— Здорово было, когда сестренка была маленькая и верила в Санта‑Клауса. Помню, мы оставляли за порогом печенье для него и морковку с солью — для его оленя.

— А на Новый год какие планы? — поинтересовался Харлан, пытаясь представить жизнь в Калифорнии. Виктория мало рассказывала о родителях, все больше о сестре.

— Да никаких. Обычно мы с сестрой встречаем Новый год дома. Вот скоро она совсем вырастет и начнет всерьез встречаться с мальчиками — тогда я взвою.

— А знаешь, что? Если на Новый год мы оба окажемся здесь, давай что‑нибудь придумаем? — предложил Харлан, и Виктория загорелась. — Можем, например, поехать на Таймс‑сквер, затесаться в толпу туристов и смотреть, как опускается шар.

— А что? Не исключено, что к Новому году я как раз и вернусь, — проговорила Виктория. — До занятий будет еще несколько дней. Посмотрю, как там все будет дома.

— Сообщи, как будешь развлекаться, — попросил он. Виктория кивнула и убрала посуду.

Перед отъездом Виктория оставила каждому из своих соседей по небольшому презенту. Подарки для родителей и Грейси лежали у нее в чемодане. Она радовалась предстоящей поездке, в особенности тому, что опять повидается с сестренкой. Вернувшись домой из аэропорта, они дружно стали украшать елку, а потом пили вкуснейший ромовый пунш. У Виктории к вечеру даже немного кружилась голова. Все‑таки хорошо быть дома! Грейси юркнула к ней под одеяло, и они долго болтали и хихикали, пока не заснули. Родители тоже находились в приподнятом настроении. Отец похвастался, что нашел нового богатого клиента, а мама только что выиграла турнир по бриджу. Грейси же и вовсе была на седьмом небе оттого, что начались каникулы и приехала сестра. Виктория и сама не могла нарадоваться.

Рождество прошло без эксцессов, подарки всем понравились. От отца Виктория получила длинное золотое ожерелье‑цепочку — он сказал, что это удобный подарок, потому что не надо гадать, подойдет ли размер. Мама подарила ей кашемировый свитер и две книжки — «Гимнастика для похудения» и «Новейшие диеты». Родители даже не заметили, что за минувший месяц Виктория сбросила вес. Заметила только Грейси и тут же сделала ей комплимент, но никакие ее похвалы не могли перебить критический настрой родителей.

Через два дня после Рождества Грейси получила приглашение встречать Новый год у своей подружки в Беверли‑Хиллз. Все знакомые разъехались кто куда, а две подруги, которые продолжали жить в Лос‑Анджелесе, на праздники уехали в горы кататься на лыжах. Компанию Виктории составляла только Грейси. Она и сейчас вызвалась остаться на Новый год дома.

— Не глупи! — возразила Виктория. — Тебе надо быть с друзьями. Я все равно собиралась вернуться в Нью‑Йорк.

— У тебя свидание?! — оживилась Грейси. Неужели у сестры наконец кто‑то появился?

— Да нет, мы с соседом по квартире договорились. Я, правда, не знаю, не уехал ли он, но мы собирались на Новый год что‑нибудь придумать.

— А ты ему нравишься? — лукаво уточнила Грейси, и Виктория засмеялась.

— Не в том смысле, как ты подумала. Он мне просто друг, мне с ним интересно. Он работает в музее «Метрополитэн».

— Вот тоска! — Грейси закатила глаза. Она была разочарована, ведь она уже вообразила себе шикарного кавалера для Виктории. Оказывается, сестра даже не рассматривает своего соседа как вариант.

Кончилось тем, что Виктория вылетела в Нью‑Йорк утром тридцать первого. Грейси собиралась в гости, отец с матерью тоже были приглашены на ужин. Не сидеть же одной дома. И она решила вернуться. Так или иначе надо было начинать готовиться к новому семестру. Харлану она послала эсэмэску, что возвращается. Хорошо бы он оказался в Нью‑Йорке! Отец отвез ее в аэропорт, а мама с Грейси остались дома прихорашиваться к вечеру. С ними Виктория простилась дома.

— Ты не думаешь вернуться в Лос‑Анджелес после окончания учебного года? — спросил отец по дороге в аэропорт.

— Пока не знаю, пап. — Она не стала говорить, что это маловероятно и что в Нью‑Йорке ей хорошо. У нее пока было немного друзей, зато есть хорошие соседи, прекрасная квартира и замечательная работа.

— Ты бы могла намного большего добиться в любой другой области, — в который раз затянул отец.

— Мне нравится моя работа, — возразила Виктория.

И тут Джим рассмеялся.

— По крайней мере, я спокоен, что с голоду ты не умираешь! — Поразительно, но отцу непременно нужно ее поддеть. Во многом это и определило ее желание жить в Нью‑Йорке. Виктория ничего не сказала в ответ и всю дорогу просидела молча. Отец выгрузил ее вещи из багажника и подозвал носильщика. Потом повернулся к дочери и обнял ее как ни в чем не бывало. Ему и в голову не приходило, что он ее снова обидел.

— Спасибо за все, пап.

— Береги себя! — прочувствованно сказал Джим.

— Ты тоже. — Виктория обняла отца и направилась к стойке регистрации. Уже в самолете она увидела, что ей пришло сообщение от Харлана.

«Прибываю в Нью‑Йорк в шесть часов», — писал он. Виктория прилетала в девять вечера.

«В десять буду дома», — ответила она.

«Как насчет Таймс‑сквер?»

«Идет».

«Считай, что свидание назначено».

Виктория улыбнулась и выключила телефон. Слава богу, есть как развлечься в новогоднюю ночь, причем не одной. В самолете она поела, посмотрела фильм и пару часов поспала. Когда самолет приземлился в Нью‑Йорке, пошел снег. Виктория ехала в такси и любовалась легкими белыми вихрями, делавшими город похожим на рождественскую открытку. Несмотря на грусть от расставания с Грейси, встреча с Нью‑Йорком привела ее в радостное возбуждение. Виктория обещала сестре пригласить ее к себе на весенние каникулы. Правда, отец с матерью тоже собирались приехать, но Виктория надеялась, что до этого не дойдет.

Дома ее уже ждал Харлан, загорелый и посвежевший — только что из Майами. Жизнь тамошнего гей‑сообщества ему не понравилась, какая‑то она показушная и неестественная, так что он тоже был рад вернуться.

— А как в Лос‑Анджелесе? — поинтересовался он, едва Виктория переступила порог.

— Все в порядке. С удовольствием пообщалась с сестренкой.

Харлан открыл шампанское и протянул ей бокал.

— Родители себя хорошо вели?

— Да все как обычно. С сестрой было хорошо, но, знаешь, я рада, что вернулась.

— Я тоже. — Он усмехнулся и пригубил шампанское. — На Таймс‑сквер советую надеть сапоги.

— Так мы идем? — За окном кружила метель, но снег был мягкий и пушистый, такой, который долго кружит, прежде чем упасть на землю.

— Конечно! Разве можно это пропустить? Надо непременно посмотреть, как серебряный шар будет опускаться. Потом вернемся домой и согреемся.