— Сам не дурак. — Васька закрыл окно.

Я пребывала в полном недоумении, отчего у Свеклы вдруг так резко изменилось настроение, но размышлять над столь незначительным фактом у меня не было никакого желания.

Я подошла к Мишке:

— Ты не будешь туда подниматься?

— Да вот думаю, наверное, надо. Может, нести что-то придется.

— Может быть, — согласилась я. — У меня к тебе просьба: ты видел вон того сурового товарища? — я указала в сторону Васькиной машины.

— Ну?

— С ним Алинка. Ты на кладбище постарайся держаться рядом с ними. Хорошо?

— Понял. Не волнуйся. — Миша улыбнулся и обхватил меня за плечи.

И тут случилось то, чего я меньше всего ожидала. Я даже среагировать не успела, как Мишку отбросило в сторону, и он влетел в открытую дверь мусоропровода так, что, задетая им, эта самая дверь едва не слетела с петель. — Он рухнул на благоухающую отбросами кучу, и у него невольно вырвалось крепкое словцо.

Вокруг валялись полиэтиленовые мешки, клочья бумаги, газетные свертки. Разъяренный Свекла потирал ушибленный кулак с татуировкой «Вася».

Один из свертков наполовину развернулся, ветер тут же захлопал свободным краем газеты, и… моим глазам предстало нечто.

Этим «нечто» оказалась использованная лента от пишущей машинки. Мысли мгновенно закружились в голове: скорее всего преступник живет в гусевском подъезде. Хотя почему? Любой прохожий мог забросить в открытую дверь мусоропровода этот занятный сверток.

Ленту я осторожно с помощью платочка опустила в чистый полиэтиленовый пакет и убрала в сумочку. Пригодится. Если добиться проведения экспертизы — долгая и дорогостоящая процедура, — то можно точно установить, использовалась ли лента для печатания угрожающего письма Гусевым-Турищевым.

Но добиться проведения этой самой экспертизы весьма и весьма сложно. При ее проведении для исследования берутся микрочастицы. С ее помощью можно даже установить тот или иной вид пыли, присущий жилому или же производственному помещению.

Васька снова набычился и метнулся в сторону Михаила, и я на какое-то время забыла про ленту.

— Вась, ты что?

— Ниче! Я этому кенту рога посшибаю.

— Какая тебя муха укусила, Василий Петрович? Это Михаил, он будет вместе с тобой охранять девочку.

— Сам справлюсь. Нужен мне твой хахаль.

Я все поняла и рассмеялась:

— Михаил — друг Алинкиного отца Игоря. Я с ним познакомилась совсем недавно.

— Тань, да кто он такой, что ты перед ним распинаешься? — Мишку задело, что я, как ему показалось, оправдываюсь перед Свеклой.

— А тебя не тарабанит, кто я такой! Между прочим, как только Татьяна закончит это дело, она выйдет за меня замуж. Она мне обещала. Скажи, Танюх?

Господи! Ну что возразить сейчас этому балбесу? Тут критический момент приближается, а он жениться собрался! Пора вспомнить совет костей и держать настроение под контролем. Воистину кости никогда не ошибаются.

— Вась, если ты и дальше так будешь справляться со своими обязанностями, то мне никогда не удастся завершить это дело. Оно закончится тем, что ребенка похитят, и тогда я тебя возненавижу.

Свеклу столь решительная отповедь привела в чувство, и он уже вполне миролюбиво поинтересовался, обращаясь к Мишке:

— Ты в моей тачке поедешь, что ли?

— Так будет надежнее, — ответила я.

* * *

Церемония похорон прошла мирно, без эксцессов. Ничто не напоминало о том, что где-то рядом бродит опасный преступник, готовый на подлость и даже на убийство.

Я прилежно снимала все, что происходило около свежевырытой могилы, видеокамерой, спрятавшись за деревом и очень близко к нему росшим кустом. Дерево и куст росли на небольшом холмике — возможно, это была старая могила. Отличная позиция! Мне было видно все, я же практически оставалась невидимой.

Плачущая Нина обняла за плечи всхлипывающую Алинку, рядом с которой, как цербер, крутился Свекла. Он беспокойно озирался, выискивая глазами в толпе похитителя. Мишка тоже старался ни на шаг не отходить от Алинки. Рядом с ним — хмурый как туча Игорь. Вокруг толпа благообразных старушек, смахивающих платочками скупые слезы. В стельку пьяные могильщики, вытаскивая крест из катафалка, уронили его прямо на покойницу, отчего одна перекладина креста тут же отвалилась, и трое вынырнувших из толпы мужиков принялись ее заново приколачивать. А старушки все шептались, потом перекрестились в последний раз, бросили в могилу по горсти земли. Как и все остальные.

Потом двинулись к выходу. Идущий последним мужчина нагнулся, что-то поднял с земли, догнал остальных и слился с толпой.

* * *

На поминальном обеде Васька сидел рядом с Алинкой. Старушки негромко переговаривались, обсуждая поломку креста на кладбище:

— Ой, нехорошая примета, бабоньки! Нехорошая!

Все эти разговоры влияли даже на мою устойчивую психику, а что уж говорить о ребенке, между прочим, уши развесившем и готовом просидеть тут до утра.

Несколько старушек поднялись из-за стола, перекрестились, пожелали — если это можно назвать пожеланием покойной — земли пухом — и удалились.

Покинули квартиру Нины и Мария Ивановна с сыном Иваном, широкоплечим статным шатеном; не верилось, что в этом мощном молодом теле поселилась такая жестокая болезнь.

Я жестом показала Свекле, чтобы ложкой побыстрее орудовал и девочку поторопил. Васька с поставленной задачей справился достойно.

Выйдя их проводить, я не успела закрыть за ними дверь, как она тут же открылась снова: Васька держал в руках плоскую коробку, величиной со средних размеров книгу, обвязанную шнуровой резинкой. Под резинку был засунут свернутый лист бумаги.

— Тань, это на коврике перед дверью лежало. — Свекла чувствовал себя героем дня. — Это он? Преступник подложил? Да, Танюх?

Я взяла коробку, положила ее на тумбочку в прихожке.

— Давайте я вас провожу до машины. Вам с Алинкой лучше побыстрее отсюда уехать.

— А когда мы с тобой увидимся, Танюх? — спросил Свекла, усадив Алинку в автомобиль.

— Ой, Вась, ты опять за свое? Знаешь же, что у меня куча проблем.

Вернувшись на площадку, я позвонила в дверь к Марии Ивановне.

— Вы уходили последними. Не видели, случайно, никого у лифта или на лестнице?

— Нет, а что-нибудь случилось?

— Кто-то подложил коробку на коврик у Нининой квартиры.

— Нет, не видели. Ничего не было, когда мы с Ванюшкой выходили. А что в этой коробке? — взгляд старушки казался испуганным.

— Нина еще не смотрела, — уклончиво ответила я.