Девушка и ребенок как-то незаметно вошли в мою жизнь, и я теперь каждый день просыпался с их именами на губах. Особенно Вари. Я не хотел, но все равно впускал ее в свою душу.

Пока зализывал раны после боя, отсыпаясь несколько полных суток под капельницами, мне снились жуткие вещи. Грязные. Больные. В одних снах Варя принадлежала только мне — и это были самые светлые сновидения, которые мне приходилось видеть, в других ее терзал другой…

Я вскинулся и сразу почувствовал неладное, будто горечь потекла по горлу и обожгла нутро. Откинув руку медсестры, выдернул иглу из вены и встал с постели. Телефон лежал на тумбочке, я быстро набрал Володю, старшего из охраны.

— Где она?

— Беседует с адвокатами. Уже час сидят.

— Урод тоже там?

— Да. Не переживайте, мы не подпустим, здесь некуда идти, не проскочит.

— Шкуру спущу, если хоть волос упадет с ее головы.

И отключился.

До суда ехать минут пятнадцать, но я домчал за десять. У входа в здание пытался отдышаться, потому что знал — увижу мразь — муженька Вари — задавлю голыми руками и не пожалею.

Как себя успокоить? Как не сломать ему шею?

Бой выиграл только благодаря тому, что его потную рожу представлял. Громила свалился на втором раунде, несмотря на то, что дрался я фактически одной рукой.

Адвокат ждала Варю в коридоре, рядом с ней околачивались приставленные мной амбалы.

— Где она?

— Вышла в уборную, — отчитался тот, что повыше, с тремя выстриженными полосками на висках.

Почувствовал неладное я сразу. Пнул дверь в туалет и никого внутри не обнаружил.

— Не понял, — тряхнул охранника за шкирку и, оттолкнув его, приказал: — Найдите ее.

Соседний кабинет около переговорной был приоткрыт. Я заглянул внутрь и опешил от увиденного.

Варя стояла около мужа и смотрела на него спокойно, будто не он ее изнасиловал и избил, а потом еще и руку на плечо мрази положила. Задавлю ублюдка!

Я отодвинул девушку, хотя получилось грубо, и встал напротив ее мужа. Наверное, мои глаза горели яростью, потому что подонок присел и выставил в защиту ладони, прикрыл голову.

Рука дернулась, пальцы сомкнулись на его шее, и муженек влетел в стену от толчка. Что-то в его плече захрустело, а я стиснул ладони, не в силах остановиться.

— Влад, — голос её был тихим, но в этот момент прозвучал, будто набат. — Если он умрёт, Тёму нам точно не отдадут.

Тёплая узкая ладонь молодой женщины мягко коснулась моей спины, приятным касанием пробежалась вдоль позвоночника. Мимолётная ласка успокаивала и возвращала из красной тьмы ненависти и желания убивать на месте.

— Если ты, — я все же придавил шею ублюдку, отчего тот побледнел и заерзал по полу ногами, — еще раз попадешься мне на глаза или коснешься Варвары, ее уговоры… — повернул голову и глянул на встревоженную девушку, что стояла у плеча. Я держался чудом, чтобы не сомкнуть пальцы и не переломать хребет ее конченому мужу, но Варин взгляд, что сейчас был направлен на меня, умолял, сверкал несокрушимой уверенностью и молчаливой мольбой не наделать глупостей, не испортить все. И я ей поверил, прислушался. — Она не поможет в следующий раз. Повторять не люблю, — и разомкнул пальцы.

Дмитрий, не ожидая внезапной свободы, свалился мне под ноги и в страхе прикрыл голову руками.

Противный слизняк.

Я протянул руку Варваре и, цепко перехватив ее пальцы, вывел в коридор, где остановил у стены и притянул к себе. Обнял сильно, отчаянно. Я не мог успокоиться. Не мог остановить дрожь и бурлящую в венах кровь.

Раньше, если желал дать кому-то в морду, я это делал, а сейчас — будто прыгнул с вышки, но в последний момент передумал. И адреналин качал, и сердце шарабанило в грудь, и воздуха не хватало.

И куда все это высвободить?

Отстранившись, заглянул Варе в глаза. Она топила меня холодом глаз, морозной синевой радужек, и я не удержался. Наклонился, дохнул в румяное лицо и в сантиметре от ее губ замер, удержавшись на грани.

Я не стану принуждать… Не сейчас, когда она так уязвима, но и не попытаться — это своими руками выкопать три могилы и первому лечь на грязное дно.

Бешеный

Она дрожала в моих объятиях, маленькая и хрупкая, как хрустальный цветок. Казалось, чуть сильнее сожмёшь пальцы и сломаешь эту красоту. Взгляд девушки пронзал насквозь, приоткрытые губы шевелились, будто Варя что-то беззвучно произносит. Молится? Благодарит? Умоляет?

— Если бы не ты...

Прислушался, чтобы уловить в лёгком дыхании слова, как Варвара неожиданно подалась ко мне, прижимаясь в неловком поцелуе. Зажмурилась, будто в ужасе, но обвила мою шею тонкими руками так крепко, что перехватило дыхание.

И тут же отпрянула, будто обожглась, стала смотреть настороженно.

— Я не стану требовать, Варь… — вырвалось хриплое.

Но оказывается, не я был причиной.

— Кто они? — напряжённо спросила девушка, глядя за моё плечо.

Я резко обернулся, мир качнулся, обрушивая на меня правду.

Чеховы псы. Суки.

Первый — Сом — мелкорослый лысый, со знаковой отметкой на правой руке — тату в виде змеи, что сжирает льва.

Чех — любитель извращений и странных ассоциаций, решил всех своих пометить. Мне тоже порывался набить, но у меня на правой руке грубый свежий шрам, им же оставленный, а левую лысый приспешник мне тогда хорошо поколошматил — выбивал согласие на аферу с расплатой Береговому. А позже не до знаковых отличий было, я готовился ко встрече с Варей...

После очередного цирка со своей смертью Чехов, кажется, стал еще более больным, чем был — кромсал людей пачками и даже не морщился.

Второй в коридоре — годзилла с черными зубами по кличке Зубр. И деньги есть вставить нормальные импланты, вместо испорченных и выбитых, но этот конченый говорит, что так он выглядит страшнее.

Зубр отклеился от стены и окинул Варвару сальным взглядом.

— На такую и у меня стоять будет. Бешеный, мож, поменяемся? Я трахаю девицу, а ты… — он неприятно причмокнул и облизнул обрубки зубов.

Варя опустила лицо мне на грудь и вся сжалась. Я повернулся к ней, закрывая собой от лишних глаз, и осторожно приподнял пальцами маленький подбородок. Заглянул в синие озера испуганных глаз.

— Побудь здесь, с Вовой и Гришей, а лучше… уезжай в больницу, к Теме. Я… скоро буду. Верь мне, — нежно погладил ее по щеке и, наклонившись, невесомо коснулся губ.

Она поняла сразу. Кивнула, и я ощутил лёгкое пожатие руки. Варя отпрянула, будто оторвалась от меня, но при этом не сводила пристального взгляда с Зубра, определив его, как самого опасного.