До появления Псаммофиса, даже по самым пессимистичным прогнозам, оставалось еще не меньше трех недель, и за это время я надеялся основательно подтянуть базовые характеристики, а также ключевые умения разных школ.

Вторая причина, по которой я отправился в самое сердце пустыни, состояла в том, что мне нужно было на время затеряться. Была вероятность, что во время нашей стычки с Гадюками в Багровых скалах кто-то из ассасинов успел набросить на меня отслеживающую метку — трек. И самый надежный и простой способ избавиться от нее — это время.

Ассасинов в игре, мягко говоря, недолюбливали, а многие их умения, в том числе метки, считались читерскими. Для самих игроков этого класса подобные гонения стали причиной формирования собственной субкультуры. Сины целенаправленно подогревали всеобщий страх и ненависть, держались обособленно от других игроков, а все подробности об игровой механике своего класса старались держать втайне.

В итоге сложилась такая ситуация, что даже в крупных гильдиях собственных ассасинов было крайне мало, да и тех целенаправленно выращивали с нуля и держали на зарплате. «Идейные» же сины, любители охоты на игроков, объединялись в собственные цеха либо просто прокачивали личную репутацию с Бандами, получая от них самые вкусные классовые умения и экипировку. Гадюки были самым известным из таких кланов. Наемники, способные преследовать игрока неделями, в итоге сливая ему характеристики до стартовых или вовсе вынуждая создавать нового персонажа.

Но Эдж немного приоткрыла для меня тайны ассасинских меток. Не такие уж они всесильные.

Чтобы поставить метку, нужно быть на расстоянии не больше сотни метров от цели. Обновлять ее можно и с большего расстояния, но тоже в пределах прямой видимости. С отслеживанием же и вовсе не все так просто. Более-менее точные координаты цели на карте ассасин видит, только когда находится в пределах полутора-двух километров от нее. Если дальше — то на карте появляется расплывающееся пятно. Если же цель ушла телепортом через менгир в один из Оплотов — то ассасин и вовсе видит в качестве подсказки только название региона. И если быстро не последует за жертвой — рискует потерять ее.

Я прыгать по Оплотам, чтобы сбить метку, не собирался — появляться в крупных городах мне все еще не стоило. Поэтому самый простой для меня вариант — это пуститься в бега и дождаться завершения действия метки, не давая ассасинам приблизиться и обновить её. Базовая длительность трека — 24 игровых часа, причем в зачет идет только время, проведенное жертвой онлайн. С учетом прокачки метки это время может вырасти, так что для верности лучше набросить еще сутки.

Эдж и Маверик тем временем пробили инфу по своим каналам, выясняя, не точат ли на нас зуб Гадюки. Мордекая Рик откупил и, похоже, все-таки собирается использовать его в дальнейшем. Моего же имени в общем кос-листе Гадюк не появилось. Однако это еще ни о чем не говорит. Может существовать и персональный заказ конкретному игроку, такой не отследишь. В конце концов, та троица ассасинов могла начать охоту за мной и по своей инициативе. Хорошо еще, что я никого из них не убил, иначе бы точно закусились.

В общем, желательно было перестраховаться.

Наконец, третья причина, по которой я шастал по пустыне — это квест на мастера школы Огня. Один из даров Хумаю — клык Висса, Черного василиска, я уже добыл. Коготь королевы гарпий, думаю, отыщу на дальнем западе. А вот с Лимосом, Пожирателем жизни, могут возникнуть затруднения. Как я узнал от Чан Фа, Лимос появляется с Красным самумом — колдовской песчаной бурей, хаотично блуждающей по Марракану. И, судя по форумам, она редко подходит к оазисам. Нарваться на нее куда вероятнее именно в открытой пустыне.

Бао добавил мне подробностей на этот счет. Как обычно, оказалось, что квесты эти связаны с древними легендами.

Когда-то Марракан был процветающим и живописным краем, в котором жили кинокефалы — целая раса существ, похожих на ксилаев, но с песьими, а не кошачьими головами. С ксилаями у них были сложные взаимоотношения, регулярно случались стычки и даже войны, но со временем установилось шаткое равновесие, основывающееся прежде всего на уважении к силе соперника. Кинокефалы по сравнению с ксилаями были немногочисленной, но высокоразвитой цивилизацией — искусными инженерами, магами, строителями.

Кроме того, сказывалось местоположение Марракана. За счет отдаленности его не коснулись ни события великой войны между Черными генералами, ни магические катаклизмы финальных сражений между ксилаями и алантами. Кинокефалы жили в своем относительно небольшом анклаве, в стороне от остального мира.

Как это часто бывает, то, что не разрушается от внешних воздействий, легко рассыпалось от внутренних конфликтов.

На протяжении сотен лет Марраканом правил бессмертный маг-фараон Хумай, получивший прозвище Алый феникс. Он достиг таких высот могущества, что его почитали почти как бога. В пантеоне Артара он, пожалуй, занимал одну ступень с Хануманом, а для народа кинокефалов был живым пророком — как Суань Ю для ксилаев. Правителем он был мудрым и справедливым, но со временем его все меньше интересовали мирские дела — он продолжал совершенствоваться в магии, выходя на новые горизонты.

Охраной Хумая и всего Марракана занимались священные воины — меджаи, которые играли роль и армии, и полиции, и пограничных войск. Хумай обучал лучших из них особому боевому искусству, использующему силу огня.

Однако по мере того, как маг-фараон все меньше внимания уделял мирским делам, все больше реальной власти оказывалось в руках меджаев. И однажды очередной их генерал решил, что пора свергнуть фараона. Звали его Лимос. И чтобы одолеть своего властелина, он заключил договор с Сааваром.

— Однако сила, данная Лимосу кровавым богом, обернулась проклятьем, — печально вздохнул Бао, подводя рассказ к финалу. — Проклятьем не только для мятежного генерала, но и для всего Марракана.

— Лимосу удалось убить Хумая?

— Да. Однако тот достиг уже того предела могущества, когда телесная оболочка не имеет значения. Он, как и Суань Ю, просто покинул Артар, перейдя в состояние высшего существа. В каком-то смысле Лимос даже оказал фараону услугу, ускорив движение к цели, которую тот и так преследовал.

— Что же было дальше?

— В Марракане начался хаос. Меджаи, оставшиеся верными Хумаю, сражались со своими бывшими соратниками, принявшими сторону Лимоса. Сам же генерал, опьяненный жаждой крови, дарованной ему Сааваром, постепенно терял остатки разума и даже свой первоначальный облик. Он победил. Но вряд ли победа доставила ему радость. Вряд ли он вообще что-то способен был чувствовать с тех пор, кроме неуемного голода.

Ксилай раскурил свою трубку, пустил несколько витиеватых клубов дыма и после изрядной паузы продолжил.

— Кровавые Красные самумы терзали эту некогда плодородную землю, высасывая из нее энергию жизни. Народ кинокефалов, его величественные города, храмы, чудесные сооружения, по своей хитроумности соперничающие с изобретениями алантов — все сгинуло, погребено под толстым слоем песка.