времени, когда он был эмоционально уязвим, но это не мое дело. Не хочу и не буду ничего спрашивать у Ваньки. Этого не стоит делать. С Глебом нас если что-то и может связывать, так это физическая сторона общения. Вовлекать себя в эмоциональную зависимость не стоит.

— Я предлагаю тебе поспать, Милада. У меня много работы, я буду в кабинете, — меня не смутил его деловой тон. Я сразу поняла, что Тихомиров напряжен. Что-то в его голове происходит. Что-то, не связанное с работой. Пусть анализирует и разбирается, я спрашивать ни о чем не буду.

Прихватив с собой футболку и штаны, он оставил меня одну. В душе что-то заскребло, но я отгородилась от этого чувства. Единственная мысль, которой позволила оформиться в голове – нужно позвонить Ваньке.

Спать мне не хотелось. Полотенце я закинула в корзину для грязного белья. Приняла душ, оделась. Сумочка лежала на полу, Глеб ее словно не заметил. В телефоне два пропущенных звонка, оба от Ваньки. Вызываю такси и пишу другу:

«Все хорошо, еду домой».

Уйти, не попрощавшись, не позволяет воспитание. Нахожу кабинет довольно быстро. Из-под двери льется тонкая полоска света. Тихонько открываю. Запах сигаретного дыма ударяет в нос. На столе полупустая бутылка с темной янтарной жидкостью и пустой стакан. Глеб, откинув голову, полулежит в кресле с закрытыми глазами. Спит? Неважно. Я тихо прикрываю створку. Входную дверь захлопываю и спешу вниз, где уже ждет такси.

Руки так и чешутся полезть в интернет, в какой-нибудь психологический справочник. Не просто так взрослый мужик бухает после секса. Возможно, он выпил всего лишь стакан, а бутылка была давно открыта, но его напряженная спина и отстраненное поведение после секса все равно мне кажется странным. Вот я и начинаю эмоционально вовлекаться…

Глава 34

Милада

В окнах Ванькиной квартиры не горит свет. Спит… или спят. Проникаю, как вор. Тихо проворачиваю ключ в замке. Туфли скидываю за порогом, чтобы не стучать каблуками. Замки и петли не скрипят, поэтому тихо прикрываю створку и проворачиваю ключ в замке. Путь подсвечиваю себе фонариком с телефона. В глаза бросается отсутствие женских туфель и сумочки.

Себе врать не буду, мне доставляет удовольствие, что Сони нет в квартире. Я расслабляюсь и чувствую себя свободно, будто дома, а не в гостях. Утром мне не нужно будет с ней встречаться и делать вид, что все в порядке, хотя человек мне крайне неприятен. Но при этом я могу понять чувства Ваньки. Провести день с любимой женщиной, заниматься с ней сексом, целовать… а потом отпустить к мужу и знать, что тот этой ночью будет тоже ее целовать, шептать слова любви и заниматься сексом. Наверное, это больно – представлять любимого человека с другим. В голове всплывает образ Глеба, но я гоню его прочь. Я и так слишком много о нем думаю.

На цыпочках проскальзываю в кухню. Зверски хочется пить. Два стакана холодной воды утоляют жажду. Спать что-то не хочется, хотя завтра рано вставать и идти на работу. Мой секс с шефом никаких привилегий мне не дает. Мне этого и не надо.

Выхожу на балкон, открываю створки. Сажусь в свое любимое кресло, ноги закидываю на подоконник. Свежо, прохладно… спокойно и хорошо.

— Не куришь, значит, все хорошо? — за спиной раздается голос Ваньки. Не одна я могу передвигаться бесшумно.

— Думал, поймаешь с сигаретой?

— Ага, собирался отругать, — присаживается на подлокотник. — Чего спать не идешь?

— А ты чего не идешь?

— Тебя ждал, — с Ванькой легко и непринужденно. С ним не нужно притворяться и делать вид, что я сильная, что у меня все хорошо. Когда плохо, можно прижаться к нему и поплакать. Рассказать о своих страхах. А еще его можно любить, не пряча своих чувств, потому что он не сделает больно, не воспользуется и не обманет. И пусть это совсем не та любовь, о которой мечтают девочки, но для меня наша такая дружеская любовь бесценна.

— Не хочу сегодня спать одна, — тихо произношу, опуская голову ему на живот.

— Значит, ляжем вместе, — я не благодарю, Ваня и сам все чувствует. Мы сидим, не спешим вставать. Нам просто хорошо. Мы делим свежий воздух на двоих, тепло наших объятий и тишину. — Не хочешь рассказать, что тебе сказала Соня? — первым прерывает молчание.

— Нет, не хочу, — глядя ему в глаза, врать не могу и не буду. — Соня считает, что я лезу на ее территорию, как бы ты ей ни объяснял, что это не так, она не будет спокойна, пока я отсюда не съеду.

— Ты не съедешь, — твердо.

— Мы друг другу не нравимся, и это нормально.

— А тебе она почему не нравится? — удивился Ванька. Ну вот что с него взять – мужик. Хороший, добрый, внимательный, заботливый, но дальше своего носа не видит.

— Я как золовка-змеиная головка, мне не понравится любая, которая не будет тебя боготворить и делать счастливым, а у Сони изначально не было шанса мне понравиться, — уточнять не надо, что наличия кольца на безымянном пальце и печати в паспорте было достаточно, чтобы я ее невзлюбила. Но окажись она действительно хорошим человеком, а не сучкой-подтихушницей, я бы пересмотрела свое отношение.

— Ты думаешь, в этом мире еще остались женщины, которые боготворят мужчин?

— Я уверена в этом. Мы ее обязательно отыщем, но ты должен выполнить два условия, — я ступала на опасный путь, но сейчас как никогда была готова продолжить разговор. Вывести на свою мысль Ваню. Сделать все, чтобы он меня услышал.

— Какие? — несмотря на улыбку на лице, взгляд его был напряжен.

— Первое – послать Соню… куда, выбери сам. Нам нужна свободная и только наша, — Ванька не перебивал, прищурив глаза, слушал. Наверное, он сам приходил к этому мнению, но его тормозит болезнь.

— А второе?

— Второе… — набрав в легкие воздуха, выпалила: — Ты должен начать лечение.

*****

Дорогие мои, прода небольшая, но мои мелкие с ротовирусом меня два дня так замучили, что я едва живаю) Постаралсь в каждую книгу дать кусочек)

Глава 35

Глеб

За окном еще темно, внутренние часы срабатывают четко, можно не смотреть время, сейчас где-то полчетвертого. Взгляд падает на ноутбук.