– Ты лучше скажи, почему газета продается за два медяка, хотя первый тираж должен быть по медяку!

– По медяку – это для тех, кто продает. Но им-то надо зарабатывать. Потом поднимем цену. Сейчас она и так обходится нам дороже, чем по медяку.

– Бумаги хватает? А краски? Учти, газета мне очень, очень важна. Это пропаганда. Кто владеет информацией, тот правит миром. Пусть в убыток, пусть невыгодно коммерчески – распространяй по городам, отправляй куда можно. И вот что, найди людей, которые будут поставлять информацию – слухи, события, все что угодно. Через газету можно сливать информацию о тех, кого нужно опорочить…

– Понял! – усмехнулся Зоран. – Я буду платить им за информацию, этим несунам. Надо нанять людей, которые напишут эти новости. В этот номер писал я сам, но мне тоже иногда хочется спать, так что…

– Несуны эти называются репортеры. И нужен журналист, который будет интересно и хлестко писать статьи, с целью воздействия на общественное мнение. И редактор, он будет отслеживать, что ставить в номер, а что подождет.

– Понял, сделаем. Хотите убрать патриарха?

– Меньше болтай. Особенно в тех местах, где это делать нельзя. Понял?

– Понял, – кивнул Зоран, и Андрею показалось, будто тот подмигнул здоровым глазом. Может, действительно показалось?

– Привет, милый. – Антана обняла Андрея за шею и крепко поцеловала. – Как ты сегодня? Устал? Сейчас я прикажу подать ужин. Я не ужинала, тебя ждала. Пригласим к обеду Олру? А то она скучает одна…

Андрей внимательно посмотрел на Антану и осторожно спросил:

– Ты на самом деле этого хочешь? Или предлагаешь, чтобы доставить мне удовольствие? Или испытываешь меня?

– Ты что? – ошеломленно сказала Антана и отшатнулась, будто ее ударили. – Ты что такое говоришь?! Ты не заигрался ли в свои политические игры, что подозреваешь в таковых даже меня?!

Она резко отвернулась и подошла к большому окну, выходящему в сад. Полупрозрачные портьеры шевелил ветерок, доносящий запах каких-то пряных цветов, усыпавших колючие, постриженные в виде шаров кусты, в небе проносились тучи, и моросил бесконечный серый дождь…

Андрей подошел к ней и обнял за плечи. Антана дернулась, убирая его руки, и он увидел, что она плачет. Потом она горько сказала:

– Проклятый престол! Проклятая корона! Проклятый дворец! Когда ты был простым воякой, борцом со Злом, ты бы никогда мне так не сказал! Никогда! Ты любил меня! А теперь, когда мы на вершине власти, ты стал меняться. Ты стал жестоким, холодным! Ты думаешь лишь об интригах, о том, как удержать эту власть! И не думаешь обо мне! Ты…

– Прости! – Андрей коснулся губами шеи Антаны. – Прости, я ляпнул не подумав. Я всегда любил и люблю тебя и ради тебя умру. Дурак я! – Андрей опустился на колени перед ней и прижался головой к ее бедру. – Прости дурака! Я же просто мужчина. Я не знаю, что у женщин на уме. Ты спросила, и я подумал, что ты меня проверяешь, люблю ли я тебя. Есть ли у меня что-то к Олре, кроме дружбы и воспоминаний. Решил, что ты сомневаешься в этом, поэтому и спросил. Милая, прости меня, пожалуйста. Ты мне дороже всего на свете…

Антана опустила руку, положила ее на голову Андрея и легко пошевелила пальцами, вороша его волосы. Вздохнула:

– Наверное, я сама виновата, что ты меня не понял. Встань, иди сюда. – Она сильной рукой подняла Андрея и, обняв, прижалась к его груди. – Ты как-то отдалился от меня в последнее время, приходишь холодный, напряженный, злой. Мне кажется, эта власть нас разделяет. Ведь мы были гораздо счастливее в том домике… гораздо счастливее. Я знаю, что ты скажешь: долг, дело прежде всего… отец так говорил. И где он? И ты меня оставишь… уйдешь однажды и не вернешься. Молчи! – Она приложила руку к губам Андрея. – Ничего не говори. Я скажу, моя очередь. Я упомянула Олру только потому, что думала – тебе будет приятно, что я выше предрассудков, что для меня ничего не значит мысль о том, что когда-то ты с этой женщиной занимался любовью, обнимал ее, целовал, что у нее от тебя ребенок. Скажу откровенно: да, немного корябает по сердцу. Но я знаю, что ты любишь только меня. Знаю, и все тут. И я не боюсь, что ты снова с ней сойдешься. Но ваш с ней ребенок должен жить так же, как и наш с тобой. Я не верю, что ты будешь относиться к ним по-разному. И не хочу, чтобы ты разрывался между бывшей женой с ребенком и мной. Пусть они будут рядом. И мне спокойнее. – Антана слегка улыбнулась и посмотрела в желтые глаза Андрея. – Все? Как ты обычно говоришь – вопрос закрыт? Если не хочешь, мы ее не пригласим. Будем ужинать вдвоем. Кстати, а где наша сестричка? Где Шанти?

– Полетела по делам, – уклончиво ответил Андрей. – Через денек-другой вернется. Возьми вот, почитай. – Он подал жене газетный листок. – Кстати, можешь положить его в ларец, где хранятся редкие книги, – когда-нибудь он будет стоит огромных денег. Это первый номер нашей первой газеты!

Антана присела на краешек кресла и с интересом стала рассматривать картинки, читать статьи, забыв обо всем. Потом подняла восхищенные глаза на Андрея:

– Потрясающе! Ты даже не представляешь, что ты сделал! Ведь все скучают – дамы сидят дома и собирают сплетни, не знают, чем заняться! А это – сборник сплетен! Они будут ждать каждого номера, драться из-за него! Великолепно! Позову Олру, покажу ей – она сразу поймет. Ты только глаза щуришь, а сам ни демона не понимаешь важность этой штуки!

– Где уж мне, – усмехнулся довольный Андрей. – Представляешь, когда тут появится статья о нынешнем патриархе, о его прегрешениях перед церковью, моралью и всяком таком прочем. И сразу во всех крупных городах! Как ты думаешь, сумеет он при этом сохранить свое место?

– Никогда, – решительно мотнула головой Антана. – Слетит, как птичка с гнезда. Вот для чего ты сделал газету… – прошептала она задумчиво. – Ну и демон же ты. Ты страшный противник. Не завидую тому, кто встанет у тебя на пути.

– Мне приходится быть страшным и безжалостным. Ты же знаешь, я не для себя делаю. Мне не надо этих денег, этой власти! Я для людей хочу! Я хочу, чтобы люди хорошо жили! Чтобы не было Зла! Чтобы…

Он осекся, потому что подумал: ведь было уже. Все было. «Счастье всем даром, и пусть никто не уйдет обиженным!» И убивали ради этого. Тысячами. Миллионами. И он будет убивать. И убивает. А убивая, разве можно остаться прежним?

Антана увидела, как осунулось лицо мужа, и ласково коснулась его плеча:

– Не переживай. Это я так, сгоряча сказала. Сама уже не рада, виню себя за это. Сейчас я позову Олру, и будем ужинать. Будем относиться ко всему проще, ладно? Мы и правда что-то заигрались в интриги. Начали друг друга в чем-то подозревать… а то я брошу эту демонову корону и уйду! Не нужен мне этот трон! Мне нужен только ты… и Марк.

– Увы, назад дороги нет, – грустно усмехнулся Андрей. – Давай команду к ужину. И Олру зови. Я пока пойду поищу кое-что в библиотеке, ладно? Да! Как там Марк? Все в порядке?

– Иэххх! – насмешливо сказала императрица и кинула в Андрея сложенной в комочек кружевной салфеткой со столика. – В первую очередь надо о ребенке. А потом свои газеты-мазеты. Ну мужчины… это что-то. Иди-иди, ройся в своих пыльных фолиантах. Позову.