Алена, оставив креманку в покое, буравила Лешика своими синими глазищами. Наташка, инспекторским взглядом исследовав пустую креманку Аленки, изрекла:

– Почему здесь такие маленькие порции мороженого? И что вы мне пообедать спокойно не даете? Порядочному человеку в возрасте Костаки уже положено обзавестись своей семьей. Вот я и решила, что он – порядочный человек. Извините, ошиблась… в его порядочности.

– Придется перед ним извиниться, – сухо сказала я. – Кстати, в какой каюте он расположился? – Ни Алена, ни Лешик номера не знали. Костаки мельком упомянул, что плывет вместе с нами на главной палубе. – Я попросила бы вас повнимательнее выбирать себе знакомых. И не надо возводить глаза к потолку! Вы как сговорились! Не хочу пугать, но просто пораскиньте мозгами, вспомнив кое-какие неприятные моменты. И не надо мне вот этих закидонов: «плавали – знаем»!

– Мам, ты что разошлась? Ведь никто тебе не возражает. Посмотри, у тебя уже все остыло. А Наталья Николаевна на твое мороженое посягает. – Дочь легонько погладила меня по плечу. – Мы все понимаем, как надо. Не дети. Только зря вы раздули страшилку из-за случайно подброшенного пистолета.

– Не надо ложных обвинений! Я просто попробовала ложечку мороженого твоей мамы. Надо же, такое, как у меня.

– Ну да, «попробовала»! Только ложечка-то столовая! – хмыкнул Лешик.

Наташка огрызнуться не успела – подошла Кинг-Конг с еще одной креманкой. Подруга от удивления забыла вынуть изо рта ложку. Официантка мило улыбнулась, от чего я невольно вздрогнула – улыбка ей совсем не шла.

– На вас одно удовольствие смотреть, когда вы кушаете мороженое. Я выпросила для вас дополнительную порцию.

Мы невольно взглянули в сторону раздаточной. Оттуда нас весело поприветствовали две девушки в голубой форменной одежде. Наташка чуть не всплакнула. Приобняв креманку, она потянулась за моей чайной ложкой, забыв вынуть изо рта свою. Подруга была растрогана…

– Если приглядеться к этой официантке, она не такая уж страшненькая. Особенно сзади. И фигура у нее точеная. И волосы – ничего… Надо ее с кем-нибудь познакомить, – задумчиво рассуждала Наташка вплоть до самой моей каюты. – Ты что, спать собралась? Не выдумывай. Вечером пораньше ляжешь, – отобрала она у меня ключ от каюты. – Лучше пойдем ко мне. Мы же не договорили.

Честно говоря, меня действительно клонило в сон. Уныло плетясь к подруге в гости, я искала повод развернуться и отправиться к себе. Не нашла. Наташка со свойственной ей заботой принялась усаживать меня на кровати Лешика. В результате через пять минут я оказалась в некоем подобии кресла из подушек и курток с чашкой крепкого кофе и конфетами. Подругу просто надо знать. В заботе о ближнем она может, что называется, лоб расшибить, если уверена, что эта забота – нужна. Несколько лет назад Наталья принялась опекать соседку по нижнему этажу. Вместе с дочерью и маленькой внучкой. Соседка – вечно недовольная реальными и надуманными шумами в доме – пожаловалась ей на постоянно плохое самочувствие – как свое, так и дочери и внучки. С тех пор Наташка ежедневно и не по одному разу носилась за детским питанием, а заодно уж прихватывала все необходимое и для взрослых. Через некоторое время соседка, привыкшая к своему положению опекаемой, стала делать ей замечания по поводу недостаточного ассортимента продовольствия, которые та безропотно принимала к исполнению. Постепенно соседушка разошлась и стала выказывать недовольство по поводу разного рода шумов в Натальиной квартире, а заодно и в других. Наташка до поры старательно сводила к минимуму все возможные шумовые помехи как у себя, так и у других жильцов дома, пока последняя претензия не заставила, наконец, подругу призадуматься. Мы же – от души повеселились: соседка сделала ей выговор за слишком громкое шлепанье собачьих лап по коридору. Слегка опешив, Наталья постаралась убедить соседку, что боксериху Деньку научить порхать невозможно. Опекаемая, зная, что Денька – последняя Наташкина любовь, не стала предлагать сбагрить псину друзьям. Но предложила… обуть собаку в тапочки. Подруга потеряла дар речи и обиделась. Вечером соседка позвонила и елейным голоском спросила, не нужен ли Наталье палас. У ребенка аллергия, и они готовы отдать палас хоть сейчас. Либо выкинуть. Растерявшаяся Наташка помялась, потом прикинула, что Зинаида ищет пути к примирению. А палас можно постелить на даче. Короче, согласилась взять. В субботу палас был постелен на даче, и мы с ней по очереди восхищались тем, что он пришелся как нельзя к месту. Все чуть не испортил Димка.

– Откуда у вас это чудовищное покрывало? Да еще цвета детской неожиданности.

Я сделала ему страшные глаза и украдкой постучала себя по голове.

– А вообще цвет приятный, – с ходу перестроился Димка. – Для пола – самое оно. И так идет к твоим тапкам! – кивнул он подруге. Та постепенно выходила из состояния полного отчаяния. Увидев это, Димка решил добавить Наташке радостных эмоций: – Где отхватила? На нашу долю не могла взять?

Это было уже через край. Подруга принялась решительно вытягивать палас из-под кровати, рассчитывая сделать нам шикарный подарок. Еле отговорили.

Через несколько дней соседка вновь позвонила Наталье и сделала повторный выговор за шлепанье собачьих лап по коридору. Не дав и слова сказать, упрекнула ее в том, что она могла бы выкроить время для того, чтобы разрезать палас и постелить его в злополучном коридорчике. Наташка попробовала возразить – подстилка не идет к обстановке в квартире, в связи с чем определена на дачу. И получила в ответ истеричное требование немедленно вернуть ковер назад. Что и было выполнено. Одновременно наступило окончательное прозрение, и оковы добровольного рабства пали…

– Ну, что скажешь? – Наташка присела на пуфик и взяла с тумбочки свою чашку кофе.

– Вернемся к отплытию. Так сказать, «былое и думы»: все началось с нашего падения…

– Вашего падения! Я в общей свалке участия не принимала.

– Не скромничай. Именно тебе принадлежала роль организатора и главного исполнителя. Кто швырнул бедную девочку через меня?

– Просто она в полете сменила направление. Я лично шваркнула Светика в объятия ее молодого человека. Остальное – плод вашей самодеятельности.

– Ну хорошо. Прекратим пока разбор пролетов. Пока мы старались встать на ноги, ты сгребала в сумочку все, что из нее вывалилось. В том числе – пистолет, который Лешик обозвал зажигалкой. Как думаешь, мог его еще кто-нибудь видеть?

– Наверное… Нет. Точно не могу сказать. Люди, конечно, оглядывались. Я бы тоже оглянулась. Но вот видели или нет? Не знаю.

– Да. Этот вопрос… пока под вопросом. Допустим, что кто-то его видел. Далее подоспел Костик и натренированными руками быстренько поставил всех на ноги.

– Кроме меня. Я на ногах стою твердо.

В подтверждение этих слов подруга встала, подвинула пуфик ближе ко мне и снова села. На пол, клацнув зубами. Пуфик, неловко задетый ее правой ногой, взбрыкнул и отъехал. Без Наташки. Кофе щедро окропило нижнюю часть лица, шею и голубую блузку. Я с трудом выкарабкалась из своего «кресла» с целью оказания помощи подруге. Но опоздала. Она уже успела вскочить и унестись в санблок.