грудь выпячивал вперед и закладывал руку в верхний карман жилета. Такая поза могла напоминать одного из главных героев эпохи — Наполеона, который также был невысокого роста. Оригинальные жесты создавали ему запоминающееся амплуа, как указывал Соллогуб, он поражал своей оригинальностью. В свете он обычно молчал, шутил довольно редко, на семинарский лад, используя зазубренные с пансионной скамьи обороты из библейских текстов.

Мишель стал вхож в дом влиятельного семейства княгини Хованской. Ее старший сын Юрий, в 1825 году окончивший Царскосельский лицей, подружился с Глинкой, видимо через Штерича. У княгини были две красивые дочери, ради устройства будущего которых она организовывала балы. Приглашались молодые люди, в том числе и Глинка. Мишель стал частым гостем в их доме, его принимали как родного, так что летом 1825 года он жил у них в доме в Царском Селе.

В конце лета 1825 года Мишель нашел нового ком-паньона для совместного проживания — товарища по пансиону и земляка Александра Яковлевича Римского-Корсакова (1806 — не ранее 1856), романтичного, краснощекого юношу{136}. Это был начинающий литератор, считавшийся одаренным, печатался под псевдонимом Римский-Корсак или просто Корсак{137}. Они вместе поселились на Загородном проспекте, в доме Нечаевой{138}. Обстановка казалась более уютной, квартира находилась на втором этаже флигеля, к которому примыкал сад. Часто в саду устраивались встречи и долгие беседы.

На стихи Александра Римского-Корсакова Глинка в эти годы написал три романса (а всего на протяжении жизни — пять), два из них стилизованы под фольклор — это «Горько, горько мне, красной девице» и «Ночь осенняя, любезная». В мужскую компанию приходили девушки. Здесь начинаются первые разочарования в любви. Глинка влюбился в некую Катеньку. Она принимала его ухаживания, но сама не любила его. Когда ее «игра» открылась, меланхолия и грусть охватили романтичного юношу.

Все чувства он высказал в романсе на незатейливые слова Корсакова:

Я люблю, ты говорила,

И тебе поверил я.

Но другого ты любила,

Мне так странно говоря:

Я люблю, я люблю{139}.

Осенью 1825 года, в начале светского сезона, Глинке пришла мысль написать французскую кадриль для бала у Хованских. Это был дебют. Для своего первого публичного выступления в качестве сочинителя музыки юноша не случайно выбрал этот танец. Французская кадриль была еще редкостью, отличалась сложностью исполнения, но постепенно входила в моду и неизменно привлекала внимание публики. Премьера прошла хорошо. Новоиспеченный сочинитель был доволен. Заметила ли публика нового аматера-композитора — неизвестно. Обычно на балу все увлечены танцами, флиртом и светскими беседами.

Бальная музыка не могла не поражать Глинку оркестровыми эффектами. Для ее исполнения, например, на самых больших новогодних балах, собиралось по пять-семь полковых оркестров, располагавшихся в многочисленных залах. Их задачей было играть синхронно. Следил за этим главный капельмейстер войск гвардии. Получаемое стерео-фоническое звучание производило сильное впечатление, в том числе и на Глинку. Впоследствии он использовал этот звуковой спецэффект в обеих операх, располагая на сцене дополнительный мини-оркестр, вторящий основному.

Из Смоленска пришла новость, что к любимой сестре Пелагее сватается жених. Они нравятся друг другу и хотят пожениться, но ждут одобрения не только родителей, но и старшего брата. Уезжать из Петербурга с его светской кутерьмой и развлечениями не очень хотелось. Но тут вмешались события исторической важности…

Был ли Глинка декабристом?

Внезапная смерть императора 19 ноября 1825 года в Таганроге произвела хаос в русском обществе. Прямых наследников престола у Александра I не было. По указу его отца Павла о престолонаследии трон должен был в таком случае перейти следующему брату — Константину Павловичу. Однако тот не хотел царствовать и отказался от трона. Александр составил манифест о передаче престола третьему брату, Николаю, однако завещание было практически никому не известно, что в конечном счете привело к трагедии на Сенатской площади, известной как восстание декабристов.

В советской литературе в духе официальной идеологии подчеркивалось, что Глинка разделял антимонархические взгляды декабристов и фактически сам был декабристом[102]. Но так ли это было на самом деле? Если понимать исторический контекст и знать мировоззрение, то ответ будет отрицательным.

Мишель действительно был знаком и общался со многими декабристами — Вильгельмом Кюхельбекером, пансионным товарищем Степаном Палицыным. Декабристским идеям сочувствовал Корсак, на службе Мишель мог встречаться с адъютантом главноуправляющего путей сообщения Александром Бестужевым.

Но Глинка знал и тех, кто принадлежал к другим многочисленным тайным обществам, через которые прошли большинство русских людей. К примеру, масонские ложи были такими же тайными обществами, и Глинка дружил с их участниками, которые к тому же были страстными меломанами.

Сочувствовал ли Глинка декабристам? Ответить однозначно сложно. Все русское общество было пронизано идеями разных реформ. Вероятно, Глинка поддерживал общие гуманистические принципы, которые нужно претворять в жизнь — справедливость, честность, преданность родине. Он знал об идеях декабристов — о социальном равенстве перед законом, изменении монархии на конституционную монархию или республику, справедливом суде, национальном единстве. Все это широко обсуждалось во всех тайных обществах и стало частью дворянского кодекса чести.

Но немногие из членов тайных обществ, в том числе и декабристов, хотели предпринимать какие-то действия. У декабристов не было агитационных мероприятий, они не вели «вербовку» единомышленников. Это были встречи офицеров, обсуждавших состояние Отечества. Все они, прошедшие через Отечественную войну и завоевавшие победу, жили ради служения Родине. Они стремились найти самый правильный и верный путь для совершенствования страны. Столь сильные патриотические чувства испытывал и Глинка. Но он, как и большинство, порицал революционные преобразования, о чем можно судить по «Запискам». Одного из знакомых — декабриста он называл «жертвою своего легкомыслия»{140}.

14 декабря 1825 года ранним утром Мишель, как и многие жители города, отправился на Сенатскую площадь, чтобы присутствовать на событии государственной важности — новому императору должны были присягать войска и Сенат. После почти месячного безвременья страна обретала правителя. На главной площади города ожидалось театрализованное символическое действо — утверждение нового императора Николая I, помазанника Божьего, и его нового сценария власти. Каждый дворянин считал обязанностью быть там, в единении со всеми остальными подданными.

О предстоящем перевороте Глинка не знал. В противном случае он остался бы дома, боясь возможных карательных мер. Как мы помним, по складу характера он не был воином и революционером. Человек осторожный и преданный государю, он вряд ли решился бы присутствовать при восстании.

Глинка видел, как офицеры держали войска на площади и отказывались присягнуть, но никаких действий не совершали. Он понял, что происходит что-то страшное.

На площадь-сцену вышел новый правитель. Глинка впервые видел Николая I. Даже спустя 30 лет в его душе сохранился величественный и