– Я? А я Меч.

– Какой меч? – я ошарашенно смотрела на него во все глаза, – тот который пополам?

– Тот который светлая половина, – рассмеялся Макс.

– А темная? – Рус поднял голову.

– Темная всегда с Лиеном.

– Ничего себе, – выдохнула я, – а я? Кто я для вас?

– Теперь Хранитель. Раньше всегда Хранителем была Дева.

Я оторопело разглядывала татуировку и снова посмотрела на Макса.

– Я не знаю, как это произошло. И не могу объяснить почему, – он развел руками, – я сам в полной растерянности. Но то, что ты сейчас Хранитель не сомневайся. На моем мече тот же узор. И волк отозвался на твое заклятье кровью. И оковы ты смогла разрушить. Я точно знаю – сейчас нам возврата нет. Сейчас ты та, кто заключил договор с человеком. Ключ у тебя.

– Да, я видела такой же рисунок.

– Где видела?

– Ну на мече, там, у тебя. Ты же без сознания был, и я решила попробовать наполнить твой резерв. Но не так как в прошлый раз, а потихоньку. Но резерва не увидела, зато погуляла по коридорам и нашла меч. Он валялся на полу грязный и ржавый. Я его почистила и починила. И ты пришел в себя.

Макс схватился за голову:

– Невероятно.

И тут ко мне пришла мысль:

– Я могу изменить условия сделки?

Макс улыбнулся:

– Нет. Условия изменить нельзя. Но можно изменить к нам отношение. Можно запретить и разрешить. Можно позвать. Можно приказать, – он почесал затылок, – наверное можно. У нас никогда не было человека-хранителя.

– А где волк?

– Он будет следовать за тобой. Он не понимает, что произошло. Дай ему время.

Наконец Вита, молчавшая все это время произнесла:

– То есть ты хочешь сказать, что Эль, каким-то непостижимым образом выдрала из ла… рук богини мертвых одного из своих самых приближенных слуг, который служил ей предположительно около семи столетий, за которым во все времена была закреплена слава одного из самых кровавых демонов, привязала его к себе неразрушимой магией крови, при этом она может им управлять, но менять договор не может? И богиня успокоится, и решит – судьба есть судьба? Так, парень?

– Мы все умрем, – трагично завершил Рус.

Макс пожал плечами и грустно усмехнулся:

– Примерно так. И, думаю, она действительно не оставит нас в покое. Вопрос времени.

Я сидела и не понимала, как я умудрилась во все это вляпаться? У нас была цель – найти моих родных, найти то, о чем наша с Витой память упорно молчала, разобраться со своей силой и прошлым. Зачем мне все то, о чем мы сейчас говорили на поляне?

Мы молча переваривали услышанное. Макс с виноватым видом изредка поглядывал на меня, периодически тяжело вздыхая. Вдруг где-то вдалеке мы услышали вой. Я быстро взглянула на Макса и он утвердительно кивнул. Рус приподнялся и прислушался.

– Рус, а ты можешь с ним поговорить?

Брат отрицательно покачал головой:

– Нет, он только что известил всех об Охоте. И это его Охота. Я не могу нарушить его одиночество.

Я повернулась к Максу:

– А он излечился? На нем места живого не было.

– Да, как только обернулся.

Я кивнула, и мы снова замолчали. В голове вертелись какие-то разрозненные вопросы, которые никак не могли собраться в единое, главное, о чем обязательно надо было спросить, и я задавала их невпопад, но Макс терпеливо отвечал на все.

– Макс, а почему он разбил свое сердце? – мне вдруг показалось это очень важным.

– Извини, Хранительница, этого я не могу тебе сказать.

Хранительница. От этого слова у меня по спине пробежал озноб.

– А он точно знает, что это именно я?

Макс улыбнулся:

– Конечно. Он чувствует твою кровь в своей. Он чувствует знак Хрона.

– А что должна делать Хранительница? – с любопытством я взглянула на него.

– Ты знаешь, я не могу тебе точно сказать. Мы жили там не так как здесь. Там Лиен всегда был волком, а я бесполезной железякой, валявшейся у него в покоях. И только когда приходило время идти на землю, мы с ним обретали человеческие сущности. Год мы живем в человеческом мире, а потом возвращаемся обратно. Мы всегда знали куда идти и что нужно сделать.

– Ты говорил про зов, который услышал Лиен, когда вам пришлось свернуть с тропы.

Макс покачал головой:

– А вот тут самое непонятное. Я тоже его слышал. Это как будто… как будто незавершенное дело, и ты точно знаешь, что надо развернуться и пойти… а вот куда, я не был уверен. Думаю, Лиен слышал его сильнее, потому и свернул. Хотя я всегда знал, что с Тропы невозможно уйти. Как оказалось – нет. Мы ехали несколько дней, попали в какую-то деревню, разбойничье логово, там и делать-то нечего было, разбойники быстрее нас попадают к Деве, пьяные драки, нападения, их век недолог. Другое дело знатные люди – их охраняют, спасают им жизни. Мы приходим за ними, но никак не за мелкими жуликами. Лиен тогда недоумевал, почему зов привел его именно туда. А следом пришел Страж.

– Всех вырезал? – у Кати перехватило горло.

– Нет, – покачал головой Макс, – троих детей ему не отдал Лиен, приемыши.

Мы с Русом быстро переглянулись.

– Девочку и двоих мальчишек?

Макс кивнул и вдруг вскинул голову:

– А вы откуда знаете?

– Мы рядом были, в часе езды, приехали вслед за вами.

– Лиен растерялся тогда, я вообще его таким ни разу не видел. Потерял зов. Повернули почти наугад. А дальше вы уже знаете. Мы не вернулись, Она приказала нас вернуть.

Я заметила, что Макс чаще называет ее Она, не желая вслух произносить имя.

– Скажи, а почему волк не приходит?

– Ты не звала его, – он внимательно посмотрел на меня.

– Я должна его позвать? – опешила я.

– Ты Хранительница, сейчас он подчинится только тебе. Даже если сам не хочет.

– Макс, да что ж ты за… меч такой! – я запнулась, не зная, как его обозвать, – я вообще не понимаю, звать его или нет, я вообще ничего не знаю!

– Эль, – он вдруг стал серьезным, – мы с ним сейчас принадлежим полностью тебе. Захочешь – позовешь. Захочешь – прогонишь. Захочешь – оставишь его в волчьей шкуре навсегда. Тебе решать.

– Я не хочу. В смысле я не хочу хотеть что-то от вас. У меня свой путь, а вы… с тобой я еще как-то разговариваю, спрашиваю, мы вместе пережили уже столько, что почти породнились. А с ним… я даже не помню, как он выглядит!

Макс негромко рассмеялся:

– Вот и позови, рассмотришь, потрогаешь, даже понюхаешь, если нужно, хотя он после волчьей шерсти не очень, – и рассмеялся еще громче, потому, что я его пихнула в бок.