Обещанный свободный парламент был действительно созван, но кулуарно Вильгельм дал парламентариям понять, что если они примут неверное решение, то он вместе со своей «синей гвардией» отправится домой, предоставив англичанам самим расхлебывать ситуацию. В результате 11 апреля 1689 г. он и его супруга Мария были коронованы как соправители.

Триумф парламента

Вильгельм пришел в Англию только потому, что отчаянно нуждался в ее военной мощи против Франции. Понимая это, члены парламента смогли достичь эпохального соглашения: парламент даст деньги на войну, но только при условии контроля над армией. Именно так парламентарии пытались прижать в 1639 г. Карла I, что привело к гражданской войне. Через пятьдесят лет Вильгельм III, больше интересовавшийся спасением Голландии, чем управлением Англией, согласился на выдвинутые условия.

Теперь чем больше страна тратила на войну, тем больший процент налоговых поступлений контролировался парламентом. Парламентарии с радостью поддержали войну против Франции, что нашло отражение в учредительных документах Банка Англии (1694).

Вильгельм – естественно, в первую очередь благодаря собственной «синей гвардии» – разбил Иакова и его армию, в состав которой входили французские полки, в битве на реке Бойн в Ирландии 1 июля 1690 г. Англо-нидерландский флот впоследствии тоже одержал победу над французским, и в результате Людовик XIV вынужден был отступить из Нидерландов и признать Вильгельма королем Англии.

Теперь его положение было обеспечено, но у Вильгельма не было детей. В 1702 г. ему наследовала его свояченица Анна – явно промежуточный вариант, поскольку ее последний ребенок умер в 1700 г. и она была уже не так молода, чтобы родить снова. Проблема наследия встала ребром, и парламент сделал свой ход. Со времен Великой хартии вольностей и парламентов де Монфора элита Англии состязалась за власть с королями страны. Теперь исход битвы наконец был определен. Акт о престолонаследии устранял из претендентов на престол всех католиков, и королем Англии стал Георг – немец, сын Софии Ганноверской, правнучки Иакова I, обошедший 56 более прямых претендентов на трон из числа Стюартов.

Идеальное предложение

Новый баланс власти между королем и парламентом породил уникальное предложение для международных финансовых рынков. В Англии – и только в Англии – ваши ссуды получали гарантии со стороны как короля, что обеспечивало традиционную стабильность, так и парламента, представлявшего более широкую государственную элиту. Эта элита, сосредоточенная в крупнейшем городе Западной Европы своего времени, веками привечала успешных торговцев и относилась к управлению страной как к бизнесу.

Английской политике более не мешала сомнительная идеология. С англичан ее было уже достаточно. Они продолжали называть друг друга вигами и тори, но это были просто удобные клички политических оппонентов.

Во всех остальных странах Европы королевские правительства взимали налоги с тех, кто зарабатывал деньги, и перенаправляли средства политически надежным наследственным элитам.

В Англии же парламент облагал налогом тех, кто зарабатывал деньги, и направлял эти средства обратно им.

Европейцы начали заимствовать слово «джентльмены» для характеристики странного нового сочетания аристократов и людей бизнеса, не существовавшего в то время более нигде.

Парламент платил по своим долгам, а не отказывался от них (как это сделала Франция в 1759 и 1770 гг.), так что ему охотно ссужали деньги – движущую силу войны. Великая борьба за империю в XVIII в. была выиграна не из-за какого-то внутреннего превосходства Англии над Францией, но потому, что Англия могла получать гораздо более дешевые кредиты. Правда, это была уже не Англия.

Шотландия меняет все

В 1707 г. эта «новая сущность, запрограммированная на торговлю и войну» (как выразился историк Брендан Симс) официально получила новое название – Великобритания. Элита равнинной Шотландии хотела получить договор о свободной торговле с богатой Англией, места в могущественном лондонском парламенте и «откат». И все это получило.

Новый союз полностью изменил Англию. Когда Даниель Дефо путешествовал по новому королевству и писал первый путеводитель по нему – «Путешествие по всему острову Великобритания» (1724–1727), он описывал англо-шотландскую границу как пустую формальность, а Северную Англию и Шотландию рассматривал вместе. Граница, как водится, проходила по Тренту. Переправу через Трент Дефо сравнивал с пересечением Руби- кона.

Разделение Британии было не национальным – между Англией и Шотландией, но экономическим и культурным – между Южной Англией и всеми остальными. Так остается и поныне.

Вхождение в неанглийскую элиту

Новое королевство Великобритания, находившееся в династическом союзе с королевством Ирландия и курфюршеством Ганновер, почти постоянно пребывало в войне с Францией, но его элиты не собирались отказываться от французского языка. Многоязычное дворянство георгианской Англии говорило – а особенно писало – на английском языке, который был более офранцужен и более подвержен влиянию классической культуры, чем когда-либо. Пользовавшаяся огромным успехом книга Эдварда Гиббона «Упадок и разрушение Римской империи» (1776) на целый век стала образцом ученого стиля.