— Нет.

— И не пьете?

— Тоже нет. На Рождество и на именины племянницы позволяю немного.

Я всмотрелся. Евграфыч честными глазами уставился на меня в ответ. Стало немного неловко, и я кивнул.

— Вижу, что вы очень хорошо разбираетесь в юридических тонкостях.

— Более-менее, — тут же вставил он. — Иногда не знаю последних новшеств, но это случается крайне редко.

— Хорошо, — у меня отлегло — неужели мне и правда подобрали нормального человека в услужение? — Тогда уточню: что я могу делать со своей землей?

— Все, что угодно, — управляющий пожал плечами и пытливо уставился на меня. — Все зависит от того, что именно вы хотите сделать?

— Я бы хотел получать некий доход от своего имения — если так будет более правильно его называть.

— С двух с лишком тысяч десятин можно получить немало, даже если ничего не продавать. Лучше всего будет, если город постепенно начнет разрастаться в сторону западную — в вашу, то есть. Тогда стоимость земли вырастет многократно. Разумеется, это произойдет не сегодня и не завтра. Но в течение десяти лет, я вам гарантирую, городские власти будут посматривать в эту сторону.

— Вы меня успокоили, — фыркнул я. — Надеюсь, что доживу до этого момента. А в течение десяти ближайших лет что можно сделать, чтобы не испортить землю, но и не остаться без денег? Я боюсь, что мои траты будут слишком высокими в ближайшие месяцы.

— Если важны именно эти критерии, я могу подумать, что можно сделать. Есть несколько вариантов. Или, может, еще что-то важно?

— Не шумно и не грязно, что может быть важнее? — рассмеялся я. — Если вдруг соседи что-то продают — можно и у них перекупить, чтобы свои земли не портить.

— Вы, часом, к политике отношения не имеете? — спросил вдруг Евграфыч. — вам там самое место было бы. С такими запросами вы бы там преуспели.

— Смотрите, как бы я не принял ваш совет близко к сердцу. Тогда мои просьбы будут и вовсе странными.

— Я всяких просьб на своем веку повидал достаточно. Лишь бы человек был не говно, уж извините за прямоту.

— Постараюсь не разочаровать. И, знаете, если все получится с доходом, тогда позже можно будет и новым домом заняться.

— Хорошо, что все по очереди, — удовлетворенно кивнул Евграфыч. — Обычно молодежь хочет всего и сразу. И неважно, что деньги не позволяют — но это не ваш случай, похоже. Ломают старое, не успев построить нового, — он покачал головой. — Я думаю, мы с вами, господин барон, найдем общий язык.

— Это радует. Вам уже предоставили место для проживания?

— В Любце свободный домик был. Мне его предоставил староста.

— Но мне он даже ничего не сказал, я был у него недавно.

— Его память подводит — возраст, как-никак. Да и расстроенный он какой-то был.

Я посмотрел на Евграфыча и понял, что не могу однозначно определить его возраст. Что-то в диапазоне сорок-шестьдесят. Но для шестидесяти он был слишком живчик, а для сорока странными были фразы про «молодежь». Поэтому я решил не вдаваться в такие подробности.

— Последний вопрос и я вас отпущу: на моей земле четыре деревни. Это буквально мои деревни или тут тоже есть некоторые юридические тонкости?

— Вы земельный план смотрели? — спросил меня Евграфыч. — Если ваш кусок земли отмечен цельным контуром без вкраплений — то земля, на которой стоят деревни, тоже ваша. То есть, здесь вы выступаете арендатором и можете самостоятельно менять налоговые ставки для всех проживающих. Отдельные документы есть где-то у вас в банке или дома, а копии есть у деревенских старост. Если ваш вопрос по-прежнему касается доходов, то жители передают вам земельный налог и плату за пользование некоторыми коммуникациями.

— Давайте это оставим на потом, когда я переварю все, что вы мне сказали, — поспешил ответить я, пока управляющий не влез в еще более глубокие дебри.

Евграфыч слегка склонил голову, потом вытащил из внутреннего кармана смятую бумагу, в которой я узнал утреннюю доверенность.

— Вот, вы тут составляли документ, но он на предъявителя. Безопаснее будет связать его со мной. Никто другой не воспользуется, и вам спокойнее будет.

Я еще раз пробежался глазами по бумаге. Действительно, та самая доверенность. И охотно вписал имя нового управляющего. Тот также просмотрел документ и убрал его.

— Полагаю, что в ближайшие дни я вам не понадоблюсь. Извольте откланяться, — я протянул ему руку и он нехотя пожал ее. — Не будьте слишком доверчивы. Между людьми разного уровня всегда были и будут границы. Если станете переходить их слишком часто, кто-то может заподозрить неладное. Просто совет.

— Прислушаюсь, — кивнул я.

Евграфыч отправился в Любец, а я смотрел ему вслед: кажется, теперь имение окажется в надежных руках.

Глава 21. Удачный план

Дела налаживались. На следующий день никто не ломился ко мне в дом, чтобы обвинить меня в преступлении, не тыкал в труп барона и не судил меня на месте. Это радовало, хотя не отменяло неприятных ожиданий — Виктория и ее подручные так и не нашли ничего.

В равной степени вероятности могло оказаться, что труп барона уже заспиртован и ждет момента, чтобы предстать доказательством моего преступного умысла. Или же он попросту покрылся илом и песком на дне Клязьмы.

Но работу свою водолазы еще не закончили, второй день прочесывая дно реки. Посторонние им не попадались — значит, тело кроме них, не искал больше никто.

С Аней все стало гораздо проще. Проблемы ее «хорошего воспитания» исчезли, и я наконец-то перебрался в жилые комнаты из гостиной. А поскольку Евграфыч в доме не появлялся, нам никто не мешал наслаждаться компанией друг друга.

Территорию рядом с домом по-прежнему патрулировали, и я тихо радовался тому, что не я оплачиваю весь этот банкет. По моим скромным подсчетам только в непосредственной близости находилось по меньшей мере два десятка человек.

Еще кто-то должен был следить за тем, что происходит в деревнях на юге имения. А стоило это все явно не как дешевая рабочая сила.

Зато оправдались мои ожидания насчет популярности. Включенное с утра радио без умолку трещало: эфир занимали гости, каждый из которых высказывал свои предположения и домыслы. Они шуршали разворотами в микрофон, зачитывали