Угу. «Господин Миллер», значит… Еще и наниматель… Несмотря на пыль и царапины, видно, что боевой костюм на «безымянном» новенький, с иголочки. Модель, при этом, не армейская, но совсем не дешевая. Видывал я такие… В основном, когда шишки из «Вест Армор» или «Сай-Фай Медикал» заявлялись в зону боевых действий протестировать что-либо из своих разработок в полевых условиях. Корпорат, значит. Но какого черта? Один корпорат вызывает на помощь меня, второй — Слая? Но… И тут в раскалывающейся от боли голове зашевелились шестеренки, приводя в движение разрозненные части паззла, и складывая из них, хоть и мутную, но картинку.

Атака на базу Хирурга, организованная администрацией в приказном порядке, тема с торговлей «А-Стимами», которая явно крышуется с орбиты, и во главе которой вдруг внезапно оказался Слай, его маниакальное стремление достать меня, во что бы то ни стало, и внезапное появление в Инферно, куда он, судя по всему, прибыл по приказу «господина Миллера» — явного корпа. Черт… Я умудрился влезть в самые дебри какой-то грязной подковерной игры корпоратов! Да уж…

— Решу, — тот, которого называли Миллером, хищно осклабился. — Сейчас, — он отхлебнул из фляги, протянутой ему одним из «Воронов», и хрипло хохотнул. — Можете пока посчитаться, кто после меня первый.

Шагнув вперед, он ухватил стоящую на коленях девицу за волосы и, не церемонясь, поволок в дверной проем. Девица при этом яростно извивавалась, и, не будь она связана по рукам и ногам, думаю, такой маневр корпорату бы не удался. В «Фениксы» абы кого не берут, девчонка бы его надвое сломала. Тварь корпоратская. Только и может, что со связанными воевать…

Видимо, затопившая меня злость отразилась на моем лице, и я выдал себя. Послышался звук шагов, и знакомый голос глумливо произнес:

— Вы только посмотрите, кто пришел в себя! Майк, я уж думал, ты его пришиб нахрен. Ну что, как здоровье, командир?

Увидев насмешливую рожу Диса, я рванулся вперед… Точнее, хотел рвануться. Тело абсолютно никак не отреагировало на команду мозга, и я так и остался лежать, с ненавистью глядя на предателя. Дерьмо! Кто бы мог подумать, а? Дис — предатель! Сколько же ему Слай предложил? Или дело не в деньгах?

— Тужишься, да? — участливо проговорил солнцепоклонник. — Ну, тужься, тужься. Смотри, не обосрись только. Думаю, сфинктер свой ты сейчас тоже не контролируешь.

«Элис, что происходит?» — позвал я нейросеть. «Почему я не могу пошевелиться?».

«В доступе отказано».

Что?

«Элис, твою мать! Что с тобой?».

«В доступе отказано. Двигательные функции носителя заблокированы. Биокомпьютер переведен в спящий режим. Импланты заблокированы.».

Что?!

Мне стало не по себе. Двигательные функции заблокированы? Кем? Элис? Но… Черт! Ведь Трикс перепрошил нейросеть и прямо запретил перехват управления без смертельной угрозы или прямого приказа! Что за дерьмо?

«Элис!» — я попытался взять себя в руки. Было понятно, что с нейросетью что-то не так, но что? Так… Что там Трикс рассказывал?

«Элис!» — снова мысленно обратился я к нейросети. «Озвучь основные директивы!».

«Директива первая. Я не могу причинить вред носителю или своим бездействием допустить, чтобы носителю был причинён вред. Директива вторая. Я должна повиноваться всем приказам, которые отдаёт носитель, кроме тех случаев, когда эти приказы противоречат первой директиве. Директива третья. Я должна заботиться о своей безопасности в той мере, в которой это не противоречит первой или второй директиве.».

«Элис, ты нарушаешь первую и вторую директивы!» — да что происходит с этой нейросетью, черт подери?

«С момента активации секретного протокола, первая, вторая и третья директивы потеряли приоритет».

«Что? Что еще за секретный протокол?».

«Прямой приказ высшего чиновника корпорации «Нью Вижн», — даже разговаривала Элис сейчас, как бездушный компьютер. Черт…

— Пытаешься договориться со своим ассистентом? — Дис присел на корточки рядом. — Не получится. Ох и идиот же ты, Алтай, — в его устах мое почему-то прозвучало, как ругательство. — Каким же кретином надо быть, чтобы пустить в свою башку искусственную личность, еще и навязанную корпорацией. Ты что, действительно думал, что это закончится хорошо?

Я скрипнул зубами. Хотя бы это я мог сделать.

— Да уж… До нашего личного знакомства я считал тебя умнее. Видимо, это сетевой героический образ так на меня влиял. На экране — мужественный командир, гордость нации, герой войны… А в реальности — тупой солдафон, который даже в руках себя держать не может. Готовый бежать на выручку всем слабым и обездоленным, наплевав на последствия и для себя, и для доверившихся людей. Ну и че? Всех спас? Всем помог? — Дис скривился. — Кретин.

— Почему? — я смог выдавить из себя лишь одно слово. Не потому, что речевые функции также были блокированы нейросетью, нет. Просто к горлу подступил тугой, горячий ком, сотканный из ярости, злобы, бессилия… и обиды. А еще — из непонимания. Как Дис мог так поступить? Почему? Ради чего? После всего, что мы прошли вместе…

— Почему — что? Почему не убил тебя сразу, как только увидел? Почему терпел твой идиотизм все это время? Или… А, тебе, наверное, интересна вся история с самого начала, да? Хорошо. Я тебе ее расскажу. Погоди только секунду. Сделаю кое-что…

Дис встал, лениво потянулся, и вдруг с размаху ударил меня ногой по лицу. Удар взорвался в голове очередной вспышкой боли, но на этот раз сознания я не потерял. К сожалению. Подошва ботинка разорвала кожу, что-то хрустнуло я почувствовал, как лицо заливает теплым. Вот только боль непонимания и обиды была острее.

— Давно мечтал об этом, — хмыкнул Дис. — Даже не представляешь себе, какое это удовольствие. Так, о чем мы с тобой говорили? Ах, да. Точно. Почему… Почему, мать твою? Я расскажу тебе, почему.

— Когда-то, очень давно, — заговорил Дис, снова присев рядом, — на мою родную планету заявился разведывательный корабль Федерации. Той самой Федерации, что на много десятков лет забыла о своей колонии в далекой системе Гелиоса. Той самой, которая бросила колонистов на произвол судьбы, заставив их самих заботиться о своем существовании. И вспомнила, только когда ей понадобилась дешевая рабочая сила. Сладкие речи вербовщиков сулили золотые горы, и многие из тех, кто год за годом выживал в жестоких условиях Прайма, соблазнились ими. Среди них был мой отец. Желая лучшей доли сыновьям — мне и старшему брату, — он согласился подписать трудовой контракт. На Прайме его ничего не держало — его родители давно умерли, а жена — моя мать, скончалась, рожая меня. Отец сумел убедить брата, что в освоенных системах нас ждет большое будущее, собрал немногочисленные пожитки, и, прихватив нас, отправился на далекую планету, где, как ему казалось, наша семья начнет новую жизнь. Эта планета называлась Калибан.

Дис сделал паузу, отстегнул от пояса флягу, сделал пару больших глотков, и положил на пол. Пить хотелось невыносимо, но я сейчас скорее умру от жажды, чем попрошу воды у него. Солнцепоклонник, тем временем, продолжал.