– Естественно, теневому, потому что такие вещи давно объявлены достоянием нации, и их продажа нелегальна.

– Естественно.

– Вы можете как-то доказать свое право на эту вещь?

– Перед государством? – смеется она.

– Нет. Мне.

– Вот фотографии, – открывает она их в телефоне.

– Вы что, храните шкатулку династии Мин на камине?!

– А где мне ее хранить? В ячейке банка? Должна же вещь приносить хоть какое-то удовольствие…

– Вы хоть застраховали ее?

– Смеетесь?

– Не как вещь династии Мин, естественно! Дали бы денег частному оценщику, он вписал бы что-нибудь более позднее и менее раритетное.

– Ну, где ж Вы были раньше?.. – закатывает она глаза. – Я не спец в антиквариате. А вот наши с ним переписки.

– Фамилия оценщика? Аккаунты, сайты…

– Вы что, собрались проверять мою информацию?! Они нагрянут туда в любой момент!! – раздражается она.

– Обязательно. Скиньте мне всю информацию, фотографии, переведите двадцать тысяч долларов и спокойной ночи.

– В самом деле? – ухмыляется она.

– Да, – устало протираю я глаза.

– Что-то ты засыпаешь, трабл-шутер… – высокомерная ухмылка. – Взбодрить?

Разводит бедра.

Мой взгляд неконтролируемо скользит ей под юбку.

Еще бы! С такими «голодовками» у меня скоро слюни будут на что угодно капать.

Но нет, конечно…

– Боюсь, что «плюс на плюс», Римма, не выдаст нужного напряжения сети, – она улыбается, закидывая ногу на ногу обратно. – Поэтому спасибо за предложение, я оценил. Но воздержусь.

– Зря… Все мужчины считают себя Доминантами. Но стоит только лечь в ноги правильной женщине, под острый каблук, и познать другую сторону власти… Это такая разгрузка психики! Подсаживаются с первого раза.

– Вы советуете? – улыбаюсь я. – Как терапию?

– Именно! Как квалифицированный психолог советую.

– Я обязательно подумаю об этом. Позже. А сейчас мне экстренно нужно думать про Вашу шкатулку.

– Надумаешь, позвони мне. Первая сессия для тебя бесплатно. Проверим твою шкуру на прочность, – встает она одновременно с моим членом.

Лежать! – закрываю я глаза.

Под каблуком ты уже был, Волков. И эту сторону власти познал. Ничего там сладкого нет. А шкура трещит, да. На*уй такие эксперименты!

Но тело не слушает никаких доводов.

Софья…

Это всё ты виновата, жадная девочка! Сколько можно?..

Протираю со стоном лицо руками.

Что там у нас?

Кит не в деле – это точно. Ему еще неделю хромать, как минимум.

Софья тоже пока не в тему.

Коркин, Ментал…

Набираю сначала Петьку.

– Доброй ночи, Коркин. Подъем!

– Да я, бл*ть, еще и не ложился.

– Давай, дуй в офис. Прямо сейчас.

– Волк, не могу я прямо сейчас! Я в участке.

Коркин – очень мирный и уравновешенный парень, и практически сразу до меня доходит…

– Аленка?

– Мхм… менты забрали за драку. Всё плохо. Пытаюсь разрулить.

– Вот зараза мелкая! Адрес скидывай, приеду сейчас.

* * *

– Я, бл*ть, не могу больше с ней! – нервно курит на крыльце Петька. – Ни*ера не слушает! Вообще нет тормозов. Вообще!! Коза!!!

– Сейчас установлю.

После непродолжительных баттлов в ментовке, отваленного бабла пострадавшей стороне и следаку, я вывожу их на улицу, к машине.

– Три часа, – смотрю я на часы. – Три!!!

– Алёна в машину. Коркин, покури пока и такси ей до дома вызови.

Открываю ей переднюю дверь, рядом с собой. Не первая наша встреча. Она знает меня.

– Где живет твоя мама?

– Под Кемерово, в деревне.

– Отлично. Послушай меня, дорогая. Завтра ты берешь свой паспорт, покупаешь билет до Кемерово и исчезаешь в этих сибирских топях. Поняла?

– Да с чего это вдруг?! – начинает дерзить она.

– Потому, что если ты этого не сделаешь, то я прямо завтра увольняю твоего брата. А если я его увольняю, то не только тебе, но и всем твоим сестрам придется паковать вещи и валить до мамы. Он же всех вас тут содержит, кормит, учит, одевает. Тренировки твои оплачивает, телефоны, маникюры… – киваю на ее руки. – И только потому, что я позволяю ему столько зарабатывать. Он ведь студент. Да и в школу тебя я по своим связям устроил. Ты забыла?

Молчит.

– Ты мешаешь ему работать. А значит, срываешь работу и мне. Вместо того, чтобы выполнять свою работу, мы вытаскиваем твою задницу из ментовки. Я теряю деньги. Большие. Ты охренела, девочка.

Обиженно сопит.

– Я тебе ни брат, ни папа. Меня твои проблемы зае*али. Или ты сваливаешь в Кемерово, или я его увольняю. Выбирай.

Губы дрожат, поджимает их, глаза на мокром месте.

– Не надо решать мои проблемы! Я сама их буду решать!

– Пошли.

– Куда?..

– Заберу обратно бабки, вернешься в камеру. Завтра снимут побои, сядешь по статье. После всех твоих приводов других вариантов у тебя не будет. Отсидишь по малолетке. Выйдешь. Страшненькой, облезлой, больной, затраханной надсмотрщиками. Накосячишь опять. Сядешь еще. Романтика! Хочешь?

– Нет.

– Тогда вали в свою глушь, быкам там деревенским челюсти ломай. Дай доучиться брату и сестрам.

– Захар Тимофеевич, я больше не буду, – ревет. – Я не хочу туда.

– На зону или в деревню?

– Никуда не хочу-у-у…

Выдерживаю паузу минут в десять, наслаждаясь осознанными рыданиями.

– Ну, пожалуйста. Не увольняйте брата. Я обещаю!

– Короче, Алёна. Я последний раз добрый. Бить только по моей команде «фас», остальные проблемы решать в разговорном жанре, поняла? Обижают – жалуйся брату. Исключение – нападение, изнасилование. Всё. Поняла меня?

– Поняла.

– Иди.

– Захар Тимофеевич, а возьмите меня в стаю? – шмыгает носом. – Я тоже работать могу! Как Никита ваш.

– Еще не хватало мне проблем! Какой ты Волк?! Выдержки ноль, косяк на косяке. Да и глупая, к тому же. Разве умная будет так брата подставлять? В стаю она захотела… На тебя ж положиться нельзя. Работай, Алёна, над собой! А пока – брысь отсюда.

Вся зареванная выходит.

Ах, эта нежная психика кикбоксёров! – закатываю я глаза.