– Ты переутомился, моя мальчик, – вздыхает Марков. – Отдыхать не хочешь, тогда поезжай к Карцеву.

– Уже еду, дядь Лень.

– Вот и славно. Он тебя прокрутит через свой томограф. Анализ крови сдашь. Все это быстро и информативно.

– Я здоров! – крикнул в трубку Некрасов.

– Сколько таблеток ты проглотил сегодня?

– Я не отвечаю на каверзные вопросы, – огрызнулся Некрасов. Благо сегодня обошлось без лекарств. Но день только начался.

Менее всего Андрону хотелось выглядеть больным и зависимым. Внимание Маркова порой злило его. Поначалу, после гибели родителей, Леонид Игнатьевич был более деликатным, менее категоричным, а потом, видимо, возомнил себя единственной опорой Некрасова. И началось: поучения, советы, предостережения, споры. Однажды они даже поссорились. Некрасову показалось, что этот человек нарочно заводит его в тупик, чтобы потом продемонстрировать удивительную изворотливость в поиске выхода из него. Андрон взорвался, наговорил лишнего, о чем вскоре пожалел.

У Некрасова отходчивый характер. В тот злополучный день он приехал домой расстроенный. Расслабился, поразмыслил, и тут-то начались угрызения совести. С Марковым нельзя так. Если бы не он, кто знает, что случилось бы с фирмой после гибели родителей. Благодаря опыту и выдержке Леонида Игнатьевича краха удалось избежать. Об этом нельзя забывать. В очередной раз Андрон сказал себе, что более преданного делу человека, чем Марков, он не найдет. В конце концов, отец всецело доверял ему. И Некрасов решил извиниться. Едва не сделал этого в тот же вечер, но передумал. На следующий день Марков принял извинения. Правда, с тех пор некоторое время был более сдержан.

Но потом снова начал рьяно советовать, убеждать.

– Я ведь тебе как отец. Пойми это, наконец! – утверждал Марков.

Это заявление вызвало раздражение у Андрона. Нет, Леонид Игнатьевич никогда не заменит ему отца, никто не сможет сделать этого. И пытаться не надо! Андрон настолько разозлился, что едва нашел в себе силы не ввязаться в очередной спор с Марковым. Некрасов понял, что хочет отдохнуть от всезнающего и всевидящего дяди Лени. Тот стал утомлять его своей инициативностью.

– Ты стал очень раздражительным, Андрон. – За последнее время Марков часто говорил это.

– Я раньше был пушистым, а теперь болею. – Некрасов отшучивался как мог.

Говорят, у больных становится невыносимый характер. Но Андрон не допустит, чтобы болезнь руководила им. Он будет бороться. Благо у него есть все возможности для этого.

– Сначала боли носили несистемный характер, а теперь… – Часа через полтора после разговора с Леонидом Игнатьевичем Некрасов сидел в кабинете Романа Борисовича Карцева, главного врача клиники, которую курировала его фирма.

Раньше этим занимался его отец, а теперь Андрон перенял эстафету добрых дел. Здесь наблюдались его родители. Здесь наблюдается он, Маша, Марков, весь персонал служащих фирмы. Андрон вносит немалые суммы на развитие этого лечебного заведения, спонсирует покупку самого современного оборудования. Это лишь некоторая видимая часть его благотворительности. Андрон просто знает, что должен выделять средства и на больницу, и на строительство храма, и на оплату лечения тяжелобольных детей, и на учебу особо талантливых, но не имеющих возможности оплатить учебу в достойном учреждении. Ему кажется, что таким образом он выполняет свою миссию, это возвышает его в собственных глазах.

Андрону вовсе не нужно, чтобы об этом рассказывали в городских новостях. Но именно так, широко, помпезно будет заявлено сегодня о решении бизнесменов принять активное участие в восстановлении разрушающегося здания оперного театра. Обветшалое и мрачное, оно с немым укором смотрит на расцветающие рядом роскошные бутики. Некрасов и еще несколько сильных мира сего решили исправить эту досадную оплошность. Андрону это нужно для очистки совести. Ему важно знать, что он участвует в добром деле. Кроме того, отец поступил бы так же – вот главное мерило поступков Некрасова-младшего. Егор Васильевич наверняка поддержал бы инициативу. Да и мама была бы только «за».

Андрон готов трудиться, готов заниматься благотворительностью, в его голове еще столько планов. Только вот болит голова. Очень сильно болит, и это мешает ему жить, работать. Поэтому после разговора с Марковым Андрон позвонил секретарю:

– Сегодня по всем вопросам к Леониду Игнатьевичу.

– Хорошо, Андрон Егорович. А что сказать, если позвонит Мария Сергеевна?

Некрасов не сразу сообразил, что речь идет о Маше.

– Она в курсе, – солгал он.

Зачем? Ему не хотелось даже с секретарем говорить о больнице, болезнях. Андрон должен быть сильным, здоровым в ее глазах. Он не пытался понять, почему это для него так важно. Каприз? Пусть. И врачу он будет жаловаться сдержанно, без истерики, паники. Рабочий момент. Ничего необычного в том, чтобы пройти обследование чуть раньше графика.

– Да вы не слушаете меня, Андрон Егорович. – Доктор улыбнулся и с укором посмотрел на Некрасова.

– Извините, – смутился тот. – Задумался.

– Вы расстроены. Не стоит! – Роман Борисович поймал взгляд Некрасова. – Не переживайте преждевременно. Мы обследуем вас. Это займет несколько дней. Было бы идеально провести их в вашей палате. И на время обследования свести к минимуму всю информацию о работе. Вы понимаете меня?

– Да, но…

– Андрон Егорович, вы мне доверяете?

– Разумеется.

– Тогда побудьте послушным пациентом. Это не так трудно. Гораздо легче, чем вы думаете, – усмехнулся Карцев. – После обследования будем вести более конкретный разговор.

– Что я должен делать?

Некрасов думал, что доктор ограничится рекомендациями: что-нибудь успокаивающее, что-нибудь расслабляющее. Плюс что-то обезболивающее, поливитамины и рекомендации по изменению распорядка дня. Ну, это, пожалуй, самое сложное, потому что рабочий график плотный, любые изменения в нем чреваты последствиями. Сегодня Андрона подстрахует Марков. Впрочем, как всегда. Хорошо, что есть такой надежный человек, на которого можно положиться как на самого себя.

– Завтра утром мы обследуем вас на магнитном томографе, сдадите анализы. Проведем ряд тестов. – Доктор предвосхитил возражения пациента. – Мы все сделаем оперативно, чтобы отнять у вас минимум времени. Поверьте, быстрее и точнее не сделает никто.

– Не сомневаюсь, – превозмогая головную боль, улыбнулся Андрон. Утренняя терапия Маши снова потерпела поражение. Ее не хватило даже до полудня.

– И еще… Если вы не против, кое-что мы сделаем уже сегодня. – Роман Борисович повел густыми бровями. – Я поручу вас нашей опытной, одной из самых квалифицированных медсестер. Она займется вами. Ее зовут Майя Владимировна. Начнем сегодня. Давление у вас повышенное, так что не будем терять время. Поставим капельницу… впрочем, меньше медицинских терминов, больше действия. Вы готовы начать сегодня, сейчас? Капельница займет около часа. Потом полежите еще полчасика, и я отпущу вас под охраной вашего высокого плечистого юноши. Как его зовут?