Хотя Патриарший Синод составлен не по правилам Всероссийского Московского Собора 1917–1918 гг., могущим быть примененными в этом деле только при свободной возможности созыва Поместного Собора, о чем пока не время думать, но он по своему составу каноничен, как состоящий из канонически правящих епархиями иерархов, значит, ведающих частями церковного тела и приглашаемых к управлению Церковью на полных правах для того Высшей канонической Церковной Властью.

Да и самый организационный способ Синода не может быть назван вполне неканоничным. Правила Вселенских Соборов, даже и для мирного времени, разрешают в составленный на известных началах Поместной Церкви при Патриархе Малый Собор (Синод) приглашать в состав его на полных правах «прилучившихся» правящих иерархов. А для нашего исключительного безвременья для такой организации Высшего Церковного Органа, если только она даже возможна, выражена воля Всероссийским Московским Собором implicite в том праве, по которому, в случае прекращения деятельности Высших Церковных Учреждений по требованию гражданской власти, Патриарх или Местоблюститель назначают себе заместителя не только для преемственности, но и для управления Церковью. По этому праву и Святейший Патриарх, по освобождении из заключения, организовал при себе Священный Синод.

До легализации Патриаршей Церкви Высшая власть ее не могла без риска репрессий сноситься ни с предстоятелями автокефальных Церквей, ни тем менее с иерархами Церквей заграничных, чтобы поддерживать их каноническое единение с Собою, или по крайней мере определять, выяснять их отношения к себе. Если бы была возможность действительного общения Высшей Власти с заграницей, то едва ли произошла так называемая «Карловацкая» смута. Едва ли и появились бы тогда самые попытки к организации канонически беспочвенной высшей заграничной церковной власти. А в противном случае Высшая каноническая власть своевременно остановила бы их, и каноническое сознание епископата восторжествовало бы во смирении. Но видимо Богу угодно было, чтобы каждый из заграничных иерархов выявил себя, как он, при отсутствии канонической принудительности, или отеческого фактического попечения, понял каноническую свободу и при каких условиях он осуществил свое понимание ее.

С получением же легализации Церкви митрополит Сергий получил возможность снестись с Восточными Патриархами, уведомив их о своем возглавительстве Русской Церкви, полученном от канонического местоблюстителя митрополита Петра. Это сношение имело исключительно братский характер, только известительный, с полным сознанием достоинства возглавителя великой братской Русской Церкви. Были получены им и ответные грамоты; копии некоторых из них были присланы мне уже по возвращении из Патриархии.

Общие церковные неурядицы нисколько не умалили в сознании митрополита Сергия величия Патриаршей Русской Церкви, достоинство Которой он всемерно старался ограждать. Был такой факт. Приснопамятный, недавно умерший, Константинопольский Патриарх Василий, приветствуя митрополита Сергия с праздником Св. Пасхи, прислал такое же приветствие и живоцерковному митрополиту Вениамину, именуя его Московским. Представитель Константинопольской Патриархии явился к митрополиту Сергию с вопросом не будет ли ответа и предложил свои услуги к переводу его. Митрополит Сергий ответил: Его Святейшеству известно, что титул «Московского» принадлежит только Всероссийскому Патриарху и Патриархия не знает никакого Московского митрополита. А если Его Святейшество наравне с каноническим заместителем признает еще какого-то «Московского» митрополита, то какой же может быть от меня ответ?

Через официальное сношение с заграничными Церквами митрополит Сергий уяснил себе каноническое отношение каждой из них к возглавляемой им Матери-Церкви. Отношение это наших, находящихся в Европе Церквей, к Патриаршей Церкви всем, живущим церковной жизнью эмигрантам, более или менее известно, и излишне о нем говорить; однако, считаю полезным упомянуть об отношении Предстоятеля нашей церкви в Японии, архиепископа Сергия, к митрополиту Сергию. В делах Патриаршего Синода я читал его письмо к последнему, в котором архиепископ Сергий, признавая каноническим церковное возглавительство митрополита Сергия и осведомляя его о делах своей Церкви, вместе с тем братски сожалел о неосновательном разрыве Карловацких иерархов с ним.

Митрополит Сергий и Патриарший Священный Синод при нем признаются Высшим Церковным Органом всею Патриаршею Церковью. А Патриаршую Церковь составляют не осколки ее от разрыва ее живоцерковниками, обновленцами, григорьевщиной, украинским самосвятством и т. п., и не какую-либо сектантскую общину. <…>

Постоянный рост Патриаршей Церкви обусловлен в огромной мере легализацией ее. Прежде, когда она не признавалась властью в законном своем существовании и не допускалась ее внешняя организация, то на перифериях ее некоторые епархии оставались без епископов, а имевшие их, без церковного центра, жили разобщенно; естественно, там господствовали организованные живоцерковники и др. А теперь заместитель с Синодом более или менее осведомлены о церковной жизни повсюду и могут исправлять недостатки ее; сюда в Синод отовсюду иерархами присылаются письменные доклады, некоторые приезжают с ними лично сами; сюда направляются возвращающиеся из Соловков, из Сибири, из тюрем отбывшие правительственную опалу иерархи, отсюда идут благодатные токи по всему огромному телу Русской Церкви для восстановления ее в обновленном строе.

Появление в епархиях иерархов Патриаршей Церкви повсеместно производит свободное доброе брожение среди новых раскольников и возвращение их к Истинной. Так в Киеве, за ссылкой митрополита Михаила, долго не было возглавителя митрополии и разные отщепенцы господствовали там. Приехал митрополит Михаил (теперь уже умерший) и картина изменилась, народ постепенно оставлял своих самочинных вождей и слушал своего возглавителя Патриаршей Церкви. В г. Одессе тоже, за долгим назначением архиепископа, почти всю власть в епархии захватил живоцерковный архиепископ Ювеналий.[10]

Прибытие туда назначенного Синодом архиепископа Анатолия (Грисюка, бывшего ректором Казанской Духовной Академии), с которым я виделся в Патриархии, так изменило дело, что даже в газете «безбожник» появилась заметка, что в Одессе народ почти весь оставил живоцерковного Ювеналия и устремился к Анатолию.

Настолько пошла созидательная церковная работа в епархиях, что коммунистические газеты отмечают, что в Православной Церкви появилось 50 000 приходских Советов с 500 000 членов. Это сделала легализация Церкви, создавшая в ней канонически – административный центр, и пока он будет, нужно верить, что Патриаршая Церковь будет шириться и крепнуть.

В заграничных оппозиционных к митрополиту Сергию кругах существует убеждение, что ни Местоблюститель митрополит Петр, ни митрополит Кирилл, назначенный Патриархом Тихоном первым кандидатом в Местоблюстители, ни Соловецкие узники – иерархи, не согласны с деятельностью митрополита Сергия, не одобряют, и даже прямо порицают признание им Советской власти и за то безбожной властью доселе держатся в заточении. Иначе, как же понять последнее обстоятельство, если произошло соглашение, в смысле примирения Церкви с Советской властью? А некоторые более простодушные идут дальше: узники могли бы быть освобождены митрополитом Сергием, если бы они нашли правильным все его дело, но они, как истинные исповедники веры, не могли этого сделать, потому и несут дальше свой подвиг; значит, митрополит Сергий вошел с большевиками в какой-то