– Господа, гоните деньги.

Гости вытащили и отсчитали купюры, которые вождь быстренько спрятал в набедренную повязку.

– А теперь, нас приглашают на большой, в нашу честь, праздник.

– Надеюсь, не в качестве второго блюда, – проворчал кто-то.

Ночь пала, как всегда, внезапно.

В деревне на большой площадке полыхал огромный костер, пели и плясали туземцы, периодически протягивая к гостям ладони, в которые нужно было бросить серебряную монетку.

– Смотрите, смотрите…

– Что?

– На детей смотрите. На их шеи.

На шеях у детей болтались какие-то разноцветные ожерелья.

– Это же… Это пироп. А вон ильменит. Это же спутники алмазов. Сколько их! У всех! Черт подери!

У гостей жадно заблестели глаза. Потому что точно, целые гирлянды, да чуть ли не на каждой шее. И даже у древних старух! Во это да!

Аборигены плясали, отбивая ритм босыми пятками по высохшей земле. Зубы и зрачки танцующих блестели в черноте тропической ночи в отблесках большого костра. Сверкали самоцветы. Всё было экзотично, захватывающе и весело. В общем, праздник удался.

Все-таки белые люди, несмотря на свои престижные кембриджские, оксфордские и принстонские образования, такие же дети, как папуасы, тоже на всё блестящее и цветное кидаются, так что за уши не оттащишь.

Утром отправились в путь. Впереди и сзади шли африканцы, местами прорубая мачете путь в зарослях. Было душно, влажно, что-то летало, жужжало и лезло в нос и уши.

– Эй, осторожней!

Ветка, за которую хотел ухватиться один из гостей, вдруг изогнулась, зашипела, вскинулась и показала раздвоенный язык.

– Ой!

Оглянувшийся абориген спокойно подошел и разрубил змею мачете на две метровые половинки. Потряс той половинкой, что с головой, что-то произнес.

– Он говорит, что это очень ядовитая змея, которая может убить десять человек. И что их тут в кустах много и лучше идти друг за другом и смотреть по сторонам.

Гости двинулись гуськом, стараясь держаться строго посередине тропы. Янки – люди впечатлительные. Хотя и европейцы тоже.

Наконец вышли к речке.

– Вот здесь. Сами копать будете? Только учтите, здесь водятся крокодилы.

– Yes, yes crocodile, – часто закивали туземцы, округляя глаза и размахивая руками.

– У них тут прошлый раз съели трех соплеменников. Так они больше расстраивались не из-за их смерти, а что мясо пропало, – поведал держатель прииска. – Такие нравы… Ну так что, дать вам лопаты?

Вода была мутная, течение медленное и в каждой заводи мерещились внимательные глаза крокодилов, торчащие над поверхностью, как перископы субмарин. Хищные твари в воде, каннибалы на суше…

– Может, лучше они?

– Можно. Но придется доплатить.

– Мы доплатим, доплатим! – быстро согласились белые старатели.

На этом и сторговались. Довольные африканцы стали бросать в воду камни, бить по поверхности воды палками и что-то громко кричать.

– Это они крокодилов отпугивают.

Потом аборигены вошли в воду, шагов на десять, разбрелись в стороны, воткнули в дно лопаты, стали кидать грунт в ведра. Работали споро, потому что кому охота стать чужим обедом? Донный грунт стаскивали на берег, сваливая кучей.

– Пусть вон там еще возьмут.

Но «там» взять пробу не удалось, потому что один из туземцев вдруг дико заверещал и огромными прыжками побежал к берегу, разбрызгивая воду.

– Сrocodile! Сrocodile! – орал он.

И все рванули к берегу, отчаянно брызгаясь и бросаив лопаты.

Больше в воду никто соваться не захотел. Африканцы качали головами и показывали растопыренными пальцами крокодильи зубы. Пришлось довольствоваться тем, что есть.

Гости стали кидать в лотки грунт и промывать его в реке.

– Есть!

И еще…

И еще…

Черные и красные минералы – пироп и ильменит! Да сколько!

– А у меня… Смотрите!

Один из «старателей» поднял пальцы, в которых что-то блеснуло.

Так это же… алмаз. Алмаз чистой воды! Его промыли, стали передавать из рук в руки, смотреть на свет. Это большая удача и редкость, чтобы простой промывкой добыть алмаз. Это может значить… это может значить, что их тут до черта!

Аборигены спокойно наблюдали за «ритуальной пляской» белых. Подумаешь, стекляшка.

– Спроси их, они находили где-нибудь еще такие камушки?

– Да, находили, много, – ответили туземцы. – Особенно выше по реке. Там много стекляшек.

– И где эти… стекляшки?

Африканцы недоуменно пожали плечами и ткнули пальцами в воду.

– Они их выкидывают. Обратно. Они больше красненькие камушки ценят, потому что они красивые и детям нравятся. А эти никому не нужны.

Не нужны? Алмазы? В десять карат? С ума сойти…

– Нам необходимо взять пробы выше по течению.

– Вряд ли это возможно. Там «священная вода», там – табу. В верховье реки обитает дух реки, которого нельзя тревожить, иначе плохо будет. Туда они не пойдут.

– Скажите им, что мы заплатим. Мы много заплатим!

– Ладно, спрошу.

Туземцы о чем-то загалдели, зажестикулировали, закивали, замотали головами. Чуть не подрались.

Наконец, выставили счет. Не маленький.

– Они согласились. Но только в одном месте и только несколько ведер.

Поднялись на полкилометра вверх по течению. Встали. Туземцы бухнулись на колени и стали воздевать руки к небу.

– Дальше они не пойдут, хоть убейте их. Если желаете, они могут взять пробы тут.

– Хорошо.

Африканцы быстро натаскали на берег донный грунт и снова шлепнулись на колени замаливать перед Духом реки свои грехи.

И опять на дно промывочных лотков осели минералы! И… Есть! Алмаз! Еще один! Карат на… пятнадцать. На пятнадцать!

Гости сдержанно переглядывались, но было видно, что их распирают эмоции. Потому что вот так черпать лопатой алмазы, как грязь, это что же должно быть за месторождение!

Это же клондайк!

Но это они теперь радуются, потому что азарт, а после остынут и их начнут терзать сомнения. Потому что они профессионалы. Надо бы их дожать.

– Идемте за мной.

– Куда?

– Там увидите…

И там они увидели!

Узкий вход, как нора, куда можно было влезть только согнувшись в три погибели. Проводники включили фонарики. В глубину уходила горизонтальная штольня. Потолок и стены были закреплены сплетенными ветками, на головы и за шиворот сверху сыпалась влажная земля, было невозможно душно и очень трудно дышать.