Варю, но как это вообще возможно?

Гор встречает на пороге своего пентхауса, пропускает меня вперед и провожает в гостиную. Жилище он купил себе сам, Гор — башковитый и прошаренный, играет на бирже. Я пытался вникнуть в эту тему, но сдался почти сразу.

Не понимаю, как он видит, что пора остановиться. Тут особый талант нужен. Заманчиво быть независимым от отца, эта проблема особенно остро стоит сейчас, но всё, на что я был способен, это копаться в тачках у Пивоварова в мастерской, чтобы хоть как-то отплатить ему за то, что меня там приютил. Не платить же было карточкой за пребывание, как в гостинице.

Устраиваемся в гостиной на широком диване перед плазмой с бутылками холодного лимонада, и я с интересом гляжу на друга в ожидании ответа.

— Тебя навсегда выпустили или это что-то вроде домашнего ареста.

— Навсегда, отец решил вопрос.

— Неожиданно, не думал, что он впряжется, мой сказал, что он не хотел впрягаться.

Гор напряженно сжимает несчастное стекло и играет желваками. Чувствую, отец вместе со спасением устроил ему какую-то подставу.

— Не хотел, но потом осознал, что может что-то выиграть в этой ситуации, прогнуть меня, а господин Черногорский не может упустить шанс.

Мой отец не подарок, но по сравнению с отцом Яна — святой.

— Он тебе какое-то условие поставил? — догадываюсь.

— Бинго! Папочка хочет, чтобы я женился.

Лимонад брызгами вылетает из моего рта. Выгибаю живот, глядя на свою заляпанную футболку.

— Ты издеваешься? Предупреждать надо.

— А ты чего такой нервный, Иса? — смеется он вроде как расслабленно, но я-то вижу, что он на пределе и еле сдерживается. — Не тебе же надо в загс бежать по папиной указке.

— А тебе зачем бежать? Квартира есть, зарабатывать ты можешь, в чем беда? Зачем тебе его слушать? Кстати, как он вытащил тебя? Эта твоя Дина разве не подала заявление?

— Подала, — усмехается он зло, — но пришлось забрать, когда отец предоставил ей и ее спонсору видео с камер наблюдения в клубе, где я позабавился с ней накануне премьеры. Там ясно видно, что она была не против.

— Облом, — ржу над этой несчастной, судьба которой меня мало интересует, когда она больше не влияет на жизнь Яна. — Так что с условием?

— Он с козырей пошел, — смотрит Гор на свои руки, понижая голос, говорить ему явно неприятно, — если не буду работать по несколько часов в компании в аналитическом отделе и не женюсь, перепишет наследство младшему брату и его детям-бездельникам, но даже это не главное. Обещает упечь маму в психушку.

— Да ну! Ты серьезно?

— А видно, что шучу? У нее агорафобия, да и вообще слабая психика, Тим, ей нельзя в белые стены, она сломается, она и так еле держится.

Молчим. Каждый думает о своем. Под беззаботной маской мажора никто не видит человека с трагической судьбой, который в контрах с отцом, потерял сестру и заботится о матери. Я ценю то, что он мне доверился, это дорогого стоит.

— Я тебе помогу. Если надо найти невесту, то давай сделаем это. Есть какие-то мысли?

— Да, — встает он, — поехали в студенческую общагу.

— А что там?

— Да есть одна знакомая девчонка, из не особо обеспеченных, с девушками из нашего круга я связываться, как ты понимаешь, не хочу. Много проблем огребу, да и хочется отцу в невестки какую-то рвань предоставить. Он еще пожалеет о своем решении…

Вот так мы оказываемся возле непрезентабельной коробки университетской общаги, и угадайте, кого я вижу? Нашу убогую беременную, держащуюся за руки с каким-то долговязым дрищом. Рядом с ними еще какая-то рыжая мелкая девчонка трется. И вся эта дружная троица весело смеется и общается. Но смех обрывается, как только они замечают нас. Варя пугается, рыжая хмурится, а дрищ просто стоит на ступенях общаги и пялится на нас.

— Ты в курсе, что тебя дома ждут? — двигаюсь к ней и встаю рядом.

— Ты… ты за мной приехал? Откуда узнал, что я здесь? — смешит она меня своим тупым предположением. Выглядит она, кстати, ужасно. Бледная вся, растрепанная, под глазами круги, а костюм висит как на вешалке. Дешевый какой-то, выцветший.

— Ага, не спал, не ел, тебя по всему городу искал. Давай, шуруй в машину, — киваю в сторону припаркованный ламбы, — я тебя отвезу домой.

— Не надо, я сама, — отступает на шаг.

— Она сама! — за убогую заступается рыжая подружка.

— А ты кто такая? — бросаю ей мимоходом.

— Тебя, как я понимаю, вежливости не учили!

— Ась… — тихонько дергает ее за руку убогая. — Это моя подруга Ася, я у нее ночевала сегодня, — бормочет она какую-то фигню. И зачем передо мной оправдывается? Мне-то что? Это она с сестрой будет объяснятся.

— Да? Что-то я не слышал, чтобы посторонним позволяли ночевать в общаге, — ухмыляется Гор, вразвалочку подходя к нам и убирая вейп в карман. — Придумайте что-то правдоподобное.

— А тебя вообще не спросили! — огрызается рыжая подружка Вари, оглядываясь на дрища. — Баранов, проводи Варю до автобуса!

Тот жмет плечами и не спеша подходит ближе. Особой охоты в нем не вижу.

— У меня нет времени, Варя, — многозначительно на нее смотрю, — ты едешь или нет? Туда, где она живет, не ходят автобусы, — замечаю дрищу.

— Мы на такси можем! — не успокаивается рыжая, и тут Гор берет ее за руку и оттаскивает в сторону, чтобы сделать внушение. Они начинают громко ругаться, с короткими вкраплениями от Баранова, а я поворачиваюсь к Варе.

— Будем смотреть концерт или поедем? Твоя подруга точно не пропадет.

— Ты уверен? — испуганно морщит она лоб.

— Да она, как бешеный енот, их обоих покусается.

Варя неуверенно смотрит на подругу, и та отправляет ее жестом руки, принимаясь дальше пререкаться с Гором. Занимательно выглядят, надо сказать. Не слышал, чтобы кто-то из девчонок позволял себе вот так разговаривать с Гором.

Проходим по дорожке и садимся в машину. Варя перекидывает через себя ремень и потом просто молча сидит, ожидая, что я поеду, но я не еду.

— Так