В комнате из мебели — только комод с ошейниками. Но, на безрыбье, как говорится… к тому же, несмотря на то, что комод был пустым, цельное дерево делало его практически неподъёмным. Я его еле двигала по расчищенному полу, хотя прилагала все оставшиеся силы и наваливалась на мебель всем весом.

— Вот Анхелл… говорит… толстая, толстая, — пыхтела я, толкая комод к двери, — а этого веса… мать его… не хватает! Аргх!

Путём нереальных усилий, — и с жутким скрежетом ножек по каменному полу, — комод переехал жить к двери. Как я буду его отодвигать оттуда, когда придёт время выходить? Понятия не имею! Если честно, я искренне надеялась, что Льюис как-нибудь вытащит меня из этой комнаты, не прибегая к открытию двери. Телепортирует, к примеру… прямо в кроватку.

Хотя, нет. Сначала — в душ, и только потом — в кроватку. Я собиралась спать ближайшую вечность!

Успела я как раз вовремя: только комод оказался рядом с дверью, как она слегка приоткрылась. На самую капельку, буквально на сантиметр, но этого хватило, чтобы я увидела полупрозрачный чёрный саван Уборщика и его такую же нереальную руку. Подобие руки. Если откровенно, то я так перепугалась, что в одно мгновение навалилась на дверь, захлопывая её перед лицом, — у него вообще есть лицо? — Уборщика.

Руку я ему не прищемила, она убралась за мгновение до того, как дверь захлопнулась. Ну и хорошо, ну и ладненько.

Ломиться в мою обитель, несмотря на все мои опасения, никто не стал. Я держала дверь ещё пару минут, после чего попыталась прижать комод как можно плотнее к дереву. Но то ли сил у меня не оставалось совсем после этого идиотского дня, то ли на полу была какая-то неровность, из-за которой мебель застряла, однако у меня ничего не вышло.

Исключительно ради собственного успокоения я уселась на комод и привалилась спиной к двери. Тоже хоть небольшая, но преграда — меня с места даже куча стремящихся на бюджет в Университете не подвинули, куда там непонятным призракам, убирающим пыль и людей?

Не знаю, сколько я так просидела, но в итоге глаза начали слипаться. Я немного расслабилась, откинулась на дверь и прикрыла веки. Из сонной медитации меня вывел мягкий тихий вопрос:

— Как ваше самочувствие, мэ-эм?

— Идите к чёрту, диспетчер Лу, — ответила я в полусне. — Со всеми своими вашими бумажками и регламентами.

После этого я услышала смешок.

— Отлично. Вас оставить здесь, мэ-эм? За этой дверью? Или вы всё-таки соблаговолите посетить обед?

От мелькнувших мыслей про еду желудок у меня грустно буркнул. В рот хлынуло столько слюны, что я чуть было не захлебнулась. Вот был бы бесчестный конец, мама родная!

Потом я, наконец, окончательно проснулась и заулыбалась от облегчения: меня не будут убирать, Льюис успел первым!

— Обед звучит замечательно, — сказала я, слезая с комода.

— Прекрасно, мэ-эм, — раздалось из-за двери. — Тогда почему бы вам не пустить меня в комнату?

Я с сомнением посмотрела на комод. Окончательное осознание собственной ошибки медленно закрадывалось ко мне в голову; вместе с ним туда же заливалась паника. Как мне отсюда выйти, скажите на милость? Ну подвинула я комод, молодец. Дальше что? Я тогда действовала на адреналине, а сейчас этого деревянного монстра не смогу оттащить даже на десяток сантиметров.

Это я и сказала Льюису. Мужчина за дверью похмыкал и напутствовал ничего не бояться. И ушёл.

— Ничего не бойся, — проворчала я, на всякий случай отходя подальше от комода и неуютно ёжась. — Очень мудрый совет девушке, застрявшей в каменной клетке.

Вдруг Льюис решил как-нибудь аннигилировать комод или по-простому его разнести вместе с дверью? Ну мало ли, как преодолевают препятствия злодеи. Кто знает.

На себя я злилась, но без огонька. Устала, правда устала. И даже когда за плечом раздалось деликатное покашливание, я не испугалась.

Обернувшись, я увидела за спиной Льюиса. Мужчина был одет в тёмный сюртук, в руках держал трость, на ногах — сапоги. В общем, при параде; не хватало какого-нибудь пафосного головного убора для полноты образа. Рядом с Льюисом я себя почувствовала просто бедной родственницей: грязная, потная, с порванной кофтой и колтунами пыли в волосах.

— Добрый вечер, мэ-эм, — улыбнулся Льюис так, будто я была как минимум в бальном платье и хрустальных туфельках. — Позвольте вывести вас из этой темницы.

За мужчиной был чёрный проём тайного хода, даже без паутины. Судя по налипшим на трость белым длинным нитям, путь себе Льюис расчищал именно ею.

— Ты не представляешь, как я сейчас рада, что этот замок был построен чёрт знает когда, — в сердцах призналась я мужчине.

Льюис, к моему удивлению, вновь тонко улыбнулся.

— Постройка шестнадцатого века, — сказал он, стукнув тростью о пол; набалдашник в виде крупного прозрачного шара тотчас мягко засветился, озаряя комнату приятным голубым сиянием. — Переделанная неизвестно сколько раз. Я бы предложил локоть, однако ход очень узкий, так что просто приглашаю вас на свободу.

Он запнулся и улыбнулся — в этот раз слегка болезненно.

— Относительную, конечно же.

Я хмыкнула.

— Говоря откровенно, по сравнению с моей обычной жизнью я просто на курорте, — призналась я.

Эта новость, кажется, вдохнула в Льюиса новые силы. Он энергично подбросил трость, перехватил её пониже и поднял, освещая наш дальнейший путь.

— Отлично, Оливия. Можете пользоваться моим гостеприимством столько, сколько вы того захотите.

Глава 10. Что не так с Бадди?

Льюис оставался собой: учтивым джентльменом, в котором благородства было намного больше, чем крови. Он довёл меня до моей башни и волшебного эскалатора, — Бадди присоединился к нам на половине пути и то и дело виновато поглядывал на меня большими печальными глазами, — где мы распрощались. Ненадолго: хозяин замка просто дал мне время, чтобы прийти в себя после нежданных приключений и «припудрить носик».

Говорю же, благородства в нём не занимать. Я выглядела так, будто неделю бегала по лесу с палкой наперевес или же собрала всю пыль с паутиной в замке. А по пути меня глодали волки, потому что от моей любимой кофты осталось одно только напоминание. Бадди в приступе рыцарства разорвал подол в лохмотья. Одним припудриванием тут явно не ограничишься, даже если очень постараешься.

— Я пришлю вам новую одежду, — сказал Льюис, даже не смотря на мой голый живот, — надеюсь, она вам придётся по нраву.

Мне бы, если честно, сейчас и рубище бы понравилось. Терпеть не могу носить вещи даже с крошечными дырочками, а уж изодранные —