девственностью. Вообще дети оказывались наименее защищенной категорией и часто становились жертвами насилия, так как тех, кто над ними надругался, редко удавалось уличить. Случаи, когда отцы насиловали собственных детей, также не были редкостью. При этом жены, прекрасно знавшие о происходящем, молчали, так как боялись, что в случае огласки все станет еще хуже.

Законы разных стран Европы предусматривали различные наказания за разврат. К примеру, за совращение девственницы без намерения жениться на ней, то есть за поведение, которое неминуемо задевает честь ее семьи, виновнику следовало заплатить крупный штраф. При этом родители редко обращались в суд по поводу изнасилования девственницы, так как в этом случае не удалось бы скрыть факт порчи невесты. Как тогда говорили, «порушенных» девиц старались как можно быстрее выдать замуж, не предавая случившееся огласке. Поэтому виновники преступления часто оставались без должного наказания. Тем не менее известен случай, произошедший в IX веке в Италии, когда некто Теодельгард, будучи обвиненным в изнасиловании девицы, не смог заплатить положенный штраф. В результате со всем своим имуществом он перешел в полное распоряжение семьи пострадавшей. Можно себе представить, как невесело ему жилось после этого.

За совращение замужней женщины виновник платил штраф и, согласно записи ирландского монаха и миссионера Колумбана, был обязан «в течение трех лет воздерживаться от сочной пищи и своей собственной жены».

Все это вызывало естественное возмущение, так как языческое общество жило еще по принципу полигамии, князья имели огромные гаремы и, естественно, протестовали, когда церковь начинала принуждать их ограничиться всего одной спутницей жизни. Христианская модель моногамного и нерасторжимого брака – развод был почти невозможен – возникла в Европе только в XII веке, когда церковь, наконец, причислила брак к основным христианским таинствам.

Тем не менее в балаганах актеры и кукольники рассказывали истории влюбленных, манкирующих своими супружескими обязанностями ради любовных свиданий. Таким темам посвящались легенды, песни, пьесы, романы. Бегство влюбленных, совращение и похищение женщин, супружеская измена были в абсолютном фаворе у широкой публики. В «Саге о Греттире» (некоторые исследователи приписывают ее авторство исландскому поэту и прозаику Стурле Тордарсону), узрев воина Греттира обнаженным, служанка восклицает: «Не сойти мне с места, это Греттир, сын Асмунда. Он и в самом деле куда как широк в груди. Но просто удивительно, что он так не дорос снизу. Это мало вяжется со всей его мощью[62]». Учитывая, что Тордарсон жил в XIII веке и писал не для узкого круга читателей, понятно, что дамы также могли ознакомиться с этим текстом и не видели в нем ничего запрещенного или недозволенного.

В дворянских семьях мальчикам, едва достигшим двенадцати-четырнадцати лет, родители сами подсовывали здоровую девушку, дабы убедиться, что их отпрыск способен произвести на свет потомство. Когда читаешь исторические хроники, все время сталкиваешься с чьим-то бастардом. Незаконнорожденные дети либо пристраивались в семьи, либо воспитывались в домах своих биологических родителей под видом бедных родственников или воспитанников, взятых из милости. Нередки случаи, когда служители церкви после смерти оставляли нажитое своим любовницам.

Для обывателей секс считался чем-то само собой разумеющимся. Дети видели, как совокупляются коровы и лошади, как петух топчет кур или справляют свои свадьбы коты и собаки. Родители также не стеснялись заниматься сексом в присутствии собственных отпрысков. Жениха и невесту от свадебного пира отводили или относили на брачное ложе, при этом нередко в спальне оставляли свидетелей, которые должны были зафиксировать, что брак был реализован по всем правилам. После первой брачной ночи окровавленную простыню торжественно демонстрировали гостям как свидетельство непорочности невесты.

Суды разбирали случаи изнасилования, иногда совершенно циничные, например на улице города в дневное время. В 1341 году парижанин Клеман Ла Юр надругался над женой соседа. Когда та пригрозила, что пожалуется мужу, он убил сначала несчастную женщину, а потом ее детей и слуг, находившихся в доме, дабы не оставлять свидетелей своего преступления.

Иногда «жених», неспособный добиться взаимности девушки, крал ее и насиловал в своем доме, после чего жертве предлагался законный брак, который как бы смывал с нее позор. В 1382 году суд разбирал похожее дело, при этом на скамье подсудимых вместе с насильником-сыном находилась его семидесятилетняя мать. Женщина помогала своему наследнику выкрасть из дома девушку, после чего сын несколько дней насиловал жертву, принуждая ее к браку.

В дворянских семьях мальчикам, едва достигшим двенадцати-четырнадцати лет, родители сами подсовывали здоровую девушку, дабы убедиться, что их отпрыск способен произвести на свет потомство. Когда читаешь исторические хроники, все время сталкиваешься с чьим-то бастардом. Незаконнорожденные дети либо пристраивались в семьи, либо воспитывались в домах своих биологических родителей под видом бедных родственников или воспитанников, взятых из милости. Нередки случаи, когда служители церкви после смерти оставляли нажитое своим любовницам.

Ничего удивительного, что, начиная с XIII века, церковь и судопроизводство ожесточились на нарушителей закона. В разных странах и разных городах меры воздействий отличались, но усиление контроля происходило повсеместно. Так, за доказанную супружескую измену в Италии мужчину могли подвергнуть кастрации. Женщине же, изменившей своему мужу, отрезали нос, после чего подвергали несчастную публичной порке. В Париже виновных в неверности могли казнить как государственных преступников. В городе Арль их просто изгоняли из города. Во Фрежюсе застигнутые на месте преступления любовники были вынуждены платить огромный штраф в казну. В Тулузе прелюбодеев ждали монастырь и покаяние, а их имущество отходило в казну. Неудивительно, что родственники старались любым способом избежать огласки адюльтера, так как если муж или жена теряли все свое имущество, без наследства оказывались их дети.

Оригинальному наказанию под названием «бег» подвергались любовники, чья вина была доказана, то есть если их заставали на месте преступления. Согрешившую парочку раздевали догола, после чего к члену мужчины привязывалась веревка. Любовница бежала первой, держа в руках веревку, а ее партнер должен был поспевать за ней. Бежать следовало из одного конца города в другой. Разумеется, это стало излюбленным зрелищем обывателей. После такого прилюдного унижения развратники чаще всего покидали город.

Если незамужнюю девушку уличали в сожительстве с мужчиной, ее раздевали донага и возили по всему городу на осле, посадив преступницу задом наперед. С этого момента она могла быть только проституткой, потому что никто уже не женился бы на ней. Такой же мере воздействия подвергался пойманный с поличным мужчина.

Не менее строгим было наказание за содомский грех. Святому Колумбану приписывается следующее высказывание:

Если какой-то светский человек практикует содомию, то есть совокупляется с мужчиной… ему следует поститься в течение семи лет. Первые три года – на хлебе и воде, [используя лишь] соль и сушеные овощи; в последние четыре года [он должен] воздерживаться от вина и мяса, и тогда вина его будет прощена[63].

Если какой-то светский человек практикует содомию, то есть совокупляется с мужчиной… ему следует поститься в течение семи