– Вы даже не позволяете себе дать волю своему воображению? – Каким-то образом он завладел другой ее рукой. – Мне, наверно, не следовало скупиться на поцелуи. Я еще не встречал женщины, которой они так были бы нужны.

Он встал, и она отшатнулась, как будто в его движении было что-то угрожающее. Никакой угрозы в нем не было, но у нее было такое чувство, словно она слышала что-то давно ей известное, чему она раньше упорно отказывалась придавать значение.

Он побуждал ее выйти за пределы смолоду усвоенных понятий, а ей этого не хотелось. Она желала остаться под защитой своих предубеждений. Но, когда он наклонился к ней, она почувствовала, что ее захлестывают волны искушения.

– Не бойся, – положив руки ей на плечи, он коснулся губами ее лба. – Это не причинит тебе вреда.

Да неужели? Это было просто смешно. Он увлекал ее в бездну и думал, что это ей не повредит! Она испытывала мучительную боль, у нее захватывало дух, а он всего лишь только поднял ее на ноги и обнял. Край стола врезался ей в бедра и ему, вероятно, тоже. Ей пришлось наклониться, спина ее неестественно изогнулась, лицом она прижималась к его груди. Более неудобное положение трудно было себе представить, но Элисон почему-то не шевельнулась. Одной рукой он ласкал ей шею, а другой гладил по спине круговыми движениями, как это делала Филиппа, успокаивая ребенка. С чего он взял, что она нуждалась в успокоении? Она была так спокойна и благоразумна все утро. И все же от этого поглаживания ей захотелось прижаться головой к его груди и закрыть глаза. С глубоким вздохом она так и сделала.

– Вот так-то лучше, – прошептал он. Он начал медленно и ритмично покачивать ее. Ключи у нее на поясе гремели, задевая за стол, и край стола впивался ей в бедра, но она терпела. Движение успокаивало ее, и она знала, что, если что-нибудь скажет, он остановится. Может быть, так ей и следовало поступить.

Когда она попыталась изменить положение, он сразу же заметил:

– В чем дело? – Он понял, что ее беспокоило. – Ты бы мне раньше сказала.

Она отступила к стене:

– Ничего. Просто я чувствовала… мне казалось… что ты делаешь?

Глупый вопрос. Он перепрыгнул через стол.

– Так будет лучше, – нежно сказал он.

«Откуда ему это известно?» – подумала она. Между стеной, скамьей и столом им едва было где поместиться. Дэвид стоял так близко к ней, что ей пришлось откинуть назад голову, чтобы заглянуть ему в лицо.

– Мы друг другу не подходим, – прошептала Элисон.

– Подходим. Лучше, чем ты думаешь, любимая.

– Я сейчас упаду.

– Держись за меня. – Он поцеловал ее еще раз.

Ей страстно захотелось обхватить его руками за талию.

– Так нельзя.

– В мечтах все можно. – Его горячие губы медленно скользили по ее подбородку и шее.

Ей оставалось только ухватиться за него или шагнуть назад и наткнуться на скамью. Она ухватилась за него. Ради сохранения собственного достоинства, разумеется. И еще потому, что от него веяло жаром, как от огня, который согревал ее до самых костей.

Дэвид слегка повернул ее голову и поцеловал в шею возле уха. От его дыхания и прикосновения его губ у Элисон по спине пробежала дрожь.

– Тебе холодно? – заботливо прошептал он.

– Нет, – отвечала она, почему-то тоже шепотом. Неожиданно она пожалела, что не закрыла дверь. Почему так получалось, что они всегда целовались у всех на виду?

– Тебе уже давно холодно.

Она не понимала, о чем он говорит. Он взглянул в ее изумленное лицо.

– Доверяешь ли ты мне настолько, чтобы закрыть глаза?

Доверяет ли она ему?

– Ты мне достаточно доверяешь, чтобы поручить охрану твоих владений, – напомнил он ей. – Разве ты ошиблась во мне?

Элисон закрыла глаза. Рассмеявшись, он снова поцеловал ее в губы. Она не могла понять, почему ей нравилось, когда Дэвид смеялся. Ведь он смеялся над ней! Но в этой насмешке не было жестокости, и он смеялся над ней не чаще, чем над собой. Поцелуй стал глубже. Элисон не замечала ничего, кроме того, как нежно он обходится с ней – как медленны были его движения, как часто он отпускал ее, чтобы дать ей отдышаться и успокоиться.

Их первый поцелуй был горячим и жадным. Этот же приносил ей умиротворение. Ей было досадно от того, что она как будто и впрямь нуждалась в утешении и успокоении, и от того, что ей доставляла удовольствие его близость. Но женщина, однажды испытавшая опьяняющую страсть, не могла не желать испытать ее вновь.

Высвободив руки, она прижала ладони к его лицу и держала их до тех пор, пока он не открыл глаза.

– Ты не так это делаешь.

– Тебе, конечно, лучше знать, – мягко усмехнулся он.

– Я знаю больше, чем ты думаешь. – Она изумилась собственной храбрости. Откуда ей было что-нибудь знать?

Но он кивнул:

– Конечно, ты лучше знаешь, что доставляет тебе удовольствие.

– Женщинам нравится… – она подумала, – разное.

– А тебе что нравится?

Такие вопросы задает искуситель в своих коварных целях. Чтобы узнать, что ей нравится, необходимо испробовать это разное, а кто мог дать ей такую возможность в Джордж Кроссе, кроме Дэвида?

Ей бы следовало призадуматься, вспомнить, что он делал это ради своей безумной цели – жениться на ней, чтобы завладеть ее двенадцатью мешками с шерстью и всем остальным. Но всего лишь несколько минут назад Элисон была убеждена, что Дэвид забыл все это, что чувства его – подлинные, что удовольствие, испытываемое ею, – неподдельное и что ее влечение к нему сейчас – тоже настоящее.

Слишком много вопросов и никаких ответов.

О чем он думает, спрашивала она себя, глядя на него, и в то же время сама недоумевала, какое ей до этого дело.

Его руки обхватили ее теснее, и он коротко вздохнул:

– Сдержанность при этом излишня.

Думая, что Дэвид говорит о ней, Элисон хотела убедить его в обратном. Но руки его опустились ниже, и он крепко прижал ее к себе. Она со своей стороны теснее прильнула к нему, желая усилить ощущение близости. По золотистым вспышкам в его глазах она поняла, что и он испытывает при этом наслаждение.

Без всякого уважения к ее особе и положению он поднял ее на руки. Скинув на пол счетную книгу, Дэвид опустил ее на стол. Когда она попыталась протестовать, он поцеловал ее, на этот раз по-настоящему. Его язык оказался у нее во рту. Когда он убрал его, она попыталась заговорить, тогда он повторил поцелуй еще и еще раз, пока она не поняла.

Дэвид не хотел ее слушать. Он хотел ее целовать. Она лежала, вытянувшись во всю длину стола, голова ее упиралась в доски.