– В одном из окон какого-то дома я видела… Мне кажется, я видела Таню! – закончила Соня почти шепотом.

– Так кажется или видела? Что за дом? В каком месте?

– Я не помню! – растерялась она. Снимщиков снова преобразился, сделавшись жестким, это не могло нравиться. – Только помню каштановые волосы, женский силуэт, она курила в форточку, понимаете. Расстояние хоть и небольшое, но все же… К тому же солнце мешало отчетливо рассмотреть, скользило по стеклам. В какой-то момент солнце скрылось за облаком, и вот тут… Да, сразу стало хорошо видно, и вот тут мне и показалось, что это Таня.

До дома Виктора Гавриловича оставалось метров десять. Если он не остановится сейчас, то разговор прервется и она все снова забудет. И так все бессвязно, как в раннем детстве, черт побери!

Он остановился возле забора, граничащего с участком Виктора Гавриловича. Попридержал ее за локоть и снова пристал:

– Вспомни, чей это был дом?

– Не помню! Это пронеслось так эпизодически, вот и не сохранилось в памяти. Вернее, сохранилось лишь то, что женщина, очень похожая на Таню, смотрела на меня из окна и курила. И все!

– Ладно, не помнишь, чей это дом, но как выглядит он, помнишь?

– Нет!

– Какая крыша? Какого цвета откосы на окнах? Какого цвета шторы в окне, возле которого курила та самая дама, что напомнила тебе подругу?

– Не помню!

На самом деле она очень боялась ошибиться, чтобы не опорочить, не оболгать того человека, чей дом, кажется, вспомнила. С ней вот произошла ошибка из-за дикого упрямства Олега Сергеевича Снимщикова. Зачем же она самолично станет ввергать в эту пучину еще кого-то! А вдруг ошибается, что тогда? Из-за ее ошибки этого человека могут так же, как и ее, отвезти в то отделение, где она провела ровно сутки. Могут так же лапать, сдергивая бретельки лифчика с плеч. И могут так же, как ее, посадить в карцер, полный мерзких мокриц и каких-то шуршащих по углам тварей…

Нет, пока она сомневается, она никого называть не станет. Лучше проверит потом сама. Потом, когда его не будет рядом.

– Ну, дерево там, может, какое росло? Кустарник? Розы, мимозы, бассейн…

– Водопад! – Это она вспомнила точно, и вспомнила прямо сейчас. – Там был крохотный водопад, бьющий из декоративной скалы. И еще… Вода стекала в прудик, а в нем плавали белые цветы.

– Живые?

– Я-то откуда знаю! Сейчас искусственные не отличить. Только…

– Что опять?! – перепугался Снимщиков, он только-только успел порадоваться, что вот теперь-то как раз и…

– Таких водопадов и прудиков у нас тут много. В прошлом году приезжала какая-то фирма, занимающаяся ландшафтным дизайном. Обещали все устроить в лучшем виде. Якобы по индивидуальным проектам, а потом оказалось, что насажали однотипной растительности и скалы налепили одинаковые. Был скандал.

– И у вас теперь в каждом дворе здесь водопады?!

– Не в каждом, но три или четыре я видела точно.

– Назвать можешь?

Он уже еле сдерживался. Ощущение, что его снова очень умело водят за нос, крепло с каждой минутой.

То она видела кого-то, то не видела. То дом не может вспомнить, то водопады в каждом дворе. Чертовщина, да и только! Нет, зря ее отпустили из-под стражи. Зря. Может, и Анна Васильевна еще бы пожила.

– Назвать кого?

Она смотрела на него чистыми правдивыми глазами, боясь сморгнуть очередную перемену в его настроении. Она уже просто запуталась, когда он терпимо к ней относится, а когда готов удавить. Прямо как сейчас. А она всего-то не стала торопиться.

– Не кого, а чего! – взорвался Снимщиков, заорав, тут же углядел за высоким частоколом белую панаму бдительного соседа Сочельниковых и чуть сбавил обороты. – Дома, где есть такие водопады, указать можешь?

– Вряд ли, – снова испытала его терпение Соня. – Нужно обойти и просто посмотреть. Вдруг я что-то упустила.

– Обойдем, не сомневайся, – пообещал ей Снимщиков с явной угрозой. Ткнул пальцем в островерхую белую панаму, медленно плывущую вдоль кромки забора, и спросил: – Это Виктор Гаврилович и есть?

– Он самый, – вздохнула, потупившись, Соня. – Запаситесь терпением. Говорить он может бесконечно и обо всем.

– Направим, не сомневайся. – Олег отвернулся от нее, сделал несколько шагов к частоколу, выкрашенному ядовито-зеленой краской, и громко позвал: – Виктор Гаврилович! А Виктор Гаврилович! Не прячьтесь! Есть разговор до вас!

– А я и не прячусь, – обиделся дед из-за забора. – Очень мне нужно прятаться! От кого, хотел бы я знать?! Я на своем участке, между прочим, грядки пропалываю. И гнусностей никаких против добрых людей не замышляю!

В чей огород из его огорода полетел камень, догадаться было не трудно. Соня закусила губу, отвела свою руку в сторону, когда Олег попытался подтащить ее поближе к калитке, и тут же попросила:

– Можно я вас у Анны Васильевны на даче подожду, а? Мне очень не хочется присутствовать при этом вашем разговоре. Очень!

– Это может быть опасно, – вдруг переполошился Снимщиков, впервые, наверное, допустив мысль, что Сочельниковы пали не от ее руки. – Вдруг убийца в доме, что тогда?

– Это средь бела дня? Вряд ли. К тому же мы только что пришли с блок-поста, никакого убийцы никто не впускал и не выпускал. Так я пойду…

– Да, знать бы еще, кто это такой! – фыркнул он в ответ на ее нелогичное заявление. – Убийцы не всегда с серьгой в ухе, с ножом в руке и пистолетом под мышкой. Они иногда производят впечатление приличного обывателя. И даже не иногда, а зачастую.

Она, не дослушав его, ушла, оставив Снимщикова томиться возле запертой калитки Виктора Гавриловича. Тот, обидевшись, открывать не торопился, предпочитая орать ему из-за забора, что вот сейчас он вымоет руки, ополоснет сапоги, переобуется в сандалии, наденет чистую рубаху…

Перечислениям, казалось, не будет конца и краю. Солнце прожигало в ноющей макушке Снимщикова дыру. Во рту было гадко и сухо. Хотелось ледяного кваса, но он бы и от воды не отказался. От огромной кружки студеной воды из родника. Наверняка ведь имелся родник где-нибудь в окрестностях. Или не имелся? Или не нужен он был им вовсе. Водопадов они, видишь, понаделали здесь. Любители экзотического ландшафта, елки-палки. А ему вычисляй теперь, в который дом приходила покойная Сочельникова, чтобы из окна полюбоваться на бывшую подругу. Если, конечно, это и в самом деле была она и Софья не морочит ему голову…

Калитка распахнулась в тот момент, когда Снимщиков совсем уже было собрался послать свою затею к черту. Виктор Гаврилович ступил на тротуар новыми сандалетами, одернул белоснежную рубашку с короткими рукавами, поправил редкие волосы под панамой, протянул руку Снимщикову. Тот представился:

– Снимщиков Олег Сергеевич, старший…

– Да помню я вас, – перебил его сосед Анны Васильевны. – Когда на озере Таньку непутевую нашли, вы ведь там были.