ведет нас неверным путем. Речь не идет о том, что за тотальным вовлечением в социальные медиа последует полный уход. В случае социальных медиа последняя опция часто по социальным и экономическим причинам невозможна. Кто может позволить себе поставить в опасность свой социальный капитал? Рейнгольд в курсе всего этого и предлагает своим читателям целый ряд практических гайдлайнов по тому, как управлять медиа. Он не очень хорош в полемике, и его дискуссия с американской волной техно-пессимистов не убедительна (в конце концов, большую часть своей жизни он провел у залива Сан-Франциско, изучая духовные и коллективные измерения онлайн-коммуникации). Но ему удается идентифицировать кое-какие полезные моменты цифровой грамотности.

В книге «Net Smart» и в видеолекциях Рейнгольда на эти темы привлекает больше всего то, как они актуальны для нашей повседневной жизни, избегая одновременно и чистого утопизма, и безжалостной деконструкции корпоративной повестки гигантов Силиконовой Долины. Рейнгольд не является хардкорным визионером Долины типа Кевина Келли или Стюарта Бренда или же континентальным критиком. Как у автора о технологиях, у него не было классической американской академической карьеры, хотя он и давал в последнее время лекции в Стэнфорде. Это замечательный и тонкий педагог, который верит во «внутреннюю дисциплину, а не в аскетический уход». По сути, «Net Smart» – это памфлет о пользе публичного образования. Самоконтролю и другим аспектам грамотности в социальных медиа надо обучать. Мы не рождаемся с такими способностями, так что нам нужно научиться практике «кураторства в реальном времени». Отталкиваясь от работы «The Mindful Brain» Даниэля Зигера, Рейнгольд заявляет, что нам нужно пробудиться от автоматизированной жизни. Как говорит Зигер, нужно нечто большее, чем просто осведомленность: «Надо в принципе быть в курсе аспектов работы сознания. Осознанность помогает нам проснуться». Сколько из нас променяет удовольствие отвлекаться на такое состояние ума – это уже другой вопрос. Как нам всем уже известно, мы любим убивать время с помощью эскапистских социальных медиа, находясь в не-пространствах, окруженные не-людьми. Это логика циничного разума, скрывающаяся за рассуждениями вроде «Я осознаю, что я это все не осознаю». Рейнгольд учит нас трюкам для тренировки мозга, например, дыхательным упражнениям, которые впоследствии превращаются в привычку. Книга завершается выводом, что «возникает цифровой барьер между теми, кто знает, как использовать социальные медиа для личной пользы и коллективного действия, и теми, кто не знает».

Самые важные части книги, на мой взгляд, – это те, где Рейнгольд говорит о «Crap Detection» [150] – термине из 1960-х годов, который определенно заслуживает ренессанса и означает критическое отношение к информации. Каков политический, религиозный и идеологический бэкграунд того, кто сейчас говорит? Давайте устроим фактчекинг. Сегодня для этого имеется масса онлайн-инструментов, но немногие из нас догадываются об их существовании. Широкая нехватка грамотности при использовании поисковиков – это ключевая, но при этом классическая проблема. За в идеале встроенный crap detector ратовали и Эрнест Хемингуэй, и Нил Постман. Сегодня, когда пиар-агентов и советников по коммуникациям в десять раз больше, чем журналистов, которые традиционно отвечают за фактчекинг, пользователи должны все чаще делать свою домашнюю работу по фактчеку самостоятельно. Растущей группе пользователей в новинку, что не всегда надо верить тому, что написано. Как вскрыть псевдоинформацию в сообщениях научных центров, редакторов и консультантов? Другие фрагменты «Net Smart» восхваляют старые ценности борьбы с медиаманипуляцией, но сращивают их с продвинутым знанием о том, как надо управлять целым рядом исследовательских онлайн-инструментов с точки зрения функционала и юзабилити интерфейса. Рейнгольд демонстрирует свой рабочий стол целиком: у него большой экран, одновременно открыто много меню, но в то же время все под контролем. Все это называется личным дизайном инструментальной панели, о котором мы редко слышим, потому что упорядочивание рабочего стола считается приватным и даже постыдным делом. Рейнгольд говорит о менеджменте десктопа используя термин infotention, которым он обозначает «синхронизацию привычек вашего внимания с информационными инструментами», целью которой является улучшение поиска и управления информацией.

Социальные медиа часто изображают как необходимые и неизбежные каналы информации, которые, как считают Рейнгольд и Джонсон, никуда не исчезнут. Общительные европейские беби-бумеры могут считать эти платформы нигилистическими наркотическими передатчиками, распространяющими чувство, что нас бросили и оставили на причале. Для них линки, лайки и шеры продлевают системную скуку и тот нигилизм (rienisme), который ощущается как следствие гиперболизированной и коммодифицированной культуры «события», в которой все мы живем. Поэтому-то и удивляют такие тексты, как брошюра «Как процветать в цифровую эпоху» («How to Thrive in the Digital Age») Тома Чатфилда в серии School of Life Аллена де Боттона, которая стремится переизобрести жанр литературы по саморазвитию [151]. Никаких больше моралистских предостережений и благих советов, вроде тех, что давал Евгений Морозов, который при приближении дедлайна прятал в сундук свой смартфон и интернет-кабель. Удивительно, но рецепт Чатфилда – это политизация поля сетевой деятельности в духе Арабской весны, Occupy, WikiLeaks, Anonymous, пиратских партий и демонстраций против копирайта и в поддержку пирингового файлообмена. Нам хватает советов о том, как выкроить время, перестав использовать смартфоны. Романтизация офлайна как стиль жизни – это дохлый номер [152]. Даже «медленная политика» [153] может предложить больше, чем такой бредовый постцифровой патернализм. Дышится свободней, когда наконец оставил позади все эти ускоряющиеся события, когда какое-то время ничего не делаешь, пропадаешь, притворяешься, что живешь в согласии с природой и наслаждаешься заслуженным перерывом. Окей, а дальше-то что? Нас все равно все еще интересуют новые формы коллективной жизни. Мы вдруг оказываемся в гуще событий, историй, ситуаций и людей, которые заставляют нас забыть вопли электронной почты, водопады картинок в Tumblr и рутину Twitter. Сколько еще нам ждать прихода прямой коммуникации?

Здесь стоит вернуться к Петре Леффлер, которую я спросил насчет моралистской позиции Адорно и его неприятии медиа как легкой формы развлечения. Что сказал бы об интернете Адорно, живи он и сегодня? По ее словам, «у Адорно в размышлениях о негативности искусство является автономной и альтернативной социальной сферой. И именно благодаря своей автономии и инаковости искусство обладает силой разрушать капиталистический порядок. Именно поэтому для этих мыслителей отторжение популярных развлекательных массмедиа не является вопросом морали. Это онтологический вопрос, потому что такие медиа не оставляют пространства для рефлексии над способом существования в капиталистическом обществе».

Однако, как обнаружила Леффлер, при более внимательном прочтении позиция Адорно на самом деле не так однозначна. «Когда я читала „Диалектику Просвещения“, то удивилась тому, как для Адорно и Хоркхаймера эксцесс отвлечения в своем экстремальном варианте становится близок искусству. Идея такого обращения с современными массмедиа, в первую