– Я не знаю. Никогда ничего подобного не видела. Наверное, нет.

– У нас есть свидетельница, которая именно по этому рисунку опознала вашу дочь.

– Кто эта свидетельница?

– Соседка Никиты Кичина, человека, с которым Ксения встречалась. Она приезжала к нему. Кичин говорит, что был как-то у вас. Вы его помните?

– Да. Смутно. У меня свои представления о том, с какими мужчинами нужно встречаться, у Ксюши – свои. Были… Вы считаете, что он это сделал… Такое???

– А вы?

– Извините, я держусь из последних сил. Больше не могу. Мой муж сейчас в командировке, мне нужно ему позвонить… Я только хочу сказать, что никто не мог сделать с моей дочерью такое. И я… Я не верю, что это она.

– Анна Игоревна, – сказал Александр Васильевич. – У вас есть родственники?

– Да. Мама, сестра.

– Вам надо поставить их в известность. И мой совет – не оставайтесь одна. Будьте вместе. Потом мы вернемся к вопросу опознания. Вы назовете какую-нибудь особенность вашей дочери. В таком случае это единственно верный порядок.

– Мне можно уйти?

– Да, конечно, – сказал Слава. – Текст заявления от вашего имени я написал. Подпишете?

– Да.

Анна встала из-за стола, на котором были разложены материалы, направилась было к столу Земцова, но пошатнулась. Масленников ее поддержал и положил перед ней на стол бланк заявления. Она поставила подпись, окинула всех по очереди растерянным затравленным взглядом, как будто подозревала адский заговор, взяла сумку, тяжело пошла к двери.

– Одну минуточку, – попросил ее Сергей. – Посмотрите на это фото. Вы когда-нибудь видели с Ксенией этого человека?

Анна отрицательно покачала головой и вышла из кабинета.

– Ну, здравствуйте, друзья, – Сергей пожал руки Масленникову и Земцову. – Мы опять вместе. Один тупик, один потенциальный висяк, мать эту несчастную все же не узнала, не верит, что это она, никого не знает. Но мы, повторюсь, вместе.

– Какой спич, – прокомментировал Слава. – Главное, Сережа, что ты волею пославшей тебя мамы так много сделал для идентификации подаренного нам трупа. Но ты прав: главное, мы вместе. Кого ты показал Семиной?

– Геннадия Назарова, соседа и одноклассника Никиты Кичина. Он был знаком с ее дочерью.

– Ну и что?

– Ничего. Он мне не нравится.

– А-а. Александр Васильевич, вот только сейчас я остро почувствовал, что мой отпуск точно закончился. Мы могли бы простить Кольцову его легенду насчет матери, приличной женщины, учительницы, которая ходит по району в поисках трупов. Но пытаться подсунуть нам в качестве подозреваемого абсолютно непричастного человека, которого ему некий клиент заказал, – на такой выверт я не рассчитывал.

– Слава, ты красиво сказал, – Александр Васильевич взял из рук Сергея снимок и внимательно его рассматривал. – А теперь взгляни: какая любопытная личность. По Ломброзо. Похож на невинную овечку?

– Нет! – саркастически ответил Земцов, но снимок не сразу выпустил из рук. – Похож на козла. Будем лепить из него серийного маньяка? Раз Кольцову так захотелось?

– Да я что, – пожал плечами Сергей. – Рад, что чувак вам понравился. Буду стараться, чтоб вы его полюбили.

