— Нет. Я не руковожу группой, а обеспечиваю ее работу. Советую вам без важных причин не беспокоить майора Шелестова с товарищами.

— Я учту ваш совет.

— Прекрасно. Если все, то я ухожу. До свидания. Удачи вам, гауптман.

— И вам, герр штандартенфюрер.

Генкель-Беккер ушел.

Вернулась Келлер, улыбнулась и сказала:

— Теперь мы можем и прогуляться по скверу.

— А может, отправимся домой, на съемную квартиру, будем имитировать для соседей любовные отношения?

— Нет, сегодня вы вернетесь один.

— Что-то у меня нет желания бродить по Минску. Слишком тягостная тут атмосфера.

— Хорошо, тогда мы можем расстаться здесь.

— Я должен вас проводить.

— Нет. Это лишнее.

Сосновский вдохнул и пробурчал:

— И почему мне не подобрали другую женщину, такую же красивую, как вы, но не связанную узами брака?

Петра улыбнулась и сказала:

— Вы еще найдете себе спутницу жизни.

— Не знаю. Ну ладно, давайте я хоть до театра вас провожу.

— До театра нам в любом случае идти вместе, даже дальше.

Сосновский вернулся на квартиру ближе к полуночи. На этот раз он нагрел воду, принял свой любимый контрастный душ, после чего уснул. Крепко, без сновидений.

На следующий день, в пятницу, 10 октября, капитан не находил себе места. После разговора с разведчиком уверенности в выполнении задания у него явно поубавилось.

Еще до вылета в заданный район, узнав задачи группы, офицеры изучали обстановку, оценивали возможности ликвидации главарей оккупационных властей. На месте же вырисовывалась невеселая картина. По словам Генкеля-Беккера выходило, что Рихтера и Кубе группе достать невозможно. На вокзале не получится, в комиссариате тем более.

Сперва самым приемлемым вариантом была сочтена работа в Горошинском районе, когда комиссия прибудет в деревню Лоза, якобы сожженную переодетыми сотрудниками НКВД. Но оказалось, что как раз там выполнить задание будет сложнее всего даже с привлечением не только спецгруппы, но и всего партизанского отряда Горбаня.

Генкель пытался найти выход из положения, но сможет ли он это сделать? Ему-то в случае провала операции не будет ничего, он продолжит свою деятельность в стане врага, а вот офицерам группы грозит строгое наказание, вплоть до расстрела. Прошлые заслуги во внимание никто принимать не будет. Поставят к стенке, и все.

Настроение капитана ухудшала и погода. С утра зарядил мелкий дождь, хоть на улице и было относительно тепло, около тринадцати градусов.

Из окна квартиры Сосновский видел, как в сторону вокзала проследовала рота СС. Шесть бронетранспортеров, столько же мотоциклов, две грузовые машины. Затем по улице проехали охранная рота, жандармы и полиция. Комиссия сейчас прибудет и отправится на прием к Кубе, а ты сиди тут и ломай голову, соображай, что тебе делать.

В 14.00 Сосновский пришел в кафе.

Его встретил Буревич.

— Приветствую, капитан, что-то вид у вас нехороший.

— А не с чего ему быть хорошим. Наши как?

— Тоже нервничают. Ждут, наверное, вас. Но не пустым. Если у вас есть что-то, провожу.

— Вы еще поучите меня, скажите, что мне делать! — вспылил Сосновский.

Хорошо, что в кафе еще не подошли постоянные клиенты, которые обедали тут каждый день.

— Да, вижу, хреново вам здесь, капитан. Чего на обед-то подать?

— Не до обеда мне.

— А чего пришли?

— Дома нет сил сидеть. Пойду к комиссариату, посмотрю, что там творится.

— Не то вы задумали, капитан, засветитесь, тогда и Генкель вас не вытащит.

— Но что-то делать надо.

— Надо. Вот и думайте, что именно. А потом приходите.

— Вы сообщаете Шелестову о моем приходе?

— Каждый раз.

