– Так это она? – спросил он. Нэт кивнул. – Ты не сказал, что она молоденькая и хорошенькая!

Покраснев, Ана попыталась было пригладить волосы ниже ушей, забыв, что теперь она коротко подстрижена.

– Сейчас закончу и выйду к вам, – пообещал маляр. – Садитесь, чувствуйте себя как дома.

Ана притворилась, будто рассматривает компьютеры. Наедине с Нэтом ей было неуютно.

– Можешь использовать свой интерфейс, – посоветовал он. – Если подключить его к выносному блоку компьютера, то его нельзя будет отследить. Никто даже не узнает, что ты вышла в сеть.

Ана пожала плечами, но ее пальцы жадно прикоснулись к серебряной подвеске с сапфировым центром. Она не подключалась уже два дня, и ей начало казаться, будто она буквально лишилась одного из органов чувств – вроде как оглохла или ослепла.

Нэт подключил к одному из блоков свой интерфейс. Обои, которые проецировало его устройство, исчезли, возникнув на мониторе того компьютера, к которому он подсоединился. Точно так же это происходило у нее дома с плоским экраном. Ана проделала то же самое со своим интерфейсом. С облегчением убедившись в том, что он по-прежнему находится в рабочем состоянии, она сразу же снова его отключила.

Нэт оседлал табурет перед компьютером. Его ладонь лежала на каком-то предмете, формой напоминавшем камень. Когда он двигал этот овальный предмет, стрелка на экране тоже двигалась. Он открыл файл, который загрузил у Джексона.

Ана тут же забыла про громадные компьютеры и принялась просматривать список документов от адвоката Коула. Там оказались четыре записи об арестах, из них три в соответствии с Антитеррористическим законом о задержании от 2017 года и еще одна, самая первая, за нападение на полицейского во время митинга протеста. А еще там был акт психиатрической экспертизы, проведенной при первом аресте Коула, и полицейский отчет о том, что камеры наблюдения концертного зала зафиксировали в вечер похищения Джаспера.

Первым делом Ана открыла файл с полицейским отчетом. Нэт возился со своим ретротелефоном. Время от времени он смотрел через ее плечо на тот текст, который она читала с экрана.

Джаспера засняли спускающимся по лестнице, ведущей к автопарковке «Барбикана» – подземному гаражу, состоявшему из трех уровней, где не оставалось работающих камер. В это же время на парковку заехал автомобиль «Вольво» с сидящим за рулем человеком и без пассажиров. Через четыре минуты «Вольво» уехал с двумя неустановленными пассажирами. На записях с шестидесяти двух камер наблюдения в центре искусств и вокруг него не обнаружено было изображения Джаспера, уходящего из здания. Таким образом, было сделано заключение, что Джаспер покинул здание на «Вольво».

Алекс, мужчина, заведовавший интернет-кафе, появился снова, источая токсичный запах растворителя для краски и вытирая руки тряпкой. Ана прижала пальцы к вискам, пытаясь защититься от головной боли. Хорошо хоть, Алекс держался спокойно и дружелюбно, не то что Нэт.

– Ну что ж, – сказал он, – посмотрим.

Он уселся за компьютер рядом с ней и подключил свой интерфейс к еще одному блоку. По экрану побежали цифры кода. Ана смотрела, как он манипулирует данными: подобного она никогда прежде не видела. С помощью кистей рук и пальцев он поднырнул под код и извлек текст, словно собирая распустившиеся петли в странную ткань.

– Ну вот, – проговорил он. – Раса: европеоидная. Цвет глаз… – Он приостановился и всмотрелся в Ану. – Это – контактные линзы?

– Нет, – ответила она.

– Ну, наверное, глаза у тебя серо-карие. Трудно определить.

– Напишите просто карие.

Она пожала плечами, стараясь сгладить собственную враждебность.

– Пусть будут карие, – согласился Алекс. – Теперь волосы… М-м… Вижу, что у вас довольно талантливый парикмахер…

– Лайла сегодня их как следует подстрижет и покрасит. Напишите темно-русые.

– Кажется, тут есть какая-то закономерность! – шутливо заметил Алекс.

Ана ничего не ответила, надеясь, что Нэт не вслушивается в их разговор.

Алекс прошелся по всем характеристиками внешности: маленький нос, острый подбородок, овальное лицо, рост сто семьдесят, худощавая. Он велел выбирать возраст между восемнадцатью и двадцатью двумя.

– Извини, но никто не поверит, что ты старше, – заявил он. – Придется делать вид, что ты гений. И потом, если фото похожее, то судебные охранники не станут высчитывать твой возраст. А теперь надо просто заставить систему искать в банке данных девушек, которые соответствовали бы твоему описанию. Потом мы проверим снимки и выберем ту, за которую тебя будет легче всего принять. Если ты не станешь ничего покупать по этому удостоверению, то тот человек, которого ты дублируешь, ни о чем не заподозрит. Единственная опасность – это только то, что по неудачному совпадению удостоверение проверят в двух местах в одно и то же время. Остального можно не опасаться.

– А как насчет степени бакалавра?

– Хакну данные и прицеплю. Конечно, университет дал бы отрицательный ответ, но охранники в суде туда обращаться не станут.

Ана кивнула. Предоставив Алексу действовать, она открыла файл с последним арестом Коула.

Запрос о продлении срока задержания основывался на косвенных уликах и индуктивных умозаключениях. Первым предположением было то, что Джаспер покинул «Барбикан» не по своей воле в автомобиле «Вольво», и оно подводило ко второму: что у водителя «Вольво» должен был быть осведомитель, сообщавший ему о передвижениях Джаспера. Коул, которого зарегистрировали спускавшимся в лифте на парковку вскоре после Джаспера, вполне подходил для этой роли. Когда смотрители прокручивали записи с камер наблюдения, проверяя, не покинул ли Джаспер «Барбикан» каким-либо другим способом, они искали и Коула. Его больше не видели, что указывало на высокую вероятность того, что именно он был вторым пассажиром «Вольво».

Ана просмотрела два других отчета об арестах. Впервые Коула задержали в соответствии с Антитеррористическим законом от 2017 года просто потому, что камера видеонаблюдения зарегистрировала, как он фотографирует Тауэрский мост за несколько месяцев до взрыва. Спустя два года камера в ресторане быстрого обслуживания зафиксировала, как он пьет кофе рядом со служащим «Новастры», который исчез две недели спустя. Так Коул попал под подозрение во второй раз.

Улики были достаточно неубедительными. Очевидно, что против Коула говорили в первую очередь его отношения с лидером секты «Просвещение» Ричардом Коксом. Лайла так и сказала. Кокс его практически вырастил. Без этого контакта Коул ничем не выделялся бы. Однако на этот раз дело обстояло иначе. Его присутствие на автопарковке во время исчезновения Джаспера объяснить в зале суда будет не так-то просто. К тому же у нее нет уверенности в том, что смотрители к этому моменту уже не выяснили, что «Энкиду» – это название баржи Коула.

Ана почувствовала острый укол неуверенности. Она впервые серьезно задумалась над тем, что, возможно, Коул по-прежнему сотрудничает с «просветителями» и участвовал в похищении Джаспера. Пусть улики и косвенные, но некая закономерность прослеживается, и Коул явно находится в ее центре. Он – невидимый центр циклона. Ей стало очень страшно. Она начала кусать пальцы: так раньше всегда проявлялась ее нервозность.