-Не надо убегать. Я принес завтрак. – он кладет рядом тарелку, крутит мое лицо, сжав подбородок, осматривает. – да, не хорошо вышло. Не надо было меня доводить, родная. – он настолько спокоен, что это страшнее гнева, значит, его не пугает то, что он натворил. – мне надо ехать, ты полежи, я сам всё сделаю, потом поешь.

Что сделает? Не понимаю его, пока он не присаживается у меня между ног, раздвигая их. Там всё болит, меня снова накрывает дикий страх.

-Игорь, не надо, пожалуйста, мне больно. – шепчу, закрыв глаза от ужаса.

-Потерпи, так надо. – отвечает он, смочив вход слюной и резким толчком входит. – я быстро, родная.

Хныкаю, сотрясаясь мелкой дрожью. Там всё разорвано, чувствую запах крови, но его ничто не останавливает. Вчера он кончил быстро, сегодня же дольше. Склоняется надо мной, залезает под блузку, сжимает грудь под лифчиком, целует в шею. А мне противно, больно, хочется проснуться или уснуть навсегда, чтобы не участвовать в этом аду. 

-Потерпи, моя хорошая. – шепчет, кусая мочку уха.

Это какой-то психодел. Внешне это прежний Игорь, но то, что он творит – это безумие и жестокость маньяка.

Кончив, гладит мои волосы, целует в плотно сомкнутые губы, идет в ванну, споласкивает член в раковине, застегивает штаны и идет к двери.

-Вернусь через пару часов. Умойся как-то к этому времени. – милым голосом указывает мне и уходит, снова закрыв дверь.

Лежу распластанная на полу, смотрю в потолок, заливаясь слезами, которые щипают раны на лице, заставляя их пульсировать. Как до этого дошло? Что случилось с моей жизнью и моим браком, с моим мужем? Сил нет, переворачиваюсь на не пострадавший бок, подкладываю руки под голову и засыпаю. 

Просыпаюсь от лязга ключей за дверью. Тяжело разлепив глаза, точнее, один глаз, подползаю к стене, облокачиваюсь на нее, равнодушно глядя на дверь. Игорь входит в комнату в костюме, недовольно оглядывает меня, морщится.

-Я же сказал тебе помыться. – подходит ко мне, наклоняется, берет за лицо, сжимая челюсть.

Ничего не отвечаю, с вызовом глядя ему в глаза.

-Ты еще и не поела. – пинает полную тарелку, та врезается в стену, содержимое разлетается, я вздрагиваю от звука. – Так не пойдет. Когда ты забеременеешь, ребенок не должен голодать. До завтра больше не будет еды, чтобы ты проголодалась и больше так не делала. Извини, но придется преподать тебе урок. 

Хватает меня подмышки, поднимает на подкашивающиеся ноги, тащит в ванну, включает воду, затыкает слив какой-то тряпкой, ждет, пока раковина заполнится, хватает меня за волосы и резко окунает лицом. Не успеваю вдохнуть, от неожиданности и испуга подкашиваются ноги, бью руками по сторонам, хватаюсь за раковину, пытаюсь высвободиться, оттолкнуться, но Игорь держит крепко. Когда я уже готова вдохнуть воду, вытаскивает мою голову, бьет по щекам.

-На меня смотри, на меня. – судорожно дышу, хватая воздух. – ты должна слушаться, Аня. 

Толкает меня обратно в комнату, спотыкаюсь о порог на лету, падаю на колени, обдирая кожу, пытаюсь уползти к открытой двери, но он хватает меня за ноги, тянет по полу на себя, обдираю подбородок руки, ногтями пытаюсь схватиться за пол, ломая их до крови. 

Чувствую мокрую тряпку, которую он пихает мне между ног, грубо вытирая промежность. Знаю, что будет дальше, молю остановиться. Пальцы больно впиваются в кожу, дергает на себя, наваливается сверху, вжимает в пол лицом, двигает бедрами, пытаясь войти, пока я яростно, но тщетно брыкаюсь ногами, стирая кожу. Толчок, от которого я вою, срываюсь в непрекращающийся плач, пока он опять насилует меня по еще не зажившим ранам. Словно внутрь вонзается кинжал, разрезая до мяса и двигается по живой плоти. Когда же это прекратится? 

