Росянка порадовала и в этом — поставив во главу угла контроль за осанкой и скорректированной техникой выполнения всего того, что успела освоить, двигалась, как муха в сиропе, не позволяла себе ускоряться, более чем адекватно реагировала на замечания, старалась исправлять ошибки и, что самое главное, ни на мгновение не теряла концентрации! Само собой, возня со столь усердной, внимательной и трудолюбивой ученицей была в кайф, однако ровно через час после начала тренировки я заявил, что ей на сегодня хватит, отправил на маты и разрешил немного потянуться. А сам забинтовал руки, натянул шингарты и подошел к любимому боксерскому мешку.

Начал, как водится, с отработки отдельных ударов, меняя стойки с правосторонней на левостороннюю и наоборот. Как следует разогревшись, перешел на простенькие двойки и поднял скорость где-то до трети от максимальной. Еще минут через десять усложнил комбинации и добавил ударам силы. А когда почувствовал, что готов поднапрячься, включился в рабочий режим. То есть, затанцевал рядом с мешком, всаживая в него наработанные серии, плавно повышая «тяжесть» каждого «касания» и стараясь войти в состояние замедления времени.

Увы, без помощи «специалистов по настройке» сознание отказывалось выходить на форсаж, но я все равно старался. И, по моим ощущениям, несколько раз приближался к некоему барьеру, отделяющему текущую норму от состояния «сатори».

В таком режиме выкладывался ровно час, то есть, два чемпионских боя из пяти пятиминутных раундов подряд, но без перерывов и с небольшим «гаком». Потом оставил в покое несчастный мешок, подобрал с гимнастической скамейки полотенце, вытер вспотевшее лицо, шею и плечи, глотнул воды и… выслушал «диагноз» Росянки, ради такого дела оторвавшейся от экрана «Амика»:

— Каждый раз, когда вижу, как ты уродуешься на тренировке, вспоминаю фразу спортивного комментатора, изображавшего умудренного опытом эксперта по боевым искусствам перед началом телетрансляции твоего боя с Махмудом Наджи. За точность формулировки не ручаюсь, но он ляпнул что-то вроде «Боец он, конечно, неплохой, но заканчивает все бои еще в первом раунде. Увы, у нас, в „Овердрайве“, бойцы посерьезнее, чем в его родном промоушене, так что парня ждет ряд неприятных сюрпризов: три раунда вместо привычного одного, сорванное дыхание, неподъемные руки, ноги, отказывающиеся удерживать тело в вертикальном положении, и, конечно же, град ударов, вбивающий в канвас…»

— Да уж, трехраундовые и пятираундовые бои мне действительно никак не даются! — вздохнул я. — Даже не знаю, что с этим делать…

Блондинка жизнерадостно рассмеялась:

— Ну да, попытка взять пару бесплатных уроков по самообороне у Артема Стрельцова почему-то провалилась, а других желающих тебя поучить что-то не наблюдается!

— Так я ж дал деру, испугавшись драться с чемпионом М-1 в полутяжелом весе! — напомнил я, процитировав один из комментариев к видеообращению, в котором объявил об уходе в армию.

— Ну да, пуглив не в меру. Поэтому сейчас усиленно готовишься брать за вымя тяжей!

— Не-не-не, брать за вымя мужиков — это не мое! — представив описанную картинку во всех подробностях, протараторил я, заметил искорки смеха, появившиеся в глазах Росянки, и понял, что вот-вот нарвусь на шутку из серии «Хоть стой, хоть падай». Слава богу, в этот момент на пороге зала возник Валет, мазнул взглядом по блондинке и обратился ко мне:

— Тренируешься даже в субботу утром и после ночного перелета?

Я утвердительно кивнул.

— Хорошее дело. А я пришел тебя порадовать…

— И чем же? — вежливо спросил я.

— Пашу-Пулемета завалили!

— Смерть таких типов, как он, может быть инсценировкой… — буркнул я, увидел, как командир расплывается в улыбке, и понял, что эта информация подтверждена из источников, заслуживающих абсолютного доверия. А через пару мгновений убедился в том, что эта догадка верна:

— Может. Но не в этом случае — потеряв Разумовского в Хабаровске, мы нашли возможность правильно мотивировать одного из его людей, рулившего каналом ввоза/вывоза контрабанды в Японию. Потом ждали почти двое суток, пока соратники Паши убедятся, что схема въезда в морской торговый порт Владивостока все еще рабочая, а за машиной с тайником никто не следит. Не повелись на одного из его телохранителей, очень неплохо замаскировавшегося под шефа, прокатившегося до нужного сухогруза, лично убедившегося в лояльности капитана и благополучно вернувшегося в конспиративную квартиру. Так что взяли того, кого надо. С гарантией. И допросили. А потом завалили при попытке к бегству. Чтобы эта гнида не смогла откупиться!

