– И как мы мимо него пройдем? – тоже шепотом.

Затаскиваю его в темную спальню.

Набираю Ментала.

– Ментал, срочно вернись. Выруби в одиннадцатой квартире свет, щиток на площадке, и быстро сваливай.

Скидываю.

– Сейчас он выйдет включать рубильник, мы быстро перемещаемся на балкон. Шторы у него плотные, он ничего не услышит, не увидит.

Дальше – как по маслу. Свет гаснет. Мужик тупит минуты две и тяжелыми шагами идет к входной двери. А мы летим за его спиной к двери балкона. Выходим, прикрываем плотнее. Благо, она закрывается с двух сторон.

Его балкон завален строительным хламом и не остеклен. А вот нужный нам – да.

– Как мы будем выходить?

– Придумаем. Сейчас нужно думать, как попасть туда, – киваю я на соседний.

Немного помучившись, раскалываем переносным перфоратором стеклопакет. Выбиваем его узкой длинной стеклопластиковой фрамугой, найденной на балконе Глухого. Ее же перекладываем между балконами.

– Давай, Коркин, не навернись.

Страхую его, удерживая наш импровизированный мост на перилах.

Опасно!

Подтягивается до соседнего балкона, пластик трещит. Спрыгивает внутрь.

Протягиваю ему перфоратор, чтобы повторить процедуру с окнами.

– Всё, могу войти. Оставайся здесь. Тебя не выдержит!

– Будь на телефоне. Найди шкатулку, – кидаю ему сумку. – Заверни ее в покрывало какое-нибудь. Взламывай все двери, шкафы. Ищи! Быстро.

Светает…

Бл*ть.

Звоню ему каждую десять минут.

Нет.

Нет.

Нет.

Мои пальцы уже стекленеют от пронизывающего ветра.

Нет.

Нет еще…

Аааа!!!

Полвосьмого!

Счет на минуты.

– Есть! – высовывается он и передает мне сумку.

Подхватываю.

– Ничего там не оставил от себя?

Проверяет карманы.

– Нет.

Передает перфоратор. Я кладу его в сумку, тяжелый, зараза. Пальцы застывшие, и он выскальзывает, сильно ударяя по ладони. Застегиваю сумку.

Кисть почему-то странно пульсирует. Я помогаю Коркину вернуться, втягиваю его на балкон.

Отрываю руки от стекла.

А там кровь!

Смотрю на ладонь. Распорото. Капает… Перфоратор!

Не почувствовал на замерзшей коже.

Кровь заливает стекло, забиваясь под пластиковую панель.

Мы с Коркиным смотрим друг на друга.

Стягиваю испорченную перчатку, прячу в карман, надеваю новую.

– Кровь… – кивает он на пол.

Мой взгляд судорожно ищет что-нибудь. Ничего! Просто тканью ее со стеклопластика не вытрешь. Она уже залилась во все щели. Нужна химия – кислота, щелочь…

Ничего нет.

– Чего делать? – смотрит на меня Петька.

– Забирать с собой! – вздыхаю я.

Коркин сталкивает ее вниз. Грохот.

– Оттуда заберем!

Пинаю открытый пакет с какой-то строительной смесью. Он просыпается на капли крови, оставленные на бетонном полу балкона.

Восемь, а мне через полчаса Тимоху у тестя забирать. Не выносит тесть непунктуальность. Пишу Софье адрес, скидываю телефон, свожу концы с концами, чтобы он отдал его ей.

– Волк… Давай двигать, а?! Стремно как-то. Светло уже совсем.

Звонит Ментал.

– Менты приехали.

– Уходим уже.

Медленно приоткрываю дверь. Наш глухой сидит на кресле, прикрыв глаза. Тихо отвожу штору, показывая это Коркину. Пропускаю его вперед. Он тихонечко проходит в коридор с сумкой инструментов. Открываю пошире дверь балкона и ухожу за ним. Уже со спины вижу, что наш хозяин проснулся и пошел закрывать ее. А мы спокойно выходим на площадку, прикрывая его входную дверь.

Идем по лестнице вниз. Трое в форме, двое в штатском – наверх. Опускаю лицо вниз, в экран телефона.

Перчатки, бл*ть!

Могут заметить!

Но они, переговариваясь, спокойно уходят выше.

Внизу подхватываем нашу узкую фрамугу, скинутую с балкона, и идем на выход мимо охранника. Он смотрит на нас рассеянно и хмуро. Машина стоит поодаль, возле нее Ментал.

Закидываем фрамугу в багажник.

Сажусь, открываю сумку, разворачиваю полотенце.

В горле встает ком.

– Коркин.

– М? – нервно пытается отдышаться он.

– А это не та!

* * *

На последнем издыхании прогулявшись с Баксом, вырубаюсь на диване прямо в одежде. Высплюсь – буду думать.

Но часа через три мне уже звонит Римма.

– Как дела, трабл-шутер?

– Нормально. Вечером отзвонюсь.

– Мне тут птичка донесла, что квартиру описывают.

– Я в курсе.

– И дела – нормально?

– Вполне. Не могу сейчас говорить. Перезвоню.

Вырубаюсь снова.

А потом звонит Кит.

А потом тесть.

А потом… не глядя, скидываю еще несколько звонков, но телефон звонит опять.

Да, бл*ть! – сажусь я в вертикальное положение.

Пропущенный от Софьи!

– Привет, Сонечка… – сонно бормочу я. – Ты звонила?

– У Тимофея температура и сыпь. Надо ехать в больницу, сдать анализы. Мне нужно свидетельство о рождении и страховой полис.

– Софья… откуда у меня? Бери такси, езжайте в платную. Я сегодня до ночи не появлюсь. Справишься?

– Конечно.

Феечка моя…

– Моя умница! Когда приеду, моя благодарность будет неизмерима.

– Очень надеюсь, что хоть немного сдержанна!

Не надейся!

Так, что там?

Открываю сумку, разглядываю добычу Коркина.

Очень похожа. Только это квадратная фарфоровая урна, а не шкатулка.

Был у меня где-то телефон одного ушлого коллекционера. Надеюсь, старик еще жив!

Договариваюсь о встрече на вечер.

И погружаюсь в виртуальный мир антиквариата.

– Так сколько, Вы говорите, эта вещь стоит, Абрам Соломонович?

– Ммм… – слепо приглядывается он через увеличительный монокль. – Могу дать пять тысяч долларов. Пять, да.