— Он не человек, он Младший. И потом — он хочет затащить нас в эту клятую усыпальницу, или ты не слышал? У нас ведь с тобой другие планы, не так ли? Отряд уехал, самое время последовать его примеру.

— Обезоружь его и отпусти. За это я отдам тебе амулет гриффонов, — твердым голосом сказал Хельви.

На лице Вепря мелькнуло удивление. Подумав несколько секунд, он нагнулся к хрипящему альву и быстро обыскал его одной рукой. Несколько ножей и меч перекочевали за пояс алхина. Затем он, сильно толкнув Тара вперед, отпустил его горло. Альв чудом не слетел с коня. Испуганное животное сделало несколько прыжков в сторону и остановилось. Младший откашливался, схватившись за шею. Хельви посмотрел на его дергающуюся спину, покрытую блестящей кольчугой, нащупал завалившуюся в подкладку куртки цепочку Фабер Фибеля и, не глядя, кинул ее Вепрю. Судя по звуку, алхин поймал подарок. Несмотря на отсутствие магических окуляров, он неплохо видел во внезапно наступившей темноте.

— Я слышал, что алхины не убивают без особой надобности. Выходит, я слышал неправду, — произнес Хельви. Он тронул поводья и подъехал к Тару. Альв уже не дергался, а ровно сидел в седле и глубоко, шумно дышал.

— Извини, но ты в самом деле ошибся, а мы не сказали всей правды. Мы не были в усыпальнице Ашух. Если бы ты спросил меня по дороге сюда, я сказал бы тебе правду. Все наши сокровища были найдены в подземелье черной башни Ронге и в штольнях висов. Теперь мы просто уедем своей дорогой, а ты можешь отправляться назад к господину Хате и доложить ему, что самолично довел нас до поляны с кольями и оставил возле могильника.

— Впереди кто-то есть, — неожиданно подал голос Вепрь. — Кто-то идет прямо на нас.

— Тар, нужно уходить. — Хельви схватил альва за плечо.

Младший никак не отреагировал на тормошение. Принц разглядел, что глаза у альва плотно закрыты, он слегка покачивает головой, а руки бессильно лежат на крупе лошади. Что за колдовство? Гарпия, все это время полулежавшая на груди у Хельви, вдруг резко обмякла и потяжелела. Ухватив Наину покрепче, Хельви хотел крикнуть Вепрю, чтобы он отходил, но слова застряли у него в горле. Он попытался развернуться, но лошадь застыла как вкопанная. Последним усилием воли он обернулся к алхину. На миг Хельви показалось, что он слышит жалобный скрип своих омертвевших шейных позвонков. Лошадь алхина с застывшей мордой стояла на поляне. Около ее ног валялся Вепрь. Последним усилием воли алхин пытался отползти под спасительную сень деревьев, от которых его отделяли буквально два шага. Меч королей он бросил — тот валялся на траве. Зато любимый мешок пытался подтаскивать за собой. Алхина сгубила жадность, как-то лениво подумал Хельви. Огромная усталость, накопившаяся за все последние бессонные ночи, вдруг навалилась на него. Сил не было даже на то, чтобы повернуть голову и посмотреть, кто же идет к ним там, впереди.

Сон, приснившийся принцу, был страшным. Во сне высокий человек с длинными темными волосами, одетый в черное, загораживает от Хельви кого-то, прижавшегося к противоположной стене. В руке у него переливается белоснежный меч с богато украшенной рукояткой. Вдруг темноволосый замахивается мечом и делает шаг вперед. Какой-то вихрь залетает в покой и Хельви словно подкидывает и вжимает в фигуру странного воина. Он хочет взглянуть на тонко визжащую жертву, но тело воина не слушается его желаний. Хельви понимает, что он сидит на полу, привалясь к мокрой липкой стене. Его тело давно онемело от холода в этой пещере. Ледяная вода капает с потолка ему на голову и вдруг превращается в крутой кипяток. Он мгновенно обжигает кожу принца, Хельви кричит и дергается куда-то вверх. Невообразимая боль продирает его тело, словно стальная щетка. Юноша мотнул головой и, разевая рот в безмолвном крике, открыл глаза.

