Когда он повернулся и посмотрел точно на меня, — как он понял, что я… ощутил мой взгляд? — я несмело подняла руку и помахала мужчине. Чувствовала я себя при этом максимально глупо, как маленькая девочка, докучающая проходящим мимо её окон людям своим ненужным вниманием.

К моему удивлению, Льюис поднял свою трость, коротко мигнул голубым на её набалдашнике и неспешно направился в сторону замка. Я продолжала следить за приближающимся мужчиной, и с удивлением поняла, что Льюис идёт точно ко мне. Не только к Замку, но и к моему окну в башне — то есть, по диагонали.

Проще говоря, ноги Льюиса в какой-то момент оторвались от зелёной травы и продолжили совершенно спокойно вышагивать по воздуху. Были ли у меня какие-то комментарии насчёт этого?

Ну разве что слегка нецензурные. Но это от удивления, честное слово!

Размеренной неспешной походкой Льюис дошёл до окна моей башни и костяшками пальцев стукнул по раме. Я увидела, что на мужчине тёмные штаны, белая рубашка и застёгнутая на все пуговицы светло-серая жилетка. Пижон.

Послышался щелчок, и рама приоткрылась. Слегка, так что у меня был выбор: распахнуть окно или же нажать на окно и закрыть его обратно.

Естественно, я впустила в комнату поток свежего прохладного утреннего воздуха и улыбку Льюиса — очаровательную, но едва заметную.

— Доброй ночи, Оливия, — сказал мужчина, слегка склоняя голову. — Как вы себя чувствуете?

Я потупила взгляд, поняв, что слишком пристально рассматриваю мужчину.

— Всё нормально.

Не знаю почему, но вид Льюиса, который заходит в комнату через окно, словно волшебник из сказки, вызвал у меня улыбку. Забавно: на Анхелла я всегда ругалась, стоило муженьку попробовать вот так прилететь в наш дом и забыть воспользоваться дверью.

Но это не столько из-за грязных подоконников, — у Анхелла почему-то всегда были замызганные подошвы ботинок, хотя Сверхчеловек мало ходил и практически всегда летал, — сколько из-за того, что супруг мой частенько размышлял о безопасности «нашей гражданской жизни». Дескать, Лив, детка, нельзя о нас говорить; нельзя даже упоминать, что у Сверхчеловека есть кто-то, иначе злобные враги обязательно этой информацией воспользуются, выкрадут тебя, да и вообще!..

Что «вообще» он, кстати, ни разу не объяснял. И после таких размышлений он приходит по воздуху, умник!

Льюис легко спрыгнул в комнату и, улыбнувшись, сел прямо на подоконник. Тот был чистым, как и сапоги мужчины — очередной плюс к портрету злодея. Может, Льюис установил какого-нибудь мини-робота на подошвы, чтобы те были всегда в идеальном состоянии?

— Я хотел извиниться за то, что вынужденно отменил наш с вами обед, — сказал мужчина. — И даже не предупредил об этом лично.

Почему-то мне стало неловко. Он в целом не должен был никак оправдываться, если так подумать; опуская мою очарованность этим человеком, Льюис оставался похитителем. Очень вежливым и приятным, да.

— Бадди тоже неплохо справился, — сказала я, отходя в сторону.

Я изначально хотела было подойти к стулу или там к креслу, чтобы тоже сесть, — только не на кровать, потому что тогда градус неловкости подскочит в несколько раз! — однако мои ноги решили всё за меня. Зацепившись мыском кроссовка за горшок с кактусом у окна, я запнулась и начала падать вперёд.

Мир вокруг замедлился. Я поняла, что не чувствую ногами опоры, попыталась было выставить руки вперёд в попытке уберечь хотя бы лицо… и Льюис подхватил меня в середине печального полёта, так и не дав покалечиться.

— Думаю, надо этот цветок убрать, — заметил мужчина, осторожно помогая мне встать на ноги.

Мы внезапно оказались близко — намного ближе, чем я рассчитывала. Лицом к лицу, и я могла видеть, как чёрный взгляд скользит по моим щекам, носу, подбородку… Льюис выглядел задумчивым, уголки его губ приподнялись, обозначая улыбку. Воодушевлённое выражение лица и этот тёмный взгляд очень ему шли.

— Это кактус, — пробормотала я, окончательно смущённая.

— Как скажете.

Руки у него были горячими. Я чувствовала их, словно ладони Льюиса лежали у меня на голой коже. Приятно — словами не описать. Я уже и забыла, каково это, когда тебя обнимают… пускай объятия у нас с Льюисом были довольно условные.

С явным сожалением он меня отпустил. С тем же тщательно скрытым разочарованием я сделала шаг назад, боковым зрением отслеживая положение кактуса. Вот он, мой новый враг номер один.

Льюис кашлянул и наклонился, чтобы поднять свою трость — её он выронил, когда ловил меня.

— Говорите, Бадди вам передал насчёт обеда?

Я не знала, куда деть руки, так что решила скрестить их под грудью.

— Сказал, что мы не будем есть вместе.

— А причину упоминал?

— Нет? Забыл, наверное…

Мужчина кивнул и нахмурился. Перебросил трость из руки в руку и тяжело вздохнул.

— Забыл, да… как всегда.

— А что не так с его памятью? — решила уточнить я, раз уже подвернулась возможность.

Не знаю, как там будет в будущем, но сейчас выходило, что с Бадди я провожу кучу времени в этом замке. Да и попала я сюда из-за пса-робота, если так подумать. Если бы не моя любовь к попавшим в беду и к животным, то чёрта с два меня бы вытащили из дома! А тут и к непонятной собаке подошла, и указания диспетчера старалась выполнить по максимуму.

Льюис улыбнулся, словно радуясь моей догадливости и прозорливости.

— Вы заметили, да?

— Сложно не заметить, если он путается в датах и постоянно вспоминает, что что-то забыл, — я пожала плечами. — То он говорит, что был создан пятьдесят лет назад, то потом резко меняет мнение и считает, что появился всего три года назад. С Уборщиками тоже та ещё ситуация. Он сказал, что забыл про их перепрограммирование!

Хотя мне в общем слабо верилось, что эти летающие чёрные тени — тоже роботы. Скорее уж они были похожи на призраков мщения.

— В самом деле?..

Я агрессивно кивнула, хотела было продолжить возмущаться, но потом увидела ласковый, — какого чёрта? — взгляд Льюиса и почему-то сразу замолчала, растерянно хлопая ресницами. Мужчина прикрыл веки, склонил голову и снова сел на подоконник.

— Бадди, в целом, не врал насчёт момента, когда он был создан. Три года — срок службы его нынешнего тела.

— А пятьдесят лет — программа? — предположила я.

— Не совсем. Видите ли, Оливия… как один из первых изменённых людей, я обречён на долгую жизнь. Скорее всего, Бадди вам уже рассказал об этом.

Дождавшись моего кивка, Льюис продолжил:

— Я не мог привязываться к людям, если честно, потому что долгое время скорбел…