раньше. Стелла кладет руку ей на бедро, а Брунетт снова начинает заплетать ей косу. Приближаются чьи-то шаги. Нелл поворачивается, ожидая увидеть Абеля, но это Джаспер. Он улыбается, и его зубы блестят в свете свечи.

– Лунная Нелли, – говорит он и протягивает руки. Он пьян; его слова звучат невнятно и сливаются друг с другом. – Что за представление ты устроила! Я должен тебя кое с кем познакомить.

– Но…

Он хватает ее за руки с такой силой, что сопротивление бесполезно. Женщины отодвигаются и смотрят, как ее уводят. Нелл чует запах джина в его дыхании, когда он провожает ее в свой фургон.

– Мистер Ричардс, – мычит Джаспер. Внутри стоит мужчина с записной книжкой в руках.

В фургоне Джаспера просторнее, чем у нее. Полы застелены турецкими коврами; его лицо глядит с сотен афиш на стенах. Он улыбается с лампы, с сигарной коробки, даже с курительной трубки.

– Ах, Лунная Нелли, – говорит мужчина и откладывает карандаш. Он смотрит так, словно хочет целиком вобрать ее в себя своим взглядом. – Восьмое чудо света.

– Да, Лунная Нелли. Знаете ли, это я придумал ей такое прозвище, – бормочет Джаспер, и Нелли хмурится, готовая разоблачить эту ложь. – Посмотрите, какое чудо я из нее сделал. А я знал, знал это с тех пор, как увидел ее танец. Другой мог бы не сообразить, но у меня особое чутье.

– Скоро вся страна свалится от приступа Нелли-мании.

Джаспер смеется, но его глаза остаются серьезными.

– Вы хотите сказать, от приступа Джасперо-мании.

Нелл пятится к двери, но Джаспер кладет руку ей на плечо.

– Этот человек хочет превратить тебя в гипсовую статуэтку, – шепчет он.

Она чувствует его дыхание у себя на шее. Он крепче сжимает ее плечо.

– Но ему нужно снять мерку с тебя, чтобы сначала вылепить тебя в глине.

– Я уже вижу это, – говорит мужчина и мнет в руках воображаемый комок глины. Он рассказывает Нелл о фигурках знаменитостей, которые выпускают на его заводе в Стоке: о статуэтках убийцы Палмера, Диккенса, самой королевы Британии и мисс Найтингейл, с ее фонарем. Теперь эти фигурки украшают каминные полки в домах среднего класса в Фулхэме, Баттерси и Клэптоне.

– Я завидую любому бизнесу, основанному на механической энергии, – говорит Джаспер. – Никаких болтливых конюхов, ленивых работников или актеров, выклянчивающих повышение. Ах да, не забудьте добавить крылья, которые она носила во время представления! Без них она будет очередной никчемной «леопардовой девушкой».

Но мужчина не берет свой карандаш. Он смотрит на Нелл.

– Ваша мать испугалась леопарда на позднем сроке беременности?

Она с трудом удерживается от смеха. Ну конечно, всегда во всем винят матерей.

– В окрестностях Гастингса нет леопардов, сэр.

– Тогда это был передвижной цирк. Должно быть, она увидела зверя там. Или, возможно, местный моряк выловил страшную пятнистую рыбу. – Он кивает, увлеченный собственными словами. – Знаете ли, мой отец изучал тератологию, или науку о монстрах.

– Мой маленький монстр очень хорошо служит мне, – говорит Джаспер. – У меня почти не остается времени на другие дела. Даже сегодня я собирался посетить кредитора для очередной выплаты, но задержался из-за интервью с рекламодателем.

Кредитор, думает Нелл. Это объясняет его внезапное богатство.

– Кредитор? – спрашивает мужчина.

– Замечательный человек. Его лавка находится на Бик-стрит. Он повернул мою удачу в нужную сторону.

– Один из тамошних ростовщиков убил моего друга. Ему нравится, когда его называют Шакалом. Время от времени он примерно наказывает несостоятельных должников. Вам следует проявлять осторожность.

