– Марк.

– Замечательное имя и, кажется, геркулесовское здоровье.

– Ему по работе положено, – буркнул Андрон.

– Вам тоже, не забывайте этого.

– Да уж, – обреченно вздохнул Некрасов. – Я готов. Ставьте вашу капельницу…

– Тогда идите за мной, Андрон Егорович. Вы, наверняка, забыли, где находится ваша палата?

– А может, все-таки завтра? – Андрону вдруг захотелось, чтобы Маша была рядом с ним. Ему стало плохо от одной мысли о том, что он окажется один в окружении этих людей в белых халатах.

– Вы должны полежать под капельницей, а потом – отдохнуть от нее. Это весьма действенная процедура. Хорошо было бы просто лечь в стационар. – Карцев оглянулся на понурого Некрасова и на ходу перестроился: – Я не приветствую лечение на ходу. Хотя в вашем случае… Именно так и получится. Вы ведь против стационара?

– Против.

– Я знал, что вы именно так ответите. Но палата вам все равно понадобится.

– Хорошо, хорошо. – Андрон решил не тратить время на пререкания.

Роман Борисович распахнул двери одноместной палаты. Освещенная ярким солнечным светом, она показалась Андрону огромной. Кровать, журнальный стол, два кресла, стулья, телевизор, небольшой шкаф и дверь, ведущая в службы. Ничего не изменилось. Это его палата. Здесь он проводил время во время ежегодных профилактических осмотров, здесь лежал после операции аппендицита.

– Мы должны быть здоровы, юноша! – пафосно провозглашал Марков, когда Некрасов пытался пропустить очередной осмотр.

Андрон и сейчас оказался здесь потому, что Маркову бывает трудно противоречить.

– Что скажете? – Карцев замер в предупредительном ожидании.

Устроившись в кресле, Андрон только теперь заметил на столе вазу с нарциссами. Некрасов поморщился: он не любит эти цветы, но говорить об этом не будет. Он не хочет прослыть капризным пациентом. Черт с ними, с нарциссами. Палата отличная, словно номер в дорогой гостинице. Да, именно так он и будет воспринимать место вынужденной посадки. Некрасов улыбнулся.

– Что? – Доктор заметил тень недовольства на его лице.

– К такому люксу не хватает одной детали.

– Какой?

– Эстетической завершенности в виде красивой, обворожительной медсестры, которая будет каждый день вкалывать мне в вену иголку и следить за тем, чтобы раствор не поступал слишком быстро. – Некрасов усмехнулся растерянности доктора. – Я пошутил, Роман Борисович.

– Да? Ну, вообще-то ваше пожелание не так уж и несбыточно. – Карцев загадочно смотрел поверх головы Некрасова. – Да я, собственно, и говорил вам об этом.

– Я правда пошутил.

Андрону стало неловко. Он представил, как в палату войдет медсестра лет сорока пяти–пятидесяти. Роман Борисович говорил об опытной, самой квалифицированной. Фантазия Некрасова создала образ профессионалки, давно разменявший четвертый десяток. По его мнению, именно к такому возрасту можно стать опытной и суперпрофессиональной. К тому же имя Майя вызывало у него странные ассоциации: слишком худая, слишком надменная, бесстрастная, относящаяся к своим обязанностям с подчеркнутым вниманием медработника, многое повидавшего на своем веку. Долго размышлять об этом Андрон не стал. Мешала головная боль.

– Вы пока располагайтесь, а я пришлю Майю Владимировну. – Роман Борисович мягко положил руку ему на плечо. – Нужно находить время, чтобы заниматься собой, исключительно собой, уважаемый Андрон Егорович. И возраст здесь ни при чем. С вашими нагрузками, милейший, нужно периодически останавливаться.

– Вы меня уже убедили.

– Хочу верить.

– Я знал, к кому обращаюсь, – превозмогая боль, улыбнулся Андрон. Сколько раз только сегодня ему приходилось делать над собой усилия?

– Я зайду в конце процедуры, и мы окончательно договоримся на завтра.

– Хорошо, Роман Борисович. – Некрасов достал мобильный, чтобы позвонить Маше. Взглянул на часы. До вечеринки еще далеко. – Кстати, сколько времени займет капельница? Вы говорили, но я уже забыл.

– Сорок минут–час, а потом желательно полчаса полежать.

– Это очень долго.

– Андрон Егорович, – доктор недовольно покачал головой, – милейший, вы же говорили, что все поняли и я вас убедил.

Андрон засмеялся. Карцев погрозил ему пальцем и вышел из палаты. Некрасов еще не знал, что всего несколько мгновений отделяют его от встречи с той, которая легко, играючи перевернет всю его жизнь, которая разрушит его мир, лишит его покоя. А пока он нажимал кнопки мобильного. Ему было необходимо услышать голос Маши.

– К сожалению, сейчас нет связи с абонентом.

– Да-а? – Андрон бросил мобильный на кровать. Настроение упало. Атмосфера больницы и без того не располагала к веселью. Некрасов почувствовал себя отвратительно.

Он снял пиджак, повесил его на спинку стула. Маша просила его проявить благоразумие и следовать указаниям врача. Ну конечно, что еще она могла сказать? Любящая, заботливая, внимательная. Она так настаивала на походе к врачу, что Андрон сопротивлялся исключительно из вредности. И ей, и Маркову нужно было оставить его в покое. Тогда он оказался бы у доктора гораздо раньше. Да и было бы, о чем говорить. У человека болит голова, только и всего. К чему вся эта суета?

Томительные минуты ожидания. Андрон ослабил узел галстука. Не терпящий топтания на месте, он расценивал происходящее как непозволительную трату времени.

Андрон уже сожалел, что согласился на эту авантюру с лечением. В конце концов, ему была нужна консультация, а не лекция о том, как нужно относиться к своему здоровью в его возрасте. Перестраховка доктора в виде обследования и капельниц Некрасову была не по душе. В какой-то момент его посетила шальная мысль, что нужно попросту сбежать отсюда. За дверью охранник. Внизу его ждет машина. Не нужна ему капельница, поставленная квалифицированной медсестрой, не нужен ему томограф. Он абсолютно здоров, просто немного устал. Работа отнимает слишком много сил. Ну и пусть. Он не жалуется, потому что это его образ жизни. Он устроит себе пару выходных – вот и все лечение. И в тот самый миг, когда рука его потянулась за пиджаком, он услышал:

– Добрый день!

Некрасов оглянулся и замер в нелепой позе. Никогда раньше он не испытывал ничего подобного. Теперь, когда ему будут говорить о потере ощущения реальности, он будет знать, что это такое. Горячая мощная волна накрыла его с головой. Стало трудно дышать. Сверкающая чистотой палата вдруг наполнилась сиянием. Это сияние исходило от вошедшей женщины. Андрон мог поклясться, что никогда не встречал такой красивой женщины. Как странно, он каждый год проходил обследование в больнице, но ни разу не видел ее здесь. Видимо, им не суждено было встретиться раньше. Тогда почему именно сейчас?

Женщина была так прекрасна, что это не могло быть правдой. Некрасов зажмурился и резко открыл глаза. Нет, это не видение. Белый халат, точеная фигура, иссиня-черные волосы, аккуратно уложенные, отливающие шелком, ослепительная улыбка и необыкновенной красоты глаза. Это ангел, сошедший к нему с небес, чтобы… А для чего, действительно?