Пошатываясь, он встал и механически, словно смотря на себя со стороны, заключил, что его покачивает.

Он сам положил туда черный носок этой ночью?

В другом состоянии будучи другим человеком?

Больше двух недель без сознания, от чисто психического шока? Вина за смерть Силь, конечно, совершенно понятна, но разве бывает настолько сильный шок? Правда ли, что он провел все это время без сознания?

Или он в это время жил другой жизнью?

Спотыкаясь, Бергер добрался до туалета и включил слабую лампу. Помещение было маленькое и тесное, от биотуалета шел затхлый запах, на краю замызганного умывальника стояла полупустая бутылка с водой, рядом лежало мыло, которое не могло смыть всю грязь, оно напоминало островок среди наполовину замерзшей грязной воды. Над всей этой убогостью висело зеркало, настолько заляпанное, что Бергер еле-еле мог различить в нем свое странно заросшее седеющей бородой лицо.

Что происходит? Его доверие к Молли Блум заставило его поверить во все: в недели без сознания, в безумное бегство через полстраны, в ее статус героини. Но теперь все это покачнулось.

Бергер посмотрел на свое отражение, в первый раз проник взглядом за липкий налет на зеркале. Эта борода действительно нелепая, могла ли она так отрасти за две недели? И прическа тоже очень чудна́я; он потянул за волосы над ушами, и слева они точно оказались короче. Он никогда еще не был таким худым, и из-за этого старый след от того злосчастного укуса на плече выделялся сильнее, чем обычно. И щеки где-то под бородой казались впалыми.

Нет, подумал он, стукнул по зеркалу и отошел. Нет, пора восстановить порядок. Но вместе с тем Бергер знал, что единственный способ восстановить порядок – это работа. Расследовать, работать сыщиком, закопаться в поглощающее дело.

И теперь он получил второй шанс.

Он выглянул в окно. Солнце еще не взошло, но его лучи уже освещали верхушки гор на фоне неба. Покрытая льдом поверхность озера сверкала, и розоватые отблески заставили Бергера погасить лампу.

Он быстро сверился с расписанием спутников, которое висело на стене, убедился, что ни одно время не совпадает с тем, что показывают его только что надетые наручные часы, бросил последний взгляд на кошмарный носок и вышел.

Быстро светало. Бергер вышел из своего дома в полутьме, а пришел во второй дом при свете дня. Он постучался. Ни ответа, ни привета. Он открыл дверь, но не входную, а узкую. Лыж в помещении за ней не оказалось. Тогда он открыл дверь в дом Молли Блум, и вошел внутрь.

На постели лежал аккуратно расправленный спальный мешок, идеально взбитая подушка была прислонена к стене и выглядела очень свежей. Прямо напротив кровати находилась замена маркерной доске, то есть просто-напросто сосновая стена, вся увешанная приколотыми бумажками. На ней находилось все, что им было известно. Бергеру показалось, что со вчерашнего дня бумажек прибавилось.

Интересно, в котором же часу она проснулась.

Он подошел ближе. Там была расписана вся жизнь Йессики Юнссон, висел чертеж знакомой виллы в Порьюсе, список допрошенных по делу Хелены Граден, тщательно отобранные фотографии из той же полицейской папки, очень живой портрет мертвой Лизы Видстранд и изображение мужчины в маске грабителя, который взбегает по подвальной лестнице. Рядом с привычным давним фото молодого Карла Хедблума появилось новое, на котором он на восемь лет старше и под куда более сильным воздействием наркотиков. Это была не единственная новая фотография; еще на стене появился обветшавший пансионат, три изображения наполовину засыпанной снегом хижины и даже свежайший портрет Аллана в гавайской рубашке.

Молли Блум все лучше удается искусство фотографировать украдкой.

Бергер отошел от стены, посмотрел в окно, увидел, что над горами появляется солнце. Он понятия не имел, как давно Блум вышла из дома. Она могла вернуться с минуты на минуту. И все же его одолевало ощущение, возникшее еще в его домике, ощущение, что порядок должен быть восстановлен.

Бергер стоял посреди дома, идентичного его собственному, и видел перед собой черный носок, расправленный так же аккуратно, как спальный мешок Блум. Он заторопился. Зашел в ее ванную, которая была заметно чище его ванной. Выстучал двери, потолок, пол, опустился на колени и изучил все мыслимые уголки вокруг туалета. Только убедившись, что на этом крохотном пространстве невозможно ничего спрятать, он вернулся в комнату. Перерыв весь гардероб и ничего не обнаружив, он повторил то же, что в туалете. В стенах ничего, никаких пустот в потолке, судя по звукам, и ничего под матрасом. Остался только пол. Бергер встал на колени, приложил ухо к доскам, принялся исступленно их простукивать, все больше теряя надежду что-то найти.

И вдруг звук изменился.

Прямо под изголовьем постели, далеко в углу. Бергер остановился, прислушался, вылез из-под кровати, выглянул в окно, открыл дверь и присмотрелся. Мир был холоден, бел и тих, вокруг дома ничего и никого. Бергер вернулся внутрь, оттащил кровать, влез в промежуток между ней и стеной, тщательно простукал пол в дальнем углу, поискал стыки, нашел только естественные щели между досками пола. Раскрыв складной нож, он всунул его в один из стыков, расширил его. Расширил еще больше. Лезвие ножа, казалось, готово было в любой момент треснуть и полететь ему прямо в глаз. Но тут что-то сдвинулось, скользнуло в сторону. Бергер поднажал еще чуть-чуть, зажмурился, как будто веко могло спасти от летящего ножевого лезвия, и сумел просунуть в щель между досками кончик пальца. Схватившись за противоположную сторону, он вытащил из соснового пола неправильной формы кусок размером не больше тридцати квадратных сантиметров.

Внутри разверзлась темнота, но еще показался какой-то предмет.

Бергер просунул в отверстие руку, что-то ухватил и вытащил наружу.

На столе между их ноутбуками стоял спутниковый телефон, полученный ими от Ди. Рядом с ним оставалось немного места, и Бергер поставил там еще один, в целом совершенно такой же, но чуть более современный, спутниковый телефон.

Значит, у нее он уже был.

Молли Блум привезла с собой спутниковый телефон. В течение двух недель, пока Сэм Бергер спал, как Спящая красавица, у нее был доступ и к телефону, и к интернету. Это была ее первая откровенная ложь.

На лестнице послышался глухой скрип. Бергер замер, когда дверь открылась.

Но не эта дверь. А та, что ведет в чулан с лыжами. Он получил отсрочку. Бергер схватил телефон, как можно тише вернул его в тайник под полом. Услышав, как хлопнула маленькая дверь, он закрыл отверстие, прижал кусок пола и, стараясь не шуметь, придвинул обратно кровать. В этот момент раздался щелчок дверной ручки. Бергер быстро раскрыл свой ноутбук и застыл в задумчивой позе у стены, уставившись на скопление бумажек и фотографий. Когда Блум вошла, он взмахнул рукой и указал на залепленную листками стену.

– Ты добавила информации, – сказал он, надеясь, что выбрал не слишком развязный тон.