Вечером Сергей думал. Вот прямо как Сократ или Диоген. Они бы ничего не придумали, если бы под носом был компьютер. Им бы «Гугл» накидал столько информации, что они просто стыдливо заплакали бы, осознав, что миру не нужны ни Сократы, ни Диогены. Им повезло с историческим отрезком. Сергею было сложнее, но он научился создавать вокруг себя виртуальную защиту. Информация без осмысления – это мусор, что ясно видно из множества откровений и блогов интернет-пользователей. Все хорошо, а потом – затык с логикой – и все насмарку. Сергей удобно лежал на диване и влюбленно смотрел в потолок. На белый-белый потолок, который мама еженедельно моет водой из шланга. Она прочитала, что только так в квартире сохраняется свежий воздух. Кондиционеры и увлажнители – убийцы. У Сергея – свои убийцы, у нее свои: пластиковые окна, бытовая химия, лекарства и т. д. Ей легче. Вот помыла она потолок, и убийц в квартире не осталось, Сергей смотрит на белую ровную поверхность и читает на ней свой опыт, свои жизненные конспекты, воспоминания, прецеденты из практики. Записывать что-то, как другие люди, ему никогда не хотелось. Записывать – это отдельная, лишняя работа. А ему некогда, хотя он уже второй час лежит неподвижно. Он пытается поймать за хвост некую идею, за которой потянется шлейф открытий. А хвост то мелькнет, то спрячется.

– Сережа, – заглядывает к нему мама, – к тебе Костя пришел. Ты не спишь?

– Сплю, – ответил по обыкновению Сергей и позвал: – Заходи, Костян!

– Привет, – вошел помощник Сергея, симпатичный, улыбчивый кудрявый парень, которому очень везло в работе, потому что его никто не принимал всерьез. С ним все легко шли на контакт, не напрягались особенно, чтобы что-то скрыть. А Костя был умным. И многих это сгубило.

– Падай в кресло, – сказал, поднимаясь, Сергей. – Сегодня мама на ужин приготовила что-то невероятное. Будешь?

– Угу! – кивнул Костя. – Жрать хочу, как волк. Если это не витаминный салат, который делает моя мама. У меня от него что-то ноет. Типа обидно.

– Да? – серьезно уточнил Сергей. – Раз ноет и обидно, это точно душа. Нет. Не витаминный. То есть и витаминный, конечно, но не в такой степени. Там копченая рулька, фасоль и персики. Мама меня оттаскивала за уши. Еще осталось.

– О! Неси, пожалуйста. Раз рулька. Это же такой кусище мяса, да? Можно, я не пойду руки мыть? Устал. Работал сегодня, как раб.

– Не мой. Я дам влажные салфетки. Переработку учту, не беспокойся.

– Да я просто так. Порубаю немножко – и расскажу. Серж, ты удивишься, даю голову на отсечение.

– Заинтриговал, – сказал Сергей и отправился на кухню. – Мама, собираем ему на поднос все, что можно съесть. Он такой вроде худенький паренек, но в нем помещается очень много еды. Пока не поест – не заговорит.

Костя был из тех людей, на кого очень приятно смотреть, когда они едят. Он делал это с вдохновением, красиво, всегда хотелось к нему присоединиться. И, главное, было очевидно, что это человек надежный и основательный во всем. Несмотря опять же на легкомысленную внешность.

– Ты сыт? – спросил Сергей, когда тарелки опустели.

– Ну, да. – Костя удивился, что еда закончилась раньше, чем он предполагал. – Просто мама говорит по поводу нашего Кена, что собаки чувствуют насыщение через полчаса после еды. У меня тоже так. А у тебя?

– Возможно. Не засекал. Костя, мы будем говорить о прелестях пищеварения? По поводу чего – голову на отсечение?

– Так. Сидишь? Сиди. Первое. Есть ли у Коровина другая баба? Вообще-то он – только на работу и с работы. Во всяком случае, если куда-то и едет, то после того, как вернется домой. Что не очень удобно для человека, у которого есть пусть и не законная, но жена. Как показывает практика, к любовницам мужики ездят без заскока домой. Но он похож на мужика, у которого кто-то есть, правда? Сытый, масленый кот. Получается, что он все успевает на работе. Офис-то у него практически пустует большую часть дня. Коллектив – два прихлопа, три притопа. И две мамзели, все из себя закованные в офисные костюмы – я могу ошибаться, но моя девушка сказала, – они от Балдинини. Я ей фотки показывал.