– Конечно, знаю.

– Кого?

– Вас, мэтр. Вы ж волшебник.

Эйхгорн ответил Еонеку снулым взглядом. Малой явно издевается. Был бы на месте Эйхгорна кто другой – точно бы леща отвесил.

Но Эйхгорн никогда не уважал рукоприкладство. Это ничего не решает и ничего не доказывает.

Точнее, все-таки доказывает, но только одно – что ты сильнее собеседника. Не слишком полезный факт.

Продолжая листать книгу, Эйхгорн кое-что подметил. Первое – буквы в этом Каше все-таки те же, что и в обычном языке. Только тип письма отличается – сложная узорная вязь, символы так тесно переплетены, что слова похожи на длинные иероглифы.

Второе – книга явно самописная. Шрифт далеко не такой каллиграфический, как в других томиках, чернила местами другого цвета, кое-где видны затертости, кляксы и исправления.

– А известно ли тебе, малой, почему волшебные книги пишут на Каше? – тоном экзаменатора спросил Эйхгорн.

– Конечно, это и дураку известно! – фыркнул Еонек.

– Ну и почему же?

– Чтоб никто не смог прочесть, ясно же.

Эйхгорн отложил книгу в сторону. Тут он многого не добьется. Если кто и сможет перевести ему эту китайскую грамоту, то уж всяко не этот мальчишка. Может, в городе отыщется какой-нибудь эрудит…

Будь у него много свободного времени и никаких других дел, Эйхгорн попробовал бы расшифровать текст самостоятельно. Он обожал шифры и криптограммы. Буквы понятные, ключ есть – в книге полно рисунков с подписями, о смысле которых нетрудно догадаться.

Что может означать «щчеянг хурмут» под изображением человеческого сердца? Дураку понятно. Вот вам уже и два слова.

Но даже так – расшифровка займет месяцы. А для Эйхгорна эта книжка не имеет особой важности. Скорее всего, это просто самодельный справочник.

– Вернемся к ковролетчикам, – задумчиво произнес Эйхгорн. – Если я захочу его вызвать… как мне это сделать?

– Позеркальте, – недоуменно ответил Еонек. – Я его номера не знаю, но могу у камергера спросить, он должен знать. Сбегать?..

Эйхгорн напряженно размышлял. Он искал такую форму вопроса, которая не выдала бы его полного невежества в здешних реалиях. Позеркалить – это что вообще? Сразу возникает ассоциация со словом «позвонить», и это явно как-то связано с зеркалами, но…

– А ты сам умеешь зеркалить? – наконец нашелся он.

– Чего там уметь, дело-то плевое, – пожал плечами Еонек. – Хотите, покажу.

– Ну… давай.

– Правда?! – загорелись глаза пажа. – Можно, мэтр?! Я возьму?!

Мальчишка сразу метнулся к столу и схватил то зеркальце, что раньше лежало в запертом отделении. Бережно держа его в ладонях, Еонек несколько секунд дышал на стекло, пока то не запотело, а потом вывел пальцем несколько цифр.

Пришла пора Эйхгорну снова столбенеть от изумления. Ибо стекло засветилось, пошло рябью, и в зеркале отразилась щекастая рожа камергера. Еонек при виде него нервозно захихикал и торопливо сунул зеркало Эйхгорну.

– А, мэтр, это вы? – буркнул камергер. – Чем могу быть полезен?

Эйхгорн ничего не ответил. Он не знал, как реагировать на этот аналог видеофона.

Волшебное зеркало. У него в руках волшебное зеркало. Его собеседник находится в другом здании, но кажется, будто он прямо тут, за стеклом.

– Мэтр, так вы зачем зеркалите-то? – недовольно спросил камергер.

– Просто хотел спросить, нет ли у вас хомутов, – с каменным лицом сказал Эйхгорн.

– Хомутов?.. – вылупился камергер. – Вам нужны хомуты, мэтр?..

– Да, хомуты.

– Ну так идите на конюшню и спросите там! – рявкнул камергер, проводя ладонью перед собой.

Изображение погасло. Но Эйхгорну не было до этого дела – куда сильнее его занимало зеркало. Он пока не придумал сколько-нибудь вразумительных гипотез на счет того, как оно работает… но оно точно работает!

Как им пользоваться, Эйхгорн усвоил быстро. Пишешь на запотевшем стекле номер – и вызываешь нужного абонента. Номер его зеркала, очевидно, 7636468 – число, вырезанное на обратной стороне.

Семизначный номер. Значит, в мире миллионы таких зеркал. Как минимум три из них в Парибуле – у короля, у камергера, и вот это самое, в руках Эйхгорна. Но у Еонека такого зеркала нет – значит, доступны они все же далеко не всем.

Паж подтвердил. Да, у него дальнозеркала нет. И у родителей нет. Они ж простые бакалейщики, вы что! Откуда им такое взять? Дальнозеркала даже у сановников-то не у всех есть – очень уж дорогие. Индустрион такие цены за них ломит, вы что!

Эйхгорн сразу зацепился за незнакомое слово, но спрашивать о его значении не стал. Очевидно, что это либо некое государство вроде той же Страгулярии, либо учреждение, которое производит такие зеркала. Также очевидно, что чем бы этот Индустрион ни был, у него монополия на их производство – как у Страгулярии на ковры-самолеты.

Очень интересно.

Никаких других номеров Еонек не знал. Он и камергерский-то узнал по чистой случайности – полгода назад подметал в его кабинете и увидел забытое на столе дальнозеркало. Памятью мальчишка обладал цепкой.

Возможно, где-то в больших городах существуют свои зеркальные справочники, со множеством номеров. Но точно не в Альбруине.

Это такое дурацкое место…

– Мэтр, я вам еще нужен? – переступил с ноги на ногу Еонек. – Мне еще нужно дров для прачечной натаскать…

– Можешь идти, – ответил Эйхгорн, крутя в руках зеркало.

Им уже овладел зуд естествоиспытателя. Поразмыслив, он снова подышал на стекло и вывел на нем пальцем цифру «один». Немного подождал – ничего не произошло. Эйхгорн добавил еще одну единицу – и снова ничего. Третью… четвертую…

А потом он добавил пятую… и вот тут зеркало засветилось! Эйхгорн оказался прав – есть номера и меньше семизначных.

Номер 11111 принадлежал седоусому краснолицему мужику. В левой руке он, видимо, держал свое зеркало, а правой хлебал из миски нечто, похожее на борщ. При виде Эйхгорна он нахмурился, медленно положил ложку и принялся сверлить собеседника взглядом.

– Ты кто? – сипло спросил усач.

– А ты кто? – ответил Эйхгорн.

– Это ты мне зеркалишь, – сказал усач. – Представься или скройся в тумане.

Эйхгорн сжал губы в ниточку. Интересно, до кого же это он дозвонился? Явно непростой человек, раз такой красивый номер. Пять единиц… не семь даже, а пять.

Наверное, с этими зеркалами – как с аськой. Поначалу номера были короткими, потом на всех стало не хватать, и пошли более длинные. У Эйхгорна был один знакомый с аськой-шестизнаком – и он гордился этим сильнее, чем званием кандидата наук.

– Я, кажется, не туда попал, – вежливо ответил Эйхгорн. – Извини.