Утром его подняла Эйка. Она бесцеремонно влетела в спальню и начала стаскивать одеяло.

– Ну и лежебока! Смотри, жизнь проспишь.

За ней подтянулся Бродяга:

– Ты любишь спать,

Подолгу дремать.

Не хочешь вставать,

Постель застилать.

При звуках речитатива дремота сразу прошла. Только не песни с утра! Игорь от души потянулся и ответил:

– Уже все, проснулся.

В гостиной, оказывается, ждали только его – все остальные были в сборе. Позавтракали орехами и фруктами – Игорь раньше таких никогда не пробовал. Сладко и сытно. Затем Селия объявила:

– Улем проводит вас к выходу из леса. Идти придется через болото, так безопаснее.

– А чудовище? – спросила Катя.

Айва поправила:

– Варулв – не чудовище, люди сделали его таким. Он заснул, но вскоре проснется, поэтому лучше поспешить.

Катю подобная перспектива не обрадовала:

– Может, подождем, когда он станет оленем?

Селия ответила:

– Это произойдет, когда для людей в Совскоге закроются дороги. Тогда вы здесь застрянете.

Игорь тоже не обрадовался: встретиться с Варулвом не хотелось. Лучше ограничиться легендой о нем. Эх, вечно так! Если что-то хорошо, значит, тут же и что-то плохо. Нет в мире совершенства, а как бы хотелось. Всю жизнь мечтал оказаться в одной из волшебных историй, а теперь не знает, как отсюда выбраться целым и невредимым. Они собрали вещи и вновь отправились в путь. Странников повел молчаливый Улем. Он махнул веткой, приглашая следовать за собой. Стояло раннее утро, хор лягушек рядом с укрытием распевал частушки на листе кувшинки. Как в мультфильме! Селия и Айва остались в доме, похоже, они никогда не покидали свое жилище. Эйка и Бродяга вызвались добровольцами – им захотелось проводить людей. Эйка то сидела на плече у Игоря, то перелетала к Кате. Бродяга держался в вышине.

Постепенно ручей стал расширяться, вдоль берегов появились густые заросли камыша. Вода разлилась в широкое болото, на поверхности которого плавали зеленые кочки. На одной из них примостилась ярко-рыжая птичка. Бродяга подлетел к ней и обменялся новостями.

– Пока все спокойно, – сообщил он путникам.

Видимо, и Бродяга нервничал, раз перестал изъясняться песнями. Улем повел их тропой через болотце.

«Прямо как Иван Сусанин поляков через болото тащит», – мысленно хихикнул Игорь.

От воды поднимался густой туман, берега потеряли свои очертания. Слышался стрекот кузнечиков и громкое кваканье. Иногда сквозь плотную завесу проступали смутные контуры. Один раз Игорю померещилось, что он видит огромный драккар, корабль викингов, посреди болота. Вперед выступала драконья голова, венчавшая корму. Хотелось приблизиться и подняться на борт, но Игорь отбросил мысль, как несерьезную. Некогда.

Вскоре тропа закончилась, и Улем остановился. Протянул руку-ветку и указал на выход из Совскога – за деревьями виднелись луга. Почти выбрались. И тут совсем рядом раздалось всхрапывание. Игорь почувствовал, что не может стоять – ноги отказали. Катя побледнела, как снег. Глаза казались темными на потерявшем цвет лице, а руки тряслись. Даже Хирурга прихватило. Из-за деревьев показался Хьорт. Он заметил людей и начал мерцать: сквозь силуэт оленя проступали контуры чудовища. Улем испуганно прикрыл руками лицо, не желая стать свидетелем бойни. Эйка отчаянно заверещала, ее поддержал Бродяга:

– Не надо! Это друзья! Они спасли вчера Хьорта.

Они встревоженно носились вокруг оленя.

Игорю стало легко-легко: сейчас все кончится. Не будет больше у него ничего. Даже могилы. Лишь голова послужит мрачным украшением этого места. И родители его не дождутся. Никогда. Будут обращаться в организации, занимающиеся розыском людей, в полицию, ходить на телевизионные передачи с надеждой – вдруг кто-то его видел. Наверное, до самой смерти будут верить, что сын вернется. Станут показывать сестренке фотографии старшего брата. А он даже не знает, как назвали ребенка. Глупо все получилось. И страшно.

Безумное мигание прекратилось. Олень подошел вплотную и внимательно вгляделся в Игоря.

– Я помню, – произнес он. – Уходите.

И удалился.

А путники неспешно («Не надо бежать», – предупредила Эйка) покинули зачарованный лес. Бродяга и Эйка долго махали вслед, а Улем стоял, прижав руки к груди. Игорь смотрел на ярко-розовые в лучах восходящего солнца деревья, на болотника и Бродягу, на смелую Эйку и думал, что никогда не сможет забыть Совског. Этот удивительный лес, в котором не нашлось места людям.

Он даже не подозревал, что способен так бояться: до холодного пота, до пустоты в груди, до слабости в ногах. Когда зубы начинают выбивать бесконечную дробь, а сам не способен рукой двинуть. Лишь стоишь, как овца на заклании, и молишься: хоть бы скорее и чтобы не мучиться. И никаких мыслей вообще. Словно осталась одна оболочка, а душа уже отлетела. И вот, когда уже все, наступил предел, понимаешь – жить будешь! И как это прекрасно – просто жить.

Хирург шел по грунтовой дороге, за поворотом только что скрылся волшебный лес. Раньше он не понимал, что Аня находит во всех этих сказочках для взрослых – фэнтези. А теперь дошло. Какое же это было чудесное место, пока люди все не испортили. Ожившая сказка, диво, которому не устанешь поражаться. Ничто его так не пленило в этом путешествии, как Совског. И жаль, что не исправить. Это как городская свалка, испоганившая пейзаж и экологию. За километры разит разложившейся дрянью. Так и здесь люди оставили незаживающее черное пятно.

Уродов среди людей мало, как и героев. Баланс. Остальные – просто обыватели. Они могут качнуться как к добру, так и к злу – в зависимости от обстоятельств. Но чаще предпочитают оставаться в стороне, лишь бы не трогали. Потому что так проще и безопаснее. Меньше ответственности. И каждый раз не знаешь, в какую сторону повернутся люди. И куда он, Хирург, метнется. Ведь он – как все, как большинство. Что уж врать самому себе? Но в глубине души хочется верить, что сможет прыгнуть выше головы. Потому что быть овцой – противно.

Хирург посмотрел на Катю и Игоря. Окрепли и загорели. Не скажешь, что домашние дети. Футболки выцвели, брюки пообтрепались. У Кати вообще на честном слове держатся. Надо ей одежду нормальную найти – девочка все-таки. Аню можно было хлебом не кормить, дай только походить по магазинам. Он никогда не понимал, зачем ей очередная кофточка. Кто ее в библиотеке видит? За день несколько человек зайдет, и все. Нет же, накупит всякого барахла, а потом обижается, что он не заметил. Так что надо Кате при первой возможности обновки купить, да и Игоря приодеть. Возраст у них такой – хочется нравиться. Ему одно время казалось, что между ними искра мелькнула. Несколько раз взгляды перехватывал. Оказывается, ошибся.