они свою борьбу и закончили… справедливости ради, на третьем старте – да, их было три, – и привело это к тому, что Мика Хаккинен начал гонку с поула, а Михаэль Шумахер – последним. Но главное в нашей истории, что чуть поодаль на японской трассе должны были сразиться пилоты Jordan с японскими двигателями Honda и гонщики Williams, одним из которых, напомним, был Хайнц-Харальд Френтцен.

В какой-то момент Ральф сошел, а Деймон оказался между двух Williams. На последнем круге в последнем повороте сезона, Хилл совершил отчаянный рывок и прошел Френтцена. Незначительная, но столь личная для нашего героя дуэль оказалась выиграна.

Проведя полгода в аутсайдерах, не заработав ни одного очка, за оставшуюся часть сезона ребятам под руководством неунывающего Эдди Джордана удалось победить, получить три кубка и войти в большую четверку командного зачета. Неудивительно, что от сезона-1999 все ждали как минимум чуда, и чудо произошло… почти.

1999. МОИ ГОДА – МОЕ…

Деймон и Ральф в 1998-м обладали практически равным статусом. Правда, в контракте Шумахера были прописаны некоторые преимущества, касающиеся тестов, поэтому в начале года Хилл не мог своевременно начать работу с машиной. Да и по ходу сезона они боролись на равных, что приводило в замешательство нашего героя – он все-таки чемпион, а тут молодой пацан. Да, Шумахер… Шумахер, да не тот.

Но в сезоне-1999 все наконец должно было встать на свои места. Ральф отправился в Williams, а в напарники к Деймону взяли парня, который в свое время так невовремя его подсидел, который получил свою порцию жесткого отношения к пилотам от Железного Фрэнка, и от которого уже ничего не ждали – Хайнца-Харальда Френтцена.

Стоит ли вообще рассказывать про 1999-й? Френси начал сезон с двух подиумов подряд, одержал две победы и стал третьим по итогам года, боровшись за титул почти до самого конца. А Деймон Хилл за все время набрал семь очков, в восемь раз меньше, чем у напарника!

Сложно сказать, в чем конкретно состояла проблема. Обычно в автоспорте подобное состояние вуалируют расплывчатым понятием «потеря мотивации». Ясно одно, Деймон по-прежнему оставался быстрым, несмотря на возраст и общий скепсис по поводу его исключительного таланта.

Хотя, может, именно возраст играл свою роль – нашему герою было под 40, Шумахеру – только 31, Хаккинену – 32, Жаку Вильнёву – 29… как пришел в «Формулу-1» переростком, так им и остался.

Джордан после победы Френтцена во Франции понял, что практически потерял своего «первого» пилота и помчал на переговоры с Йосом Ферстаппенном. Перед Сильверстоуном команда провела тесты, пригласив на них и Синдзи Накано, тест-пилота, от которого вообще ничего не ждали, а Йос оказался быстрее этого протеже Honda всего на пару десятых. На следующий день на трассу буквально приволокли бывшего чемпиона, спешно приведенного в чувства. Деймон проехал круг почти на полторы секунды быстрее папы Супер Макса.

В конце концов, британца кое-как убедили закончить сезон, но толку от этого оказалось немного. Обычно в этой части повествования мы рассказываем о финальной гонке, но для Деймона все завершилось тремя сходами подряд – это уже был не тот Хилл, который после каждого заезда возвращался в моторхоум и искал возможность стать быстрее – от него осталась только тень.

В своем последнем заезде наш герой допустил ошибку и поняв, что дальнейшая борьба бессмысленна, просто заехал в боксы. Что-то подобное творилось и с его отцом в Brabham, что-то необъяснимое. Грэма тогда просто выставил из команды Экклстоун, Эдди же дал возможность завершить сезон. Завершить и уйти из «Формулы-1»… навсегда.

Вообще-то, несмотря на все обвинения в том, что я выстроил карьеру благодаря фамилии, мне было намного легче покинуть автогонки в самом начале и избежать таким образом всех этих очевидных сравнений. Я рассматривал такой вариант, но наслаждался автогонками, и мне нравилось ездить быстро. Если бы я не стал гонщиком, то впоследствии мучил бы себя тем, что испугался сравнения, и вот этого я делать не собирался. Так что я стал гонщиком вопреки, а вовсе не благодаря репутации отца.

Можно по-разному относиться к Деймону. Сын знаменитого гонщика, для которого, казалось бы, все дороги открыты. Но мы с вами выяснили, что это было далеко не так – никаких поблажек в «Формуле-1» он не получал. Талант? Все же не скажешь, что он стоял на одном уровне с монстрами вроде Шумахера или того же Хаккинена, но своим трудолюбием и исключительно вдумчивым подходом к делу Деймон добился многого. В конце концов, какая разница, почему ты победил: потому что природа тебя наделила даром, или потому что неустанно работал с телеметрией и наматывал тысячи километров на тестах.

До конца карьеры Деймону так и не удалось избавиться от многочисленных ярлыков: «мальчик для битья», «унылый тип», «полный ноль» – и это не наши выдумки, так развлекались родные британские журналисты.

Да, в 1996-м Хилл обладал лучшей машиной, но чтобы стать чемпионом «Формулы-1», лучшим должно быть все, включая пилота. Уверен, где-то там, в компании Хуана Мануэля Фанхио, Джима Кларка, Айртона Сенны и многих других, у Грэма Хилла есть повод гордиться сыном. Первым сыном, ставшим чемпионом.

Глава 6

Жиль Вильнёв

Живая легенда

Скажите, как определяется гениальность? Должен ли гениальный актер непременно получить «Оскар»? У Ди Каприо его долгое время не было. А должен ли гениальный музыкант, чтобы стать легендой на все времена, иметь консерваторское образование? Является ли Виктор Цой виртуозным гитаристом? А гением, легендой? Это творчество, тут много условностей, тогда как в спорте все куда проще.

Древние греки, к примеру, придумали свой символ абсолютного триумфа – победители Олимпийских игр получали лавровые венки. У кого венков больше, тот – быстрее, выше, сильнее. Автоспорт куда сложнее: здесь есть очки, чемпионские титулы, десятки разных статистических данных. Поэтому болельщики, да и многочисленные аналитики, постоянно спорят, кто же самый легендарный пилот? Тот, у кого больше титулов, больше очков, побед?

В этой ситуации может показаться очевидным, что гонщик, не ставший чемпионом, легендой считаться не может. Да, существует фактор трагедии – еще Ники Лауда говорил, что многие из погибших пилотов стали легендами благодаря трагической смерти. Но вот вам парадокс: Жиль Вильнев не был чемпионом, но его ставят в один ряд с величайшими. Трагическая смерть? Тоже мимо: Жиль вошел в пантеон «больших призов» еще при жизни.

ДЕРЕВЕНЩИНА

В 1950 году родился не только чемпионат мира среди пилотов в