— Правда ли, что ты Хельв, сын Готара Светлого, принц королевства Синих озер, наследник короля Огена? — вдруг сипло выкрикнул Хате и слегка нагнулся вперед, вцепившись пальцами, унизанными золотыми перстнями, в подлокотники трона.

— Да, это правда. Это имя, данное мне при рождении, как и печати на моей руке, которые можно оживить, если сбрызнуть их моей кровью, — как можно более вежливо ответил Хельви.

— Не стоит. Обойдемся без твоих печатей, равно как и без твоего человеческого колдовства!

Хельви решил, что Хате, видно, не очень понял историю про печати, и хотел уж было объяснить, как именно королевские знаки появляются на ладонях истинных принцев, но не успел. Хате, колыхнув своим брюхом, развернулся к стоящим пленникам спиной и обратился к альву, вошедшему в зал вместе с Таром, который стоял по левую руку от трона. На лице у Тара, как почудилось Хельви, появилось недоумение. Хате о чем-то шептался со своим слугой, потом снова посмотрел на пленников.

— Правда ли, что вы нарушили законы священного леса Ашух и осквернили Серебряный поток? — торжественно спросил он Хельви.

— Мы не знали о том, что существуют такие законы. Лес показался нам необитаемым.

— Ври больше! — Противный старикашка явно не отличался хорошими манерами. — Люди только и мечтают проникнуть на наши земли и принести побольше зла с собой. Уверен, что все, что вы сделали в лесу Ашух, было совершено со злым умыслом! Вы хотели разгневать лесную хозяйку еще больше, вы хотели заставить ее направить своих тварей по ту сторону моста Петушиного пера, чтобы извести обитателей Верхата. Вы будете наказаны за свои злодеяния. Однако вы сможете несколько облегчить свою судьбу, если честно признаетесь, кто именно прислал вас сюда. В этом случае я заменю вам традиционную казнь через купание в раскаленном металле чем-нибудь более человеческим. Отрубанием голов, например.

— Ни я, ни мои спутники не имели ни малейшего желания навредить чем-либо жителям Верхата, — твердо сказал Хельви. — Мы не знали, где именно находимся, и только это прискорбное обстоятельство вынудило нас невольно нарушить обычаи, принятые в вашей стране. Однако мы готовы искупить наш проступок верной службой во славу господина Хате и государя Раги Второго.

— Кому нужна ваша верная служба! — Хате пожевал губами и презрительно сморщился. — Люди — полудикие существа из леса. И семи столетий не прошло, как вы перестали пожирать свою добычу прямо в шкуре. А кое-кто из ваших до сих пор не знает огня. Вы — дикари, и никогда не сможете понять наше представление об истинной чести, которая является залогом достойного служения господину. За кусок мяса вы продадите родную мать. Брат съест брата за клочок плодородной земли. Грязные похотливые создания, вы умеете только размножаться и жрать. Мои воины и раньше отражали атаки людей, но никогда никому и в голову не приходила мысль приводить этих крыс в мой дом, оскверняя эти стены человеческим запахом.

Стоявший возле трона Тар не выдержал. Он упал на колени, повернувшись лицом к Хате, и взволнованно заговорил на своем гортанном языке. Однако выражение презрения и брезгливости не сошло с лица господина Хате. Напротив, он несколько раз отрицательно дернул головой, выражая крайнее несогласие с речами своего слуги, а под конец даже топнул ногой в изящном красном сапожке. Тар замолчал и склонил голову на грудь. Вся его поза выражала отчаяние.

— Прежде чем отправить вас к палачу, я повелеваю вернуть драгоценности, нагло унесенные вами из пантеона лесной хозяйки. — Хате вновь уставился на Хельви. — Мой верный слуга сказал мне, что видел прекрасную золотую цепь на твоей груди. Он клянется, что эта цепь из усыпальницы Ашух. Вы не только осквернили Серебряный поток, вы еще и подлые воры и преступники. В мешке, который мои слуги нашли возле вашего костра, мы обнаружили немало инструментов и книг, принадлежащих альвам. Сколько подданных нашего всемилостивейшего императора вы безвременно отправили к предкам, прежде чем набили свои разбойничьи сумки!

— Это ложь. — Хельви сделал шаг вперед, и стоявший по левую руку главы дома Красных петухов альв схватился за меч. — Вся наша добыча, все, что мы принесли с собой в лес Ашух, было честно найдено нами в подземелье черной башни Ронге, которая принадлежит моей семье по праву боевой добычи. Мы никогда не были в пантеоне лесной хозяйки Ашух, мы в глаза его не видели!

Вепрь позади негромко кашлянул. У Хельви похолодело внутри. Неужели этот проклятый кладоискатель вместо того, чтобы спокойно выкупаться в ручье, полез в какие-то местные гробницы и растащил этот самый пантеон Ашух! С него станется!

— Что касается моей цепи, то она не имеет к усыпальнице Ашух никакого отношения. Я получил ее из рук короля карлов Форлиха в черной башне Ронге. При этом Форлих уверял меня, что эта драгоценность после кончины королевы-великанши Онэли принадлежит именно ему, как последнему из рода карлов.

— Какие еще карлы, что за сказки ты нам рассказываешь? — повысил голос Хате.

— Это не сказки. Мои слуги, — Хельви махнул рукой на стоявших сзади алхина и гарпию, — могут подтвердить каждое мое слово.

— Слуги? С каких это пор слуги стали свидетельствовать в пользу или против слов своих господ?

Задав этот вопрос как можно более презрительным тоном, Хате откинулся в кресле. Судя по его лицу, он был в высшей степени доволен ходом беседы — все шло так, как он и задумал. У Тара был такой вид, будто он хочет что-то сказать, однако никаких слов от коленопреклоненного альва не последовало.

— Милостивый господин Хате, повелитель Солнца и Луны, озаряющий своей любовью и справедливостью чела своих подданных, гордость рода Красных петухов, лучший слуга императора Раги Второго, дозволь нижайшему рабу выразить тебе свое восхищение, а также сказать несколько слов, имеющих отношение к этому простому делу, так мастерски раскрытому благодаря твоему острому уму!

Проревев эту речь, Вепрь, до того спокойно стоящий за спиной у Хельви, бросился на колени и, судя по движению, намеревался подползти к самому трону, дабы облобызать красные сапожки старикашки. Хате явно перепугался и быстро подобрал ноги, Тар вскочил на ноги и выхватил меч, даже кавалеры схватились за эфесы своего игрушечного эружия.

— О воплощение ума и чести среди альвов, ты прочел в наших нечестивых сердцах то, что мы и в самом деле натворили. Видишь ли, по собственной воле, без чьего-либо наущения мы проникли в усыпальницу лесной хозяйки Ашух и вынесли оттуда драгоценности и те вещи, которые были найдены при нас! Даже эти сапоги, — не на шутку рыдающий алхин начал срывать с себя грубые запыленные сапоги, — даже их я украл у великой и могущественной Ашух!

— Да он врет! — не выдержал Тар. — Он врет, потому что ни один воин, отправившийся в усыпальницу Ашух, не вышел оттуда живым. Их кости до сих пор висят в чаще леса. Мы не смогли даже похоронить ни одного из смельчаков, потому что божественные силы охраняют покой оскорбленной хозяйки!

— Я не вру, подлый слуга, не обманывай своего господина, который твердо знает, как было дело, — вкрадчиво ответил ему Вепрь и продолжал, обращаясь к Хате: — Не так ли, о великий среди альвов, ты же знаешь истинного виновника и размер его преступления!