— А миссис Уолтерс?

— То же самое и с Эстер. Она хорошая девушка. Первоклассный секретарь, умная, уравновешенная, меня понимает с полуслова, если я выйду из себя, она и бровью не поведет, а ведь ей навряд ли нравится, что я ее третирую. Ведет себя, как нянька с буйным и скверным ребенком. Временами она меня немного раздражает, а кто нет? С ней все совершенно ясно. Она вполне заурядная молодая женщина, каких много, но лучшего работника у меня не было. У Эстер была тяжелая жизнь — когда-то она вышла замуж за человека, который оказался не особенно хорошим. Я бы сказал, она никогда не судила строго, если речь зайдет о мужчинах. Бывают такие женщины. Они по уши втрескиваются в того, кто расскажет им о себе что-нибудь жалостное, и всегда убеждены, что он нуждается в истинно бабьем понимании. Понимать-то тут чего? Что сразу после женитьбы он лыжи навострит и пустится во все тяжкие? Но, конечно, такой мужчина никогда этого не сделает! Как бы то ни было, к счастью, этот ее распрекрасный муженек помер: надравшись на какой-то вечеринке, полез прямо под автобус. Эстер нужно было растить дочь, и она опять вернулась к секретарской работе. Она у меня уже пять лет, и я совершенно ясно сказал ей с самого начала, чтобы в случае моей смерти она ни на что не рассчитывала. Я платил ей очень много с самого начала и ежегодно увеличивал ее жалованье более чем в четверть. Какими бы скромными и честными не были люди, доверять нельзя никому. Вот почему я и сказал Эстер совершенно определенно, что после моей смерти ей надеяться не на что. Каждый год, который я проживу, ее жалованье будет расти, и если большую часть из него она откладывает, я думаю, она это делает, к тому времени, когда я сыграю в ящик, она будет вполне обеспеченной женщиной. Я взял на себя образование ее дочери, на имя которой положил кое-какую сумму. По достижении совершеннолетия она ее получит. Итак, Эстер Уолтерс очень удачно устроилась, и моя смерть, позвольте вам сказать, означала бы для нее серьезный финансовый ущерб. — Он очень серьезно посмотрел на мисс Марпл. — Она прекрасно все это понимает. Она очень здравомыслящая, Эстер.

— А они ладят с Джексоном? — спросила мисс Марпл.

Мистер Рейфил быстро взглянул на нее.

— А вы заметили что-нибудь? Да, по-моему, Джексон к ней примазывается, особенно в последнее время. Он смазливый парень, ничего не скажешь, но тут ему не светит. И прежде всего из-за классовых инстинктов. Она ведь на порядок выше его. Не ахти как много. Занимай она и в самом деле высокое положение — проблем бы никаких не было, но для низшего среднего класса это все имеет значение. Ее мать была учительницей, а отец — банковским служащим. Нет, она не сваляет дурака насчет Джексона. А про него я осмелюсь сказать: хоть видит око, да зуб неймет.

— Ш-ш-ш! Она идет сюда! — тихо проговорила мисс Марпл, и оба посмотрели на Эстер Уолтерс, идущую по тропинке.

— Знаете, она вполне привлекательная женщина, — сказал мистер Рейфил, — но ни крупинки шарма. Уж и не знаю, почему она совершенно об этом не заботится.

Мисс Марпл вздохнула, как всякая женщина, несмотря на старость, вздохнула об утраченных возможностях.

— Ей нужно снова выйти замуж, — сказала мисс Марпл, понизив голос.

— Конечно, нужно. Она была бы кому-нибудь хорошей женой.

Эстер Уолтерс уже подошла к ним, и мистер Рейфил приветствовал ее искусственным тоном:

— Ну, наконец-то, вы здесь! И что же вас так задержало?

— Сегодня, кажется, буквально все взялись за телеграммы, — ответила Эстер. — Все из-за этого! Люди собрались сдавать номера…

— Собрались сдавать номера, да? И все из-за этого убийства?

— Полагаю, да. Бедный Тим Кендал сильно озабочен.

— А все могло пойти хорошо. Не повезло молодым, вот что я должен сказать.

— Я знаю. Видно, для них было важно заполучить такой отель, они очень хотели добиться успеха, и все делали превосходно.

— Да, они хорошо работали, — согласился мистер Рейфил. — Тим очень способный парень и дьявольский трудяга. Она пленительная девушка, прелестная, можно сказать. Оба они работали, как негры, хотя это странная поговорка для здешних мест, где, как я вижу, негры не работают до самой смерти. Парень пойдет, натрясет кокосов себе на завтрак, а потом дрыхнет весь день. Чем не жизнь! — и добавил: — Мы как раз обсуждали убийство.

Эстер Уолтерс казалась немного напуганной. Она посмотрела на мисс Марпл.

— Я ошибался насчет нее, — провозгласил с замечательной откровенностью мистер Рейфил. — Думал, обычная старуха. Одно вязанье и болтовня. Но у этой есть кое-что. Глаза и уши, и она даже ими пользуется.

Эстер Уолтерс, словно извиняясь, смущенно взглянула на мисс Марпл, но та и виду не подала.

— На самом деле, знаете, это ведь комплимент, — объяснила Эстер.

— Это я вполне понимаю, — сказала мисс Марпл, — как и то, что мистер Рейфил — человек привилегированный или так о себе думает.

— Что вы имеете в виду?

— Хамство, если вам того хочется,— ответила мисс Марпл.

— Я вам нахамил? — с изумлением спросил мистер Рейфил. — Извините меня, если я вас обидел.

— Вы не обидели меня, — сказала мисс Марпл. — Я просто приняла к сведению.

— Ну, ладно, не будьте такой злючкой. Эстер, несите сюда стул. Может быть, вы сможете нам помочь.

Эстер принесла светлый плетеный стул.

— Продолжим наше совещание, — сказал мистер Рейфил. — Мы начали со старого Полгрейва, ныне усопшего, и его бесконечных историй.

— О, господи, — вздохнула Эстер, — боюсь, что я спасалась от него, как только могла.

— Мисс Марпл была более терпима. Скажите мне, Эстер, он вам когда-нибудь рассказывал про какого-нибудь убийцу?

— О, да, — сказала Эстер, — несколько раз.

— А что именно? Напрягите вашу память.

— Ну, — Эстер помолчала, подумав. — Очень жаль, но я слушала невнимательно. Понимаете, это было довольно похоже на эти кошмарные истории про какого-то льва в Родезии, которые продолжались без конца.

— Расскажите нам, что вспомните.

— По-моему, это началось с какого-то убийства, о котором писали в газетах. Майор Полгрейв говорил, что с ним произошел случай, который бывает не со