Миссис Дримлейн все так же стояла возле кресла, оберегающего покой мертвой девушки. На шум у дверей она обернулась и кивнула вошедшим джентльменам, как старым знакомым. Да они и были старыми знакомыми.

– Еще одна убитая девушка, – произнесла старая леди и посмотрела на судью.

– Еще одна? – одними губами прошептала Кэтрин, а главный констебль Грейтон произнес эти слова вслух.

– Вы ведь не забыли про бедную мисс Грин? – довольно язвительно ответила миссис Дримлейн. – По моему мнению, эту несчастную убили точно так же, как и мисс Грин. Что, если убийца обеих – один и тот же?

– Вам понадобилось всего несколько минут, чтобы сделать подобный вывод? – Грейтон недовольно поморщился и жестом предложил старушке отойти в сторону, чтобы он мог осмотреть тело.

– Две задушенные девушки за три месяца – не многовато ли для одного Кромберри? – Миссис Дримлейн послушно уступила место главному констеблю и приблизилась к судье, остановившемуся в трех ярдах от стоящих у камина кресел и сейчас оглядывавшемуся по сторонам.

– Друг мой, не стоит так спешить, – мягкий тон судьи удивил Кэтрин. Неужели Хоуксли – один из тех, кто не осуждает миссис Дримлейн за смерть ее первой невестки? – Но, безусловно, это ужасное и странное происшествие. Совершить убийство во время бала, когда вокруг множество людей… Такое мог совершить только безумец!

– Или настоящее чудовище, которому было что терять, если б эта девушка осталась жива! – прибавил Грейтон и обратился к миссис Дримлейн неприязненным тоном: – Вы нашли тело?

– Бедняжку нашла мисс Хаддон, они с мисс Морвейн были подругами. – Старая леди смотрела на Грейтона с тем же выражением, что и он на нее. – Мы с мисс Хаддон собирались выпить здесь чаю и поговорить о сегодняшнем бале, но я вошла в «Зал фей» на минуту или две позднее, когда бедная Кэтрин уже сделала свою ужасную находку.

– Так вот откуда все эти осколки, – сообразил Грейтон. – Значит, это не покойная мисс Морвейн разбила посуду?

– Нет, сэр. – Кэтрин осторожно взглянула на искаженное лицо Дженни и судорожно всхлипнула. – Я сперва подумала, что это миссис Дримлейн уже пришла и ждет меня, но потом поняла, что ошиблась…

Больше она не смогла произнести ни слова, в ее душе место страха и непонимания постепенно занимало горе. Слезы полились нескончаемым потоком, и Кэтрин принялась вытирать их ладонями, чтобы хоть что-то разглядеть сквозь мутную соленую пелену.

– Отведите девушку в свою комнату и побудьте с ней там, пока мы все здесь не осмотрим, – судья Хоуксли обращался к миссис Дримлейн. – И позвоните прислуге, мне понадобятся все, кто занят сейчас в гостинице. На разговоры с вами и мисс Хаддон у нас еще будет время, сейчас же надо дать полиции хотя бы крошечный шанс поймать убийцу до того, как он покинет эти стены.

Старая дама кивнула без дальнейших споров, слегка обняла Кэти за талию и потянула за собой.

– Идем, милая, я дам тебе несколько платков. Боюсь, их не хватит, чтобы осушить твои слезы, но тебе нужно совладать с ними прежде, чем ты сляжешь в нервной лихорадке.

Через три часа Кэтрин заснула на диванчике в комнате миссис Дримлейн, после того как выпила теплого чая с молоком. Возвратиться в свою комнату и лечь в собственную кровать казалось ей невыполнимой задачей, и миссис Дримлейн, точно так же не желавшая оставаться одна этой ночью, только рада была приютить девушку. После разговора с судьей Хоуксли, который зашел к ним позже, и миссис Дримлейн, и ее юная подруга долго плакали, сожалея о столь ранней и ужасной гибели бедняжки Джен. Слезы изнурили обеих, но не принесли облегчения, как и беспокойный сон – в «Охотниках и свинье» до самого утра оставались гости, слуги и констебли, пытающиеся в кратчайшие сроки расспросить всех. Встревоженные и возмущенные голоса то сливались в неясный гул, то дробились на отдельные ноты, истерические вскрики дам и ругательства мужчин.

Если бы Кэти не устала так на ярмарке, она бы не смогла заснуть. Миссис Дримлейн опасалась, что потрясение, перенесенное девушкой, приведет к истерике и болезни нервов, но дочь доктора Хаддона была крепче изнеженных юных леди, стенающих сейчас внизу в гостиной вместе со своими маменьками. Кэтрин заснула, пусть и не сразу, а ее старшая подруга так и не сомкнула глаз до самого утра, полулежа в кровати и размышляя о случившемся. И чем дольше она думала, тем меньше нравились ей ее мысли, но прогнать их никак не удавалось.

Тяжелая ночь для всех, кто был в «Охотниках и свинье», сменилась не менее тягостным днем. А ведь это был рождественский сочельник! Дамы и джентльмены из окрестных поместий после разговора с констеблем Грейтоном и судьей Хоуксли были отпущены домой вместе с сыновьями, дочерьми, кучерами и лакеями. Горожан расспрашивали, вернее сказать, без особых церемоний допрашивали два констебля, вызвав своим грубоватым обращением негодование у дам из попечительского комитета и недовольное ворчание викария, мечтавшего поскорее оказаться у собственного очага.

«Какое отношение я могу иметь к смерти учительницы?» – вот вопрос, который задавался констеблям вперед всякого другого. Дальше следовало справедливое возмущение, так как полицейские не скрывали, что подозревают всех и каждого. А уж затем подозреваемые давали волю своему любопытству, пытаясь рассказать как можно меньше, а узнать как можно больше.

Были и те, кто искренне хотел помочь поймать коварного преступника, но они либо едва знали Дженни Морвейн в лицо, либо не помнили, когда она покинула бальную залу, чтобы направиться навстречу своей гибели в «Зал фей». Зачем она поднялась наверх? Договорилась с кем-то о свидании? Пыталась шантажировать кого-то? Родители Дженни и ее брат не могли ответить ни на один из этих вопросов, каждый из них развлекался на балу согласно собственным склонностям, не обращая внимания на остальных. Стиви танцевал и пытался флиртовать с молоденькими девушками, миссис Морвейн вдохновенно сплетничала, а ее супруг удалился с приятелями в кабинет дядюшки Томаса, временно превращенный в курительную.

Главный констебль Грейтон был уверен, что убийца – мужчина, хотя задушить шарфом или платком сидящую в кресле девушку могла и женщина, на что резонно указал ему судья Хоуксли. Как и в случае с убийством мисс Грин, эти двое не пришли к согласию в данном вопросе. Но оба они не могли отмахнуться от слов миссис Дримлейн и не сравнивать эти два убийства.

Дика Харта в «Охотниках и свинье» не было, как и его брата, – они собирались встретить невеселое Рождество на ферме своего дяди, находящейся в тридцати милях от Кромберри, и захватили с собой двоих работников, бывших родом из тех же мест. Их отъезд видело множество народа, но Грейтон все же телеграфировал в ближайший к ферме городок с просьбой местному констеблю навестить семью Хартов и убедиться, что они находятся именно там, куда собирались. Сведения были подтверждены, и судья Хоуксли не мог не заметить в разговоре с главным констеблем, что обеих девушек мог задушить один и тот же человек. И это не Дик Харт, в чьей вине судья и прежде сомневался, полагаясь лишь на свою интуицию и знание людей, пришедшее с годами.