Если быть хронологически точным и соблюдать субординацию подпольной военной организации «Оборона народа», то штаб «Алекс» номинально и по времени своего «официального» возникновения, и потому как во главе его стоял тогдашний руководитель «Обороны народа» – генерал Франтишек Слунечко, являлся как бы первым. Генерал Слунечко, его будущий начальник штаба подполковник Раймунд Мразек и еще несколько чешских офицеров впервые действительно сошлись в качестве будущего штаба около девяти часов утра 5 мая 1945 года, в канцеляриях фирмы «Кунерле» на пражской Староместской площади, прямо у здания городской ратуши – мэрии[79]. Официально штаб генерала Слунечка являлся главным и в его подчинении должны были находиться все силы восставших на территории Протектората Богемия и Моравия, то есть и в самой Праге тоже. Но в действительности единственным успешным и важным с военно-тактической точки зрения действием штаба «Алекс» во время восстания было то, что генерал Слунечко вышел на контакт с подполковником Бюргером-Бартошем, а через него и с генералом Кутлвашером, которых от своего имени уполномочил организовать действия повстанцев на территории Праги. Также, являясь официальным лидером «Обороны народа» и от имени этой организации, генерал Слунечко выдал политическое обращение ко всем гражданским и военным лицам и организациям Протектората с призывом к участию во всеобщем чешском восстании, сообщая одновременно и о ведущей в нем роли именно «Обороны народа». Относительно сложившейся в стране ситуации, вообще неизвестно до кого дошли или не дошли данные призывы, к тому же массовые беспорядки и вооруженные стычки с немецкими частями в той или иной мере уже и так проходили почти на всей чешской территории, которая еще не была в то время под контролем войск Советского Союза или Соединенных Штатов Америки. Во второй половине дня пятого мая практически все номинальное военное управление восстанием в чешской столице перешло к штабу «Бартош» генерала Кутлвашера и подполковника Бюргера-Бартоша. Штаб «Алекс» отошел на вторые позиции в области ведения всех операций в Праге, а сам генерал Слунечко вплоть до самого конца восстания в действительности уже больше занимался политическими вопросами, чем реальным военным положением в городе.

Но его обращение к чешскому народу как бы от имени ведущей силы восстания и потенциальной новой власти страны вызвало пристальное внимание еще одной организации, претендовавшей в тот же самый момент на ту же самую позицию – Чешской Народной рады. Во множестве как-то разом всплывших при начале восстания чешских революционно-патриотических организаций, практически каждая вторая из которых сама собой претендовала на роль ни много ни мало, а будущего (или по крайней мере временного) Чехословацкого правительства, плохо ориентировались не только сами чехи, но и немцы – то и дело то тут, то там уверенно появлялись люди как в военной форме, так и без оной, совали военным или полиции мандаты каких-то «советов» или «комитетов» и требовали то ли сдаться, то ли разоружиться, то ли еще чего-нибудь. А многие также требовали встреч с верховным командованием и тому подобное… Это, кстати, явилось также и одной из причин того, что немцы скоро вообще перестали воспринимать всерьез каких-либо парламентеров со стороны восставших. А саму возможность реальных переговоров о капитуляции допускали лишь с приходом представителей регулярной армии Соединенных Штатов Америки или вообще хоть какой-то регулярной армии или официальной международно признанной организации [80].

Чешская Народная рада изначально, при неожиданно вспыхнувшем в Праге восстании, хоть и обладала радиосвязью с Лондоном через присутствующего резидента из Великобритании – капитана Яромира Неханского – и имела в своем составе уже действительных представителей действительных антигитлеровских организаций сопротивления, находилась, с точки зрения своей реальной власти, на столь же шатких позициях, как и другие «конкурирующие» чешские «советы» и «комитеты» в городе. Представители Чешской Народной рады пятого мая наладили контакты со зданием радиовещания и обоими военными штабами, «Алекс» и «Бартош», снабдили своих людей различными мандатами и рекомендательными письмами, но приблизительно то же самое сделали, например, и соратники Франтишка Красы из муниципалитета, некоторые другие «штабы восстания», возникшие из профсоюзных ячеек на крупных предприятиях или спонтанно в городских районах, да и сами военные из «Обороны народа» тоже не отставали. Причем одни уже начали активно призывать народ не слушать других, а также преднамеренно мешать выполнению или саботировать распоряжения от политической конкуренции. То есть в действительности никто по-настоящему ничего не предпринимал, на улицах чешской столицы творился полный и никем неуправляемый хаос, практически повсеместно уже звучала стрельба и все чаще на обеих сторонах разгорающегося конфликта умирали люди, а все новоявленные чешские лидеры сопротивления в это самое время уже вступили в борьбу за дележ некоей возможной будущей власти, как-то позабыв, что никто им ее давать пока не собирается…

Где-то примерно в послеобеденное время представители Чешской Народной рады во главе с членом правления коммунистом Йозефом Смрковским (см. «Личности») прибыли в здание пражской ратуши на Староместскую площадь для взаимного выяснения отношений с возникшим на почве муниципалитета «правительством» Франтишка Красы. Поначалу переговоры вообще никуда не вели, хотя с общими целями все вроде бы соглашались, при вопросах о полномочиях обоих «правительств» тут же начинали происходить сильные трения. По воспоминаниям свидетеля событий Ладислава Пичмана, являвшегося тогда сотрудником строительного отдела мэрии «…в здании скопилось много самозваных представителей пражского сопротивления…», чем процесс переговоров сильно затруднялся. Именно в это время в пражской ратуше появился и премьер-министр протекторатного правительства Рихард Бинерт, который после неудачных попыток выступить по государственному радио решил попытаться обратиться к народу с помощью пражского городского радиоузла и уличных репродукторов. Чтобы осуществить свою цель, Бинерту, естественно, пришлось сначала объяснять столпившимся присутствующим активным патриотам цель своего визита, планы и позицию его правительства и рейхсминистра К. Г. Франка в отношении окончания существования Протектората как государственного образования. То, что в руки повстанцев совершенно неожиданно и практически по собственной инициативе свалился крайне весомый козырь в лице появившегося в здании мэрии высшего лица протекторатной власти, первым явно понял именно представитель ЧНР Йозеф Смрковский. Несмотря на то, что описываемые события разворачивались прямо на территории «муниципального сопротивления», Смрковский резко перебил как раз говорящего Бинерта и неожиданно для всех сообщил ему, что он арестован, а пока никто не спохватился, сразу же объявил премьер-министру, что для него же будет лучше, если последний совместно с ним добровольно проследует в штаб Чешской Народной рады.