Несмотря на схожесть, первый контакт оказался довольно прохладным. Отражение не отражение, но сходство между собой их обоих несколько обескуражило и напрягло. Однако потом, в поезде, по пути в Лондон, они разговорились и достигли удивительного взаимопонимания. В глазах же остальных представителей делегации это выглядело так, словно встретились два фанатика-новатора. Владимир после столь продолжительного взаимодействия с российскими военными моряками, относящимися к артиллерии, машинам и технике в целом самым пренебрежительным образом, был удивлен и до глубины души поражен этим человеком. Причем подобное впечатление было взаимно, так как Джон Арбетнот Фишер, в свою очередь, лбом пробивал косность английских моряков. А потому искренне обрадовался тому, кто по-настоящему может его понять. Считай, два брата-акробата.

Позже, вспоминая этот момент, Владимир считал, что если бы не Джон и его разговор, то он бы обязательно прокололся. А так уже через полчаса он натурально забылся и вполне увлеченно обсуждал с Фишером насущные вопросы военно-морского флота…

А потом Вову представили королеве.

Нет, не в поезде и не на вокзале. Просто в голове отложились только причал, беседа с Фишером и Букингемский дворец.

Владимир Ильич Ульянов стоял в своей парадной форме при полной батарее орденов, которых полагалось носить аж десять штук[7], плюс уникальная медаль за спасение Цесаревича, отчеканенная для него в единственном экземпляре. Ну и Анненский кортик, который являлся символом одиннадцатого ордена. Натуральная новогодняя елка.

Зачем его пригласили? Он не знал. До сих пор. И с некоторым напряжением вглядывался в лицо приближающейся королевы.

Маленькая, пухленькая и вполне жизнерадостная старушка.

Владимир смотрел на нее, понимая умом, что она враг… но ощутить этого просто не мог. Как такой престарелый колобок может оказаться врагом? Уму непостижимо!

А дальше… дальше для него был шок, к полному удовлетворению стоящих рядом премьер-министра и министра иностранных дел.

Сначала королева Виктория произвела Вову в рыцарское достоинство. Потом на него возложили знак почетного члена ордена Бани и вручили грамоту о признании Ульянова членом-корреспондентом Королевской Академии наук. И все это – за неоценимый вклад в развитие мирового мореплавания и судостроения.

Гвардии капитан 2-го ранга хлопал глазами и пытался сообразить: с какой стати все это? Но отдышаться и обдумать произошедшее ему не дали, потащив сразу на банкет…

Нет, конечно, он человек в этом теле не пьющий. Заботился о своем здоровье. Да и начиналось все вполне прилично – светский прием, кислые лица, изящные костюмы, хрустальные фужеры с дорогими, невкусными винами. Но это только начало было приличным. А потом Фишер предложил уже оставить этих салаг и отпраздновать по-мужски…

Последнее, что он помнил, так это то, как они с Джоном, набравшись рома, орали какие-то песни во вполне респектабельном пабе. Причем в их компании уже имелись и другие моряки. Кто они и откуда взялись, Вова не помнил. Как и то, какого лешего утром проснулся, лежа головой на вполне миловидной даме. Само собой, обнаженной.

«Кто я? Где я? – пронеслось у него в голове. – Бордель, что ли?»

На деле он и оказался. Только элитный. Для офицеров…

– Yo ho ho and a bottle of rum… – мурлыкал себе под нос Владимир, покачиваясь в купе на пути в Портсмут. – Drink and the devil had done for the rest! Yo ho ho and a bottle of rum…[8]

14 октября 1892 года. Датское королевство. Копенгаген

Наивно было предполагать, что приключения в Ла-Манше так легко закончатся. Поэтому Вова ожидал чего-то подобного и с нескрываемым отвращением узнал о наличии на борту письма для него. Да не от кого-либо, а от бабушки Зинаиды Николаевны. И так получалось, что та звала его в гости. Хотя бы на денек.

Только вот зачем?

Она, конечно, не королева, но наверняка имела влияние на внучку, к которой Вова неровно дышал. Поэтому пришлось скрепя сердце становить «Испаньолу» в Па-де-Кале на бункеровку и ехать в Париж… Где начался новый этап приключений, закончившийся офицерским знаком ордена Почетного легиона, грамотой члена-корреспондента Французской Академии наук и… благословлением от бабули. Да-да. Зинаида Ивановна Юсупова так прямо и сказала, что лучшей пары для своей внучки не видит…

Признаться, стоя на мостике своего корабля и смотря на медленно удаляющую столицу Дании, он испытывал очень странное чувство. После публикации в английских газетах французы не смогли уступить своим извечным соперникам – англичанам. Но он-то что со всем этим будет делать? Особенно сейчас, когда журналисты стремились как можно скорее добраться до телеграфов с поистине сенсационной новостью об обнаружении пиратского клада. Хорошо хоть, пресс-конференцию он дал на своем корабле вечером, непосредственно перед отплытием из Копенгагена, стараясь выгадать время.

Да чего уж там… ему было стыдно и неловко. Перед тем престарелым колобком и перед Фишером. Особенно перед Джоном. Настолько, что в какие-то моменты хотелось послать ему несколько тонн золота в подарок. Но Вова сдержался, ограничившись только лишь письмом.

Утром следующего дня премьер-министр Великобритании буквально ворвался к министру иностранных дел и, швырнув ему на стол газету, прорычал:

– Восемьсот тонн золота! Твою же мать!

– А вы знаете… – произнес Примроуз, отхлебывая чая, – мне нравится этот малый. Есть в нем что-то…

– Восемьсот тонн золота! – воскликнул Гладстон и рухнул в кресло.

– О да… – растянул улыбку министр иностранных дел. – А как славно он пел в пабе… Yo ho ho and a bottle of rum!

– Настоящий пират! – фыркнул, усмехнувшись, премьер-министр.

– Ну же, сэр, смотрите на ситуацию в позитивном свете.

– Как? Как, черт возьми, это возможно?!

– Представьте, КАКОЙ у него теперь будет вес бортового залпа… ммм… признаться, мне даже любопытно, что он станет делать со своими злопыхателями…

17 октября 1892 года. Российская Империя. Санкт-Петербург

Раннее утро.

Владимир стоял на мостике своей «Испаньолы» и смотрел, как из легкой дымки тумана на него надвигается Кронштадт. А внутри крутилась натуральная буря. Как его примут? Не обманут ли августейшие? Ведь это такой соблазн… взять и отобрать практически годовой бюджет Российской Империи… только по весу. А если по цене, так и верная пятилетка. Да и кто он такой? Что у него за спиной?