Должен совершенно откровенно и прямо признать, что случай с нами тремя, членами-корреспондентами Академии архитектуры, о котором говорил вчера наш Президент, — это со мной, проф. Аркиным и проф. Буниным, поместившими в английском буржуазном журнале «Архитектурное обозрение» в 1946 г. поверхностные, аполитичные, недостойные советских патриотов статьи, роняющие достоинство нашей передовой, подлинно социалистической, народной науки, требует от Академии архитектуры, ее руководства и всех нас, всего коллектива научных работников, непрерывной борьбы с подобными явлениями.

Совершенно справедливо осуждение, которому подвергся со стороны Комитета по делам архитектуры и Академии архитектуры этот поступок, который послужит суровым, но несомненно плодотворным уроком для нас, советских ученых и передовых людей в борьбе за светлое будущее человечества[464].

Однако в прениях по докладу Алабяна, которым было посвящено заседание 30 декабря, никто из участников, даже председатель Комитета архитектуры Г. А. Симонов, не упомянул о Суде чести. Аркин в своем выступлении как ни в чем не бывало докладывал о ходе работы над томами «Всеобщей истории архитектуры». Бунин не выступил вовсе.

На этом история с Судом чести была — на время! — забыта. Получив «общественное порицание» и «общественный выговор», все трое сохранили свои посты и должности. Более того, 1 апреля 1948 года, несмотря на решение Суда, Аркин был назначен главным редактором «Всеобщей истории архитектуры», сменив в этом качестве В. А. Веснина[465].

Но спустя два года, в 1949‐м, Аркину статью в The Architectural Review все же припомнят — ее назовут «беспринципной и исполненной низкопоклонства перед упаднической культурой Запада»[466], «проникнутой с начала до конца лакейским угодничеством перед идеологами буржуазной архитектуры»[467] «статейкой»[468], «клеветнической статьей, направленной на дискредитацию достижений советской архитектуры»[469] и подчеркнут его роль как «организатора для английского буржуазного журнала трех статей»[470].

«Право пролетариата на колонну». Советская архитектура в журнале The Architectural Review

То, что статьи Аркина, Бунина и Былинкина были опубликованы именно в Великобритании, вовсе не случайно. Советско-британские архитектурные контакты были исключительно насыщенными, в особенности с начала 1930‐х годов. Эти контакты включали в себя поездки, выставки, обмен книгами и журналами, взаимное присуждение почетных званий (так, в 1936 году семь советских архитекторов, в том числе Аркин, стали почетными членами-корреспондентами Королевского института британских архитекторов[471]) и так далее и осуществлялись через ВОКС и Общество культурных связей между народами Британского Содружества и СССР (SCR)[472]. Статьи, посвященные советской архитектуре, регулярно публиковались в британской архитектурной периодике, в том числе в журнале The Architectural Review. Так, ей был целиком посвящен майский номер за 1932 год, вышедший под названием «Русская сцена» (The Russian Scene).

Ил. 61. Заседание архитектурной секции в ВОКСе, 26 июля 1944. Просмотр литературы, присланной из Англии. Слева направо: нарком строительства РСФСР В. Иванов, Н. Колли, Аркин. Фотограф неизвестен. РГАЛИ. Ф. 2606. Оп. 2. Ед. хр. 408. Л. 1

«Едва ли можно было выбрать более удачное время для русского номера The Architectural Review. Разговоры о России носятся в воздухе; на смену враждебности и недоверию, которые прежде, казалось, глубоко укоренились в Западной Европе, пришел критический интерес к СССР», — говорилось в редакционном предисловии[473]. Этот интерес был вызван, прежде всего, элементарным любопытством: в 1933 году (а изначально — в 1932-м) в Москве должен был пройти конгресс CIAM, и мировое архитектурное сообщество хотело получить информацию о том, что ему предстоит увидеть в Москве. Одним из первых откликнулся французский журнал L’Architecture d’aujourd’hui: как говорилось выше (см. Главу II), в 1931 году он опубликовал несколько статей о советской архитектуре, а в 1932‐м организовал «ознакомительную поездку» в СССР.

The Architectural Review в майском номере «Русская сцена» напечатал анонс поездки французов[474] и предложил собственную версию того, зачем ехать в СССР: в заметке «Зачем и для чего нужны современные путешествия» с подзаголовком «От русского корреспондента», были предложены различные маршруты:

Испания — буйные цвета и романтика!

Египет — таинственность!

Швейцария — зимние виды спорта!

Австралия — 12 тысяч миль самых совершенных в мире пляжей!

Раротонга — полное отсутствие цивилизации!

Но поскольку некоторые готовы ехать в Советскую Россию в поисках чего-то неповторимого и особенно увлекательного, то почему бы не поехать туда за ее «идеологией»?

<…>

Несмотря на тяжелейшие технические трудности Советская Россия, которая живет в атмосфере постоянной борьбы, создала план полной реорганизации общества. Одно за другим все препятствия, которые затрудняли его реализацию, мужественно преодолеваются.

Должны ли мы принять этот план или отвергнуть его? Это вопрос.

Но для начала нужно просто его изучить[475].

В приглашении к «идеологическому» путешествию в СССР был не только сарказм (в отношении Любеткина, о чем ниже). В среде британских архитекторов коммунистические идеи пользовались особенной популярностью. По замечанию Грэма Стивенсона, «у коммунистической партии [Великобритании] была долгая традиция рекрутинга архитекторов, чему, без сомнения, способствовали архитектурные новаторства в Советском Союзе»[476]. Например, коммунисты были лидерами различных архитектурных и строительных союзов и профсоюзов. А в годы войны SCR выпускал бюллетени под общим названием Soviet Reconstruction Series. И хотя журнал The Architectural Review к компартии никакого отношения не имел, он, конечно, не мог не ответить на общественный и архитектурный запрос.

Материалы в номер «Русская сцена» подготовили Роберт Байрон и Бертольд Любеткин.

Ил. 62. Журнал The Architectural Review. 1932. Vol. 71. № 426. May. Обложка с репродукцией проекта «Жилкомбината-квартала на 2000 человек» Виктора Калмыкова для города-коммуны Автостроя, 1929–1930

Байрон был профессиональным путешественником, равнодушным к модернизму и коммунизму, но зато большим любителем старины, в особенности георгианской (он был одним из основателей Георгианской группы — The Georgian Group) и византийской. В СССР он побывал зимой 1931/1932 года, и его раздел в The Architectural Review, названный «Основы» (The Foundations) и сопровождавшийся его собственными фотографиями, представлял собой отчет о поездке, цель которого — передать местный колорит:

Мой интерес к России был в основном культурным <…> В золотых шлемах и луковицах церквей, в башнях кремлей, в барочных дворцах, в ампирных улицах, в исторических музеях, в железобетонных жилых домах демонстрируется последовательность русской эстетики и выявляются история и характер русского народа, — пояснял Байрон[477].

Эссе Байрона, по мнению редакции, «англичанину будет легко понять <…> Его рассуждения традиционны и единственно возможны