— И что он?

— Спрашивает, как у вас дела. А я что могу ему ответить? Пока пусто.

— Ладно, пошел я.

Дождь не способствовал прогулке. Капитан вернулся домой. Оказалось, что очень даже вовремя. В 16.30 в дверь кто-то постучал.

Это насторожило Сосновского. Он подумал, что пришли соседи. Этого еще не хватало.

Но оказалось, что пришла Петра Келлер.

— Идем к Генкелю! — сразу сказала она.

Сосновский уставился на нее и спросил:

— Куда именно мы идем? В Александровский сквер или?..

— На конспиративную квартиру.

— Даже так? — удивился Михаил. — Что случилось, Петра?

— Это ты у штандартенфюрера узнаешь. И давай быстрей, в девятнадцать часов ему надо быть на совещании у бригаденфюрера Цепнера, а потом и у генерал-комиссара. Да шевелись ты!

Сосновский облачился в мундир, взял легкую накидку.

В 17.10 они зашли в дом номер 12 по Кайзерштрассе. Это было трехэтажное старое здание с большими квартирами-апартаментами. Советский разведчик находился во втором подъезде, в квартире номер 8, расположенной на первом этаже.

Он услышал звонок Петры, сразу открыл дверь и сказал:

— Проходите.

Сосновский и фрау Келлер зашли в квартиру.

Разведчик провел их в гостиную, попросил помощницу сварить кофе.

Когда Петра ушла на кухню, Генкель присел в кресло, жестом предложил Сосновскому устраиваться напротив и произнес:

— Садитесь и запоминайте, гауптман. Как я и предполагал, ни Кубе, ни Рихтер в Горошинский район не поедут. Туда отправится помощник Рихтера Альрих Рауш. От генерального комиссариата будет оберштурмбанфюрер фон Тилль. При них охрана в две роты, охранной и СС.

Сосновский вздохнул и спросил:

— И что это нам дает?

— Вы слушайте, не перебивайте. Тот же Тилль сегодня утром на вокзале проговорился, что Кубе готовит прием на вторник, четырнадцатого числа, перед отъездом комиссии в Ригу. Это мероприятие пройдет в его резиденции, о которой мало кому известно, если не тайной, то закрытой.

— И где находится эта резиденция? — спросил Сосновский.

— Совсем недалеко от дома, где вы поселились, гауптман, в Поданском переулке.

— Так это в двух кварталах от моего дома.

— Верно. Но подготовка приема будет имитирована в городском театре.

— Это от него мы заходим в Александровский сквер?

— Можно сказать, что он в нем и находится. Там соберется большая охрана, туда будут подвозить еду из ресторанов, в общем, создадут показную суету. В то же время подготовка обеда в резиденции, расположенной в Поданском переулке, пройдет тихо, чтобы не привлекать ненужного внимания. Охрана будет выставлена совсем небольшая для мероприятия такого уровня, всего-то отделение СС, это восемь человек. В переулке встанет пара мотоциклов жандармерии. Но это еще не все. Если вы, капитан, спуститесь в подвал дома, в котором теперь живете, то у торца, ближнего к Поданскому переулку, увидите металлическую дверь. Она будет слева от вас. За ней начинается проход, который выводит к канализационному коллектору. Немцы еще не занимались подземными коммуникациями города, иногда заставляли рабочих исправлять мелкие неполадки, но в подземелье не совались. Для этого у них просто не дошли руки. Коллектор проходит между вашим и соседним домами по улице Кайзерштрассе, под разбитой средней школой и той самой резиденцией, тянется дальше, на окраину, к сточным сооружениям. Я нашел схему подземных коммуникаций города и хочу заметить, что проходы от домов к коллектору устроены практически везде. Это необходимо для проведения ремонтных работ. В резиденции имеется спуск в коллектор через колодец. Он находится в задней пристройке, которая используется как кладовая и выходит на кухню первого этажа. Рядом с ней расположен большой зал. Именно там генеральный комиссар и устраивает праздничный обед.