– Осторожность! – восклицает Джаспер. – Думаю, он может подождать с уплатой хотя бы один день. Завтра я решу этот вопрос. – Он стучит пальцем по блокноту. – Вы собираетесь рисовать ее? На самом деле, не знаю, почему вы не могли бы работать по ее визитной карточке.

– Я могу предложить вам спичечные коробки с ее изображением. Диванные покрывала, даже пианино и зонтики.

– Пока хватит и статуэток, – ворчит Джаспер.

Ей остается только стоять на месте, пока мужчина рисует карандашом длинные штрихи, не отрывая взгляда от ее обнаженных рук и ног. Лампа с зеленым стеклом создает у нее странноватое впечатление, будто она находится в подводном царстве. Джаспер – это морской колдун, думает она. Недобрый волшебник, создающий для нее новый образ бытия, которого она жаждет и одновременно страшится. Место, где ей одновременно удобно и неудобно.

– Ну вот, готово! – говорит мужчина и захлопывает свой блокнот.

Когда Джаспер разрешает ей уйти, Нелл на негнущихся ногах выходит наружу. Она ощущает призрачные отметины там, где он сжимал ее руку, по-прежнему чувствует шепоток его дыхания над ухом. Она передергивает плечами. Посмотрите, какое чудо я из нее сделал. Мой маленький монстр. Однако он выделил ее номер на фоне остальных, сделал ее звездой своего шоу. Он превратил ее во что-то. Она заметила, как Стелла смотрит на ее афишу с чем-то вроде неподдельной печали; Стелла, которая раньше была гвоздем программы.

– В чем дело? – спрашивает Виоланте, который катит огромный бочонок с медовухой и ненадолго останавливается рядом с ней.

Она качает головой.

– Ничего особенного.

Кусты благоухают разбрызганными духами и цветочным маслом, фонари развешаны на деревьях, как волшебные канделябры. Нелл кажется, будто она попала в зачарованный мир. Человек на ходулях, пироги, начиненные живыми скворцами, медведь в кожаном наморднике, которого ведут на поводке. У нее кружится голова, хотя она ничего не пила. Кто-то видит ее и указывает пальцем.

– Это она, – говорит кто-то. – Лунная Нелли.

Женщины покинули свое прежнее место возле фургона. Она ищет их и обнаруживает, что они тоже искали ее и хотели убедиться, что с ней все в порядке. Стелла поднимает руку в молчаливом приветствии. Пегги объезжает верблюда, Брунетт разговаривает с Абелем возле деревьев. Нелл знает, что «человеческие курьезы» служат нарядными игрушками для пьяных щеголей. Стелла рассказывала ей о заведениях, где джентльменов обслуживают великанши и горбуньи, девушки с высохшими руками. Эта иная, внешняя жизнь рыскает в тенях, щелкает зубами и разбрасывает вокруг свои щупальца, чтобы засосать ее. Там гораздо хуже, чем когда-либо было в ее деревне. Стоит только оступиться и упасть. Сорваться с канатов и истечь кровью гораздо легче, чем оступиться в жизни и окончить дни на засаленном матрасе в грязном переулке со сторожем у двери. С лекарем, который будет измерять ее жизнь кронциркулем. С человеком, который называет себя тератологом. И все это время Джаспер держит ее жизнь у себя в руке, ходит между фургонами и сознает власть, которой обладает. Он купил ее, оторвал ее от брата. Она прикасается к боку, как будто хочет заткнуть внезапно открывшуюся рану.

Нелл бежит по тропинке, и гравий летит у нее из-под ног. А потом она видит Тоби со сгорбленными плечами, как будто его брат уже занял место, которое ему причитается в мире. У нее сжимается сердце. Тоби, с его темно-синими глазами и необузданными кудрями.

Тоби

Свиная шкурка шкварчит, темнеет и лопается, и Тоби поворачивает вертел, поливая тушку из банки с вытопленным жиром. Он нарезает куски мяса на тарелку для джентльмена в сюртуке. Мужчина смотрит сквозь него, как будто мясо появляется из воздуха, а поросенок жарится и поворачивается самостоятельно. Но Тоби привык быть невидимым; он пожимает плечами и берет монеты.

Внезапно раздаются резкие хлопки, и Тоби машинально закрывает лицо ладонями. Фейерверки, думает он, это