Оказавшись под каменным портиком входа, Джексон снова нервно повернул наушники. Половина накладки с его левого бачка отклеилась, свисая вниз под странным углом. Ана остановила адвоката перед контрольной рамкой. Заслонив его от взгляда охранника, она вернула накладную прядь обратно.

– Все будет хорошо, – прошептала она. – Только обещайте не делать этого в зале суда.

Она повернулась, улыбнулась охраннику, сняла с шеи оба их интерфейса и положила вместе с планшеткой на конвейер автомата для просвечивания. Охранник ответил на ее улыбку и скептически выгнул бровь при виде их оборудования, словно говоря: «Путешествуете без багажа?» Ана ухмыльнулась, ощущая, как в ней борются страх и возбуждение.

Они прошли через двустворчатую дверь и повернули налево, попав в зал суда. Там с полдюжины хлипких столов стояли перед невысоким подиумом. Место судей было окружено деревянной обшивкой. В центре перед подиумом располагался буковый стол секретаря суда. Интерфейс секретаря уже был подключен к проецирующему экрану. Скамья подсудимых оказалась справа от Аны, на одном уровне со столом секретаря. В левой части зала находилась запертая стеклянная кабинка.

Ана устроилась за столом первого ряда рядом с Джексоном. Как странно: она почти три года следила за учебной программой Джаспера, и вот теперь все эти знания на практике применяет не он, а она сама! Она вдохнула запах полированного дерева. От предвкушения ее чуть знобило.

Пришедший в зал обвинитель занял свое место на другом конце первого ряда. Он выложил на стол серебристый планшет и уверенным движением пригладил волосы крупной ладонью. Он бросил взгляд в ее сторону, но не выказал никакого интереса.

С появлением обвиняемого зал зашевелился. Коул Уинтер, скованный наручниками с охранником, вошел в стеклянную кабинку через дверь, находившуюся вне зала. Второй охранник запер за ними дверь. Первый расстегнул наручники, после чего отпер дверь, ведущую в зал суда.

Пока Коул шел к скамье подсудимых, Ана наблюдала за ним. Несмотря на обшарпанный костюм и ссадины на лице, его неторопливые и плавные движения говорили о спокойной уверенности в себе. Его темные волосы были коротко подстрижены, глубоко посаженные глаза тоже казались темными, мускулистая фигура возвышалась над охранником. Все присутствующие встали, обращая взгляды налево, откуда выходили судьи, а вот Коул устремил взгляд в сторону стола адвоката. Его взгляд упал на Ану и впился в нее взглядом. У нее жарко запылали щеки. Она попыталась разорвать контакт, но не смогла этого сделать, пока он сам не отвел глаза.

Судьи поднялись к своим местам. Двое из троих сели, после чего уселись и все присутствующие в зале, не считая Коула и охранников по обе стороны от него.

– Суд просит обвиняемого назвать для стенограммы свое полное имя, – сказал оставшийся стоять мировой судья.

– Коул Александр Уинтер.

Его низкий звучный голос оказался для Аны неожиданностью. Она обнаружила, что снова смотрит на него, и заметила, что из-под воротника рубашки у него виднеется татуировка размером с почтовую марку. Казалось, он почувствовал ее взгляд: его глаза моментально устремились в ту сторону, где она сидела. Она тут же опустила глаза, вперившись в планшетку у себя на коленях.

– Нам предстоит определить, – объявил продолжавший стоять судья, – имеет ли суд право продлить ваше предварительное заключение в соответствии с Законом о терроризме от 2017 года. Таково ходатайство, которое сегодня будет рассматриваться судом. – Мировой судья во время этой речи несколько раз поправлял съезжавшие с носа очки в роговой оправе. – Мы желаем знать, – продолжил он, – каково будет ваше заявление в том случае, если позже вы будете арестованы за похищение Джаспера Торелла.

– Я не виновен, – ответил Коул.

– Обвинитель, можете встать и изложить свои доводы в пользу содержания подсудимого под арестом.

Обвинитель встал и изложил те косвенные улики, которые имелись против Коула: его присутствие на парковке в вечер похищения Джаспера, то, что формирование его личности прошло во время пребывания в секте «Просвещение», его тесные связи с террористом Ричардом Коксом.

Ана переключила планшетку на беззвучный режим и начала тренироваться в наборе текста на лежащей на коленях клавиатуре. Сконцентрировавшись на собственном дыхании и войдя в состояние той сосредоточенности, которое она использовала для игры на фортепиано, она решила больше не смотреть на Коула. Он совершенно выбивал ее из колеи.

Обвинитель упомянул о предыдущем сроке, который Коул получил за причинение ущерба полисмену, и об аресте двухгодичной давности в связи с похищением служащего «Новастры».

– Джаспер Торелл, – заключил обвинитель, – сын генерального директора «Новастры» Дэвида Торелла. В случае каждого предшествующего ареста мистера Уинтера объектом была «Новастра». Я уверен, что одного этого будет достаточно для того, чтобы убедить суд в том, что присутствие мистера Уинтера на парковке ни при каких условиях…

– Протестую! – Ана неловко поднялась на ноги. Джексон встревоженно покосился на нее. – При обоих предыдущих арестах мистера Уинтера допрашивали, но так и не предъявили ему никаких обвинений, – заявила она, надеясь, что дрожь в ее голосе не слишком заметна. – Его предшествующие аресты не должны толковаться ему в ущерб.

Женщина-судья нахмурилась.

– Это не судебное разбирательство, мисс. Сядьте. – Ана плюхнулась на место. Судья перевела взгляд на обвинителя. – Говорите по существу, – рекомендовала она ему.

Обвинитель поправил галстук и откашлялся.

– Распечатка телефонных звонков Джаспера Торелла снимет у суда все сомнения в том, можно ли считать присутствие мистера Уинтера на парковке простым совпадением.

В эту секунду на двустороннем экране возникла распечатка телефонных звонков.

– Это звонки Джаспера Торелла с 1 февраля этого года до 21 марта, вечера его похищения.

Ана с досадой поняла, что обвинитель подсоединил свой интерфейс к экрану зала суда. Проведя пальцем перед собой, он выделил подсветкой последний из номеров.

– Вот последний номер, по которому Джаспер Торелл звонил 21 марта в 8.45 вечера, примерно за семь минут до того, как машина, на которой, как предполагается, его похитили, была зарегистрирована камерой при выезде с автопарковки «Барбикана». Звонки по данному номеру идут к получателю, зарегистрированному как мистер Ричард Кокс, который в данный момент отбывает пожизненное заключение за взрыв Тауэрского моста. Однако оплачивает данный номер тот человек, который сейчас сидит здесь, в зале суда.

На экране загорелся банковский счет, подтверждающий заявление обвинителя.

Шок распространился по телу Аны, зародившись под ложечкой и отозвавшись в руках и ногах. Коул платил за телефон Кокса! Это значит, что он по-прежнему связан с «просветителями». Только зачем Джасперу было звонить Коксу вечером, во время концерта? Почему у него вообще оказался номер его телефона?