матерясь, схватились за сердце. Дядя Миша проспал торможение и влетел в стену – да, несильно, просто чиркнув, но скорость оказалась потеряна, а сзади вылетал Хилл. Нужно было срочно возвращаться на трассу и останавливать прямого конкурента. Но как, машина же повреждена?

По заветам Волшебника Айртона. Шумахер просто хлопнул калиткой, как бы не заметив, что в дверном проеме уже находился соперник. Будь Хилл Профессором, он бы не стал торопиться и спокойно объехал Михаэля в следующем повороте. Будь Хилл Волшебником, он умудрился бы проехать сквозь Михаэля. Но Деймон был просто Деймоном – болиды столкнулись, наш герой уехал из поворота лидером гонки, а подбитый Benetton замер на обочине.

Михаэль покинул кокпит, явив миру свое истинное лицо. Это был уже не Солнечный Мальчик и не молодой талант – все увидели матерого хищника, который совершил свой прыжок, но… промахнулся.

Хилл – чемпион! Два года назад никто вообще не верил, что он сможет закрепиться в «Формуле-1», год назад все ставки делались на Сенну, и вот, ему, пусть и с пробитым колесом, предстояло ковылять к титулу. Достаточно сменить резину и проверить болид. Да, на это ушло бы какое-то время, но набрать нужно было всего пару очков – не проблема за рулем Williams. Не проблема ведь?

Пит-стоп затягивался, зрители начали кричать раздосадованному Шумахеру: «Дядя Миша, погляди, что творится! На экраны посмотри!» Жертва, которую Михаэль подранил, все же испустила дух. Механики Williams дергали погнутый рычаг подвески и в отчаянии разводили руками. Ужасный итог сезона: один рычаг убил Сенну, второй – надежды на титул. Шумахер – чемпион!

Все это длилось каких-то пару минут, и за эти пару минут имя чемпиона сезона-1994 менялось несколько раз. Я был мальчишкой, сидел перед черно-белым телевизором «Юность» и не знал, чему радоваться: болел за Шумахера, очень переживал за Хилла, а победил Мэнселл. Чемпионат закончился, гонки увидеть получится аж через четыре месяца, четыре долгих месяца. Впереди ждал новый 1995 год, который сделал ужасы войны, инфляции и бандитизма реальностью окружающего мира, но для меня важнее была параллельная история, которая продолжилась новыми сражениями и триумфами.

1995. ГОНКИ ИЛИ БОКС

В этом параллельном мире, кстати, тоже все изменилось. Другой стала сама философия: больше не было безбашенного и смертельно опасного спорта, в котором смелые парни гоняли на чем угодно, стремясь к победе. «Формула-1» взяла курс на безопасность, а пилоты начали превращаться в ретрансляторов речей своих пресс-секретарей и менеджмента. Почему это стало возможным? Все просто – за каких-то пару лет в чемпионате не осталось ни одной легенды. Пике и Мэнселл остались в прошлом, Прост и Сенна тоже стали историей, каждый по-своему. Новыми лицами «Формулы-1» оказались два парня, немец и англичанин, которым за отсутствием других претендентов, предстояло творить историю.

Юный Михаэль стал чемпионом, а вот Деймон, в отличие от двух предыдущих сезонов, уже щеголял статусом явного фаворита. Benetton перешел на двигатели Renault, это сулило стадию детских болезней, да и в целом было непонятно, сможет ли шасси подружиться с новым пламенным сердцем. Williams же, напротив, выглядел солидно. Эдриан Ньюи доточил наконец свою очередную гениальную концепцию – в том сезоне команда получила суперсовременный и лучший болид.

Тем более логично, что в первой гонке Деймон уверенно лидировал, пока не сошел. Нашего героя подвела подвеска, а вот победившего Шумахера чуть не подвели очередные махинации Большого Босса Флава. Незаконным признали использовавшееся топливо: Дядю Мишу дисквалифицировали, потом опять восстановили… в общем, сезон начался сумбурно.

Зато в Аргентине и Имоле все вошло в предсказуемое русло – Хилл оба раза победил, возглавив чемпионат. В Испании с таким трудом налаженное преимущество дало трещину, победа осталась за будущей немецкой легендой, а наш герой финишировал только четвертым. К тому же Деймон столкнулся с целой чередой претензий и панических упреков со стороны начальства: мол, мы побеждаем и проигрываем вместе, а ты пока не чемпион, чтобы выпендриваться, будешь ехать на том, что дают.

Как следствие, в следующих гонках нашего героя ждало полное разочарование. Если в квалификации ему еще удавалось дать бой Шуми, то в гонках все заканчивалось либо сходами, либо необъяснимыми потерями темпа. Бурчание как самих пилотов, так и журналистов усиливалось.

Проблема видится в том, что Михаэль, уже успевший обосноваться на вершине олимпа, просто построил команду под себя. В Benetton все плясали вокруг своего дарования, как счастливые зайчики вокруг новогодней елки, а в Williams пилотам не доверяли. Слишком сильна была ностальгия по героям прошлого, поэтому некогда чемпионская команда работала, как считала нужным, делая лучшую машину. Победить на лучшей машине ведь может любой.

Я хотел побеждать, и Williams давал хорошую возможность для этого в те годы. Поэтому пришлось смириться с тем, что к гонщикам они относились, как к мебели.

Может, побеждать на «самовозе» и получалось бы, если бы не соперник, который превращал любую борьбу в целую эпопею. Апогеем таковой можно считать Великобританию. Хилл снова завоевал поул, Шуми пропустил на старте Алези – казалось бы, вот она, победа! Но не так все просто.

В ту пору в гонках присутствовали дозаправки, поэтому рядовой зритель порой сидел и не понимал смысла происходящего до самых последних пит-стопов. Шумахер решил проехать гонку с одной остановкой, поэтому и пропустил на тяжелой машине Алези, но потом сумел отыграться и вышел в лидеры. Когда до капитанского мостика Williams дошла суть происходившего, было уже поздно. В заключительной части гонки Деймон Хилл оказался позади, так что очная дуэль двух лидеров чемпионата оказалась неизбежной. Ну и уже по укоренившейся традиции среди новоиспеченных будущих легенд возникло недопонимание. Один попер напролом, второй начал хитрить с траекториями.

В итоге победа досталась британцу… Джонни Херберту, а наши дуэлянты оказались в гравии. Точно не знаю почему, но Дядя Миша из таких гоночных ситуаций всегда выходил красавчиком. Истинный характер всех этих маневров дошел до общественности только в Хересе 1997-го, а на момент нашего повествования, в Сильверстоуне, все заранее заготовленные ушаты негодования вылили на голову незадачливого Хилла. Нет, конечно, официально пожурили обоих пилотов, списав все на гоночный инцидент. Но всегда есть что-то глубже.

Михаэль начал рассказывать, что это была та же ситуация, что и в Аделаиде. Он прекрасно знал, что все было не так, однако отказывался взять часть вины на себя. Шумахер был неуступчив во всем, не только на трассе. Подобное поведение всегда отличает великих пилотов. Но я уже привык к этому и просто сосредоточился на следующих гонках.

Только не пытайтесь