-Хвааатит, прошу. – подвываю, приподняв голову, пока он приподнялся.

-Заткнись, достала. – бьет меня по голове, впечатывая лбом в бетон.

В ушах глохнет и тихо свистит после удара, в голове словно растеклась вата. Подняться больше не могу, он дергает на себя, приподнимая мой зад и увеличивая темп. Ногти впиваются в бедра, оставляя синяки и царапины. Кончает, резко откинув меня с себя. Меня тошнит и колотит, но желудок пустой, поэтому просто корчусь на полу, сгибаясь из-за сокращающихся внутренностей, лезущих наружу.

-Вела бы себя хорошо и больно не было бы. – он стоит надо мной, достает из кармана влажные салфетки, вытирает член, руки, кидает их на меня и идет к двери. – утром принесу еды, ты должна всё съесть. И умойся к моему приходу в этот раз. 

Его уход приносит хоть какое-то облегчение. Когда в голове хоть немного проясняется, нахожу в себе силы очень медленно на четвереньках доползти до ванны, стоя на коленях включить раковину и попить воды, набирая её в ладонь. Умываю лицо,  поцарапанные руки и ноги. Меня постоянно трясет в беззвучном плаче, хотя слёз уже нет. Аккуратно сажусь в туалет, обычный поход по-маленькому заставляет завыть от боли. Долго подмываюсь холодной водой, чтобы хоть как-то снять боль, отек и убрать запёкшуюся кровь и остатки спермы. Противно, больно.

Перебираюсь в комнату, на согнутых ногах, не сводя их вместе. Смотрю в окно. Уже вечер, стемнело. В выходные работников в доме нет, звать кого-то бесполезно. Решетки приварены и толщиной почти сантиметр. Телефон в коридоре, сумка там же. Нет ни одного инструмента, вообще ничего. Стаскиваю с подоконника грязную простыню, заворачиваюсь в нее и ложусь на пол. Долго смотрю на дверь, размышляя, смогу ли как-то открыть дверь, но у меня даже заколок в волосах нет, не считая того, что я вообще не умею вскрывать замки. Меня снова накрывает тошнота и головокружение. Прижимаюсь лбом к холодному полу, чтобы облегчить состояние и незаметно засыпаю.

Снится что-то хорошее. Просыпаюсь в холодном поту. Оглядываюсь, с ужасом понимая, что я всё ещё в своей комнате истязаний. Уже утро, холодное зимнее солнце пробивается через окно, освещая следы моей крови на пыльном полу. Неожиданно заходит Игорь с подносом, ставит его на тумбочку, деловито напевая песенку под нос. Смотрит на меня и улыбается.

-Доброе утро. Смотрю, ты умылась, как я просил. Давай кушай. Сейчас у меня нет времени тобой заняться, так что жди до вечера. – смотрит на часы, достает из кармана мой телефон суёт мне. – позвони на работу и скажи, что заболела. Не можешь ведь ты в таком виде идти туда.

Послушно беру телефон, судорожно соображая, смогу ли кому-то кинуть сигнал SOS, но Игорь садится рядом и смотрит в экран. Нахожу номер папиного заместителя, сообщаю, что очень заболела, вызвала врача и не могу выйти в понедельник. Тот выражает соболезнования, расспрашивает о моем состоянии, но муж тыкает на часы, и мне приходится быстро закончить разговор. Он вырывает телефон из моих рук, кидает в карман и гладит меня по волосам.

-Ну вот, умеешь ведь быть хорошей девочкой. – встаёт, направляется к двери. – до вечера, дорогая.

Ключ щелкает в замке, я еще минуту прислушиваюсь к звукам шагов за дверью и осторожно подползаю к подносу.