— Откровенно говоря, я был уверен, что эпопея с этим уродом будет длиться в разы дольше. Поэтому все никак не поверю… — честно признался я. Потом мысленно «покатал на языке» фразу «Пашу-Пулемета ЗАВАЛИЛИ!» и почувствовал, что начинаю расплываться в совершенно дурацкой улыбке: — А вот сейчас до меня начинает доходить…

Валет ухмыльнулся, приложился к моему плечу, разрешил отметить эту новость «от души» и свалил. А я, покосившись на боксерский мешок, вдруг понял, что не хочу тренироваться. Вообще! Поэтому решительно снял шингарты, начал разматывать бинты и заметил, что напарница невидящим взглядом смотрит в стену и о чем-то сосредоточенно думает.

Мешать, естественно, не стал — закончив избавляться от бинтов, скрутил из в рулончики, аккуратно положил на гимнастическую скамейку, снова развернулся к подруге и «поймал» ее кривую усмешку:

— Судя по тому, что Валет озвучил не простой, а распространенный вариант новости, Большое Начальство считает, что ты в обойме. Это радует. И мотивирует поздравить тебя с переходом на другой уровень доверия…

Как ни странно, во время этого монолога выражение глаз девушки настолько диссонировало с произносимым ею текстом, что я внутренне подобрался и после недолгих раздумий сообразил, что Росянка пытается о чем-то предупредить. Допереть, о чем именно, так и не удалось, но я все равно опустил ресницы, благодаря за желание помочь, заметил, что она мгновенно расслабилась, и решил поддержать любую игру, если таковая начнется. А через несколько секунд услышал что-то вроде вступления:

— А еще меня радует, что ты не пьешь!

— Почему?

— Предложение «отметить от души» у любого пьющего вызывает однозначные ассоциации с попойкой, а ты, вероятнее всего, наберешь гору всяких вкусностей, завалишься в свой жилой блок, станешь усиленно лениться…

— Ну да! — подтвердил я, хотя плохо представлял, чем буду заниматься почти весь световой день, не желая тренироваться и не имея возможности покинуть базу даже для того, чтобы прогуляться по лесу. А блондинка продолжала предсказывать будущее:

—…и вряд ли пошлешь меня куда подальше, узнав, что я хочу составить тебе компанию!

— Не пошлю, ведь лениться в хорошей компании куда приятнее, чем в гордом одиночестве! — авторитетно заявил я.

Росянка, явно обрадованная правильным ответом, решительно встала с мата и состроила удивленное лицо:

— Ну, и чего мы тогда стоим? Нам надо ополоснуться, наведаться в столовую, определиться с тем, что будет доставлять нам гастрономическое удовольствие целые сутки, и качественно обрубить хвосты…

…Как вскоре выяснилось, фраза про хвосты тоже была пророческой — почти каждый встречный или поперечный, сталкивавшийся с нами на участке «Столовая — мой жилой блок», сначала выяснял, куда мы тащим столько еды и напитков, а потом интересовался, нельзя ли составить нам компанию. И нарывался на Росянку, крайне негативно реагировавшей на любые задержки. Нет, хамить она, конечно же, не хамила. Но отшучивалась настолько язвительно, двусмысленно или цинично, что уничтожала планы «халявщиков» на стадии формирования и отбивала всякое желание продолжать дискуссию.

Догадываясь, что все это «жу-жу» не просто так, я позволял ей резвиться и терпеливо ждал объяснений. И получил. Сразу после того, как мы вломились в мою гостиную и разгрузились. Правда, начала с неожиданного сообщения:

— Можешь говорить достаточно свободно — я только что активировала режим приватности.

О таком режиме я раньше не слышал, поэтому поинтересовался, с чем его едят.

Напарница пожала плечами и начала издалека:

— Каждое помещение базы просматривается микрокамерами. Каждой микрокамере присвоена определенная категория, определяющая возможность прямого подключения или просмотра архивов. К примеру, оперативные дежурные могут наблюдать за происходящим во всех помещениях общего назначения и некоторых специальных. У айтишников возможностей чуточку больше. Но медкабинеты, спальни квартир в домах офицерского состава, душевые, туалеты и т. д. считаются приватными зонами, и для того, чтобы заглянуть в любую из них, требуется либо идиотизм Эмира и возможности, которые у него были, либо санкция генерал-полковника Вяземского. Увы, жилые блоки базы по умолчанию считаются помещениями на категорию ниже. Поэтому для их перевода в режим приватности требуется введение кода. С «Амика» владельца