Никакой воды вокруг, конечно, не было. Зато он действительно был в пещере. Сильная боль заставила Хельви хрипло застонать. Он опустил голову. Куртка на груди намокла от крови. Ожерелье Онэли, которое он так и не достал из-под одежды, налилось свинцовой тяжестью и горело, как раскаленный металл. Оно же прожжет меня насквозь, через боль ужаснулся Хельви, но в тот же самый миг почувствовал, как драгоценные листья остывают. Быстро холодеющая цепь словно прижалась к нанесенным ею же ранам, и принц почувствовал некоторое облегчение. По крайней мере он смог дышать, а через несколько минут даже поднял голову и осмотрелся.

Израненная грудь сильно болела, однако красные круги перед глазами немного разошлись, и Хельви разглядел рядом своих спутников — Вепря, Тара и Наину. Они все были прикованы за ноги и за руки какими-то необычными зеленоватыми цепями к земляным стенам пещеры. Хельви понял, что тоже висит на стене, словно паук, и оковы крепко стискивают его кисти и лодыжки. Пещера была освещена большим костром, разведенным прямо посредине. Дым от костра не шел. Возле огня лежали какие-то странные инструменты: разные щипцы, клещи, маленькие и большие молотки, какие-то длинные и толстые гвозди с удобными деревянными ручками-головками. Когда-то давно, на Зеркальном озере Хельви попалась книга об искусстве пыток времен короля Хамеля. Теперь он с ужасом узнавал в разложенных вещах пыточные орудия своей страны. Сам Пес Хассе, прославившийся своей жестокостью слуга Халлена Темного, попробовавший в дни юности каторги на Северных острогах и схваченный королевскими солдатами после битвы при Нонге, как писал летописец, во время восьмичасовой пытки не раз плакал и умолял палачей убить его.

Тар, висевший рядом с ним, громко застонал. Он был все еще в забытьи, и кошмары, которые в этот момент проносились перед его глазами, мучали его не хуже бронзовых клещей. Хельви, морщась от боли, вытянул шею и постарался рассмотреть алхина. Тот мешком висел на своих цепях. Вепрь не стонал, но его лицо время от времени подергивалось, словно лицевой мускул сводила внутренняя судорога. Что происходило с Наиной, принц разглядеть не смог. Он видел только ее тень, падавшую на пол пещеры. Это значит, что кто-то или что-то подсвечивает гарпию со стороны стены. Либо там воткнут небольшой факел или имеется магический кристалл, либо там находится дверь, которая ведет в какой-то освещенный проход.

Несомненно, те, кто пленил их, собираются употребить орудия пыток по назначению. И если спутники Хельви пребывают в исполненном кошмарами, но спасительном забытьи, то принцу придется вкусить все тонкости искусства палачей, находясь в полном сознании. Эта ужасная мысль заставила Хельви изо всех сил задергаться. Цепи не гремели, а потрескивали. Оген знает, из чего они были сделаны, но только не из металла. Скорее всего это было дерево — очень легкое и плотное. В отличие от обыкновенного дерева, материал был довольно холодным и, казалось, морозил тело. Попытка Хельви освободиться не привела к результату — оковы сидели как влитые. Извернувшись пару раз всем телом, как змея на сковородке, он бессильно повис на цепях.

— Вепрь, открой глаза! Вепрь из Межичей, приказываю тебе немедленно открыть глаза!

Хельви уже не понимал, что он орет во все горло. Боль от ожога, ужасные орудия пыток перед глазами, затекшие руки и ноги в оковах — все не имело значения перед тем страхом, — который заставлял сердце принца биться уже не в груди, а где-то в глотке. Он выкрикивал имя алхина, почему-то совсем не думая о том, что может привлечь шумом палачей. Главным сейчас было — не остаться одному в этом одиноком кошмаре. Присутствие живого и язвительного Вепря — вот та единственная цель, о которой мечтал Хельви.