попытать Тиору хорошенько. Если выяснится, что свекровь не при чём… В поместье могут быть подкупленные слуги, например.

Поджимаю губы. На самом деле я очень удивлюсь, если выяснится, что Аделаида невиновна. Другое дело Эйван. Я вздыхаю. Наши отношения сложились так себе, но не хочется верить, что отец Ингвара может быть настолько подонком.

— Не понимаю, — нарушает ход моих мыслей задумчивый голос Руби. — Только ты вчера оживилась, почти расцвела, как сегодня снова скисла.

Я рассеяно улыбаюсь и нарочито медленно отставляю чашку с чаем, чтобы потянуть время хотя бы несколько секунд. Сейчас я в состоянии заметить, насколько медленно работают мои мозги — наверное, хороший знак, что я стала обращать на это внимание.

— Я просто вся в мыслях, — говорю я честно. — Видишь ли, ночью я пересеклась с Веспулой, и так вышло, что она закончила исследование к тому моменту…

Не успеваю подобрать слова, чтобы мягко сказать Руби о своих подозрениях. Янтарные глаза подруги смотрят спокойно, но отрешённо. Внутри Руби пожар, я знаю, но она равнодушным тоном произносит:

— Тебя правда травили, да? Моя мать.

— Руби… — я глубоко вдыхаю. — Пока что это всего лишь подозрения, я не пытаюсь обратить тебя против семьи…

— Ой, брось! — Руби скрещивает руки на груди и откидывается на спинку стула. — Против семьи? Моей семьи, что клеймила меня за то, что я подарила невинность мужчине, а он обманул меня и не женился? Семьи, что была против моей военной карьеры и пыталась сплавить меня в монастырь? Этой семьи? У меня есть семья, Вилле. Мои лучшие друзья, что проливали со мной кровь, мой племянник, талантливый и умный мальчик, мать которого я не уберегла. Моя вина, что я умчалась на границу, чтобы там выместить своё разочарование жизнью, когда должна была остаться с тобой и не допустить того, что они сделали.

Я растрогана. Повторяю то, что вчера говорила Райдену:

— Ты не виновата. Мы же могли знать, что всё так обернётся.

— Ещё как виновата. Я могла бы обратить внимание на твои странности, — возражает Руби. — Могла бы чаще бывать дома. Я много чего могла бы, но не сделала. Я могла бы, например, иногда думать! Я не ожидала, что мать хочет тебе зла, но я могла бы предположить, что она способна на очень многое. Её травки и чаёчки всегда меня нервировали. И не зря же!

— Пока не будем утверждать наверняка, что это дело рук Аделаиды. Главное, чтобы Веспуле удалось обратить то, что сделали со мной, — вздыхаю я. — Ведь это не просто отрава.

Руби вопросительно приподнимает брови, и я быстро рассказываю ей всё, что произошло вчера в оранжерее, в том числе о явлении Тиоры и о наших насчёт неё мыслей.

— Эта вошь? — изумляется подруга. — Способна на такое?

— Под мудрым руководством, очевидно.

— И ты думаешь, ею руководила моя мать? Но зачем?

— Это мне хотелось бы выяснить.

Руби кивает и решительно встаёт.

— Пойдём же.

— Спугнёшь, — наставительно говорю я, вновь беря фарфоровую чашку. — Теперь, моя дорогая Руби, нам нет причин спешить. Я хочу насладиться раскрытием этого дела, выщемить каждого, кто причинил боль мне — и тем самым Райдену, заглянуть в глаза и заставить раскаяться в свершённом. Начиная с Тиоры.

Руби смотрит на меня с загадочной улыбкой.

— О, посмотрите-ка, какая страшная ледяная драконица. Как там говорят в Дахрааре: «Месть — долг чести перед своим врагом»? Те, кто это затеял, явно не слышали эту поговорку.

Я улыбаюсь, томно, ленно. Мне больше не страшно. Теперь, когда не надо задаваться вопросом, что со мной происходит, я чувствую себя куда увереннее.

— Зайдём к Веспуле, посмотрим, как она предлагает меня лечить.

Колдунья не спит — похоже, она перешла на новую ступень развития человеческого тела и во сне не нуждается в принципе. Она явно рада нас видеть. На её столе лежит пухлый блокнот, исписанный невероятно нечитаемым почерком. А посреди кабинета стоит строгий кожаный чемодан, который Веспула явно украсила на свой вкус: прямо на нём уверенно растут растения и даже цветут цветы.

Веспула носится по кабинету, в хаотичном порядке швыряя в чемодан банки, колбы и бутылки. Они не бьются, даже не звякают, а пропадают в недрах чемодана без следа. Внутри него засасывающая тьма, и я не рискую подойти ближе — не хочется стать частью поклажи. Кто знает, какие методы компрессии использует наша чудачка.

— Собралась куда-то? — спрашивает Руби, подбоченясь.

— Ну разумеется! — отвечает Веспула, размахивая руками. — Ход эксперимента должен быть под систематическим наблюдением старшего исследователя. К тому же с вашим недостаточным научным образованием вы не сможете поддерживать правильность назначенного лечения. И, в конце концов, я жажду посмотреть на эту отравительницу, этого гения от мира алхимии, эту…

— Поганку, что чуть не убила во мне дракона? — подсказываю я.

Веспула щёлкает пальцами и радостно кивает.

— Именно!

— То есть ты едешь с нами? — уточняю я.

— О, — Веспула останавливается и поворачивается ко мне. Хитринка в её глазах воистину демоническая. — Ну, утром ко мне пришёл Райден и сказал, что ты слишком упряма, откажешься остаться в Академии и попрёшься домой — это почти дословная цитата. А он тебя ни за что не отпустит, если будет считать, что тебе грозит опасность. Потому он заявил, что ты либо уедешь в моей компании, либо он запрёт тебя в башне по драконьей классике. Я подумала, что ты явно выберешь первый вариант, потому стала паковать вещи!

— А со мной он обсудить это не хотел? — спрашиваю я с плохо скрываемой в голосе угрозой, которая совсем не трогает Веспулу.

— Хотел! Но ты сначала пришла ко мне, так что мне выпала честь сообщить эту новость!

Она захлопывает чемодан и защёлкивает застёжки. Я смотрю на неё в полной прострации.

— А по-моему, отличная мысль, — подаёт голос Руби.

— Мысль настолько отличная, что пришла мне в голову ещё вчера, — говорю я. — Я подумала, что против Аделаиды нам нужен ещё более сильный интриган, разбирающийся в травах и зельях.

— Ой, ты всё льстишь мне! — отмахивается Веспула. — То есть ты не против?

Пытаюсь спрятать рвущуюся наружу ехидную улыбку. Против ли я поселить в старинном, лелеемом поместье дель Монроков полубезумную учёную со взрывными зельями, выводком зубастых цветов и вольнодумной козой?

— Бернадетт же едет с нами? — спрашиваю я как бы невзначай. — Ты же не оставишь её без присмотра.

— Ну разумеется! — горячо кивает Веспула. — Я без неё как без рук!

— Чудно. Это просто прекрасно.

— Ты похожа на ледяного демона, — шепчет мне на ухо Руби. — Особенно твоя улыбка, ух! Кровь стынет.

— И