Но увидев ее смущенную улыбку, сразу понял, что не так взялся за дело.

— Если не ошибаюсь, вы работаете в рекламном агентстве?

— Да, Кэмден и Гэлбрайт. А вы все еще в Колдуэлле?

— Нет.

— Я думала, что вы на третьем курсе.

— Совершенно верно, но мне пришлось оставить университет… Отца уже нет на свете, и я не хочу, чтобы мать продолжала работать на меня.

— Ах, я не знала…

— Может быть, я смогу вернуться туда в будущем году или поступлю на вечерние курсы. А вы где учились?

— В Колумбийском университете. Вы родом из Нью-Йорка?

— Нет, из Массачусетса.

Он напрасно пытался заставить ее говорить о себе. На его вопросы она отвечала другими вопросами.

— Это та книга, о которой вы мне говорили? — спросила она наконец.

— Да, «Завтрак у Антуана», — ответил он и протянул ей книгу. — Эллен хотела, чтобы я обязательно ее прочел и даже сделала некоторые замечания на полях. Я подумал поэтому, что вам было бы приятно ее иметь… Что касается меня, то я предпочитаю более содержательные произведения.

— Мне придется вас покинуть, — смущенно сказала Мэрион, поднимаясь с книгой в руке.

— Уже? Вы даже не допили коктейль.

— Я очень сожалею, но у меня свидание, деловое свидание, и мне не хотелось бы запаздывать.

— Но…

— Мне в самом деле очень жаль.

Он встал, оставил на столе деньги… Они снова были на Пятой авеню. Дойдя до угла, она протянула ему руку, все такую же холодную.

— Рада была познакомиться с вами, мистер Корлис, — сказала она. — Спасибо за коктейль… и за книгу. Ваше внимание очень меня тронуло.

И она смешалась с толпой… Поджав губы, он проводил ее взглядом, потом последовал за ней на некотором расстоянии. На ее шляпке блестела золотая булавка.

Она дошла до Сорок пятой улицы и пересекла проспект, направляясь к Мэдисон-сквер. Он знал ее адрес и понял, что она возвращается домой. Остановившись на углу, он смотрел, как она поднимается на крыльцо.

— Деловое свидание… Как бы не так! — пробормотал Бад.

Постояв еще несколько минут, сам не зная зачем, он медленно вернулся на Пятую авеню.

3

По воскресеньям Мэрион обычно ходила в Музей современного искусства. На первом этаже расположилась выставка автомобилей, на втором посетители толпились особенно тесно, поэтому она поднялась сразу на третий и стала прохаживаться среди любимых полотен и скульптур.

— Здравствуйте! — произнес с оттенком приятного удивления чей-то голос позади нее.

Она обернулась. На пороге небольшого зала, куда она только что вошла, стоял Бад Корлис.

— Здравствуйте, — смущенно ответила она.

— Как тесен мир! Я пришел одновременно с вами, но не сразу вас узнал. Как поживаете?

— Хорошо, спасибо… А вы как?

— Благодарю вас, тоже неплохо. Вы часто бываете здесь?

— Да.

— Как и я… В тот раз вы не опоздали на свидание?

— Не опоздала.

— Это правда, что я не сразу узнал вас, — повторил он, не отрывая глаз от натюрморта, который внимательно рассматривал. — Я не ожидал встретить вас здесь.

— Почему же?

— По правде сказать, Эллен не очень любила посещать музеи…

— Сестры не всегда похожи друг на друга.

— Нет, конечно… В Колдуэлле, при факультете искусств организован небольшой музей. В основном, копии и репродукции. Раза два я предлагал Эллен пойти туда, но безуспешно.

— Нет, она не интересовалась искусством.

— Почему всегда хочется, чтобы те кого мы любим, разделяли наши вкусы?

Мэрион не ответила на этот слишком прямой вопрос, но все же заметила:

— Как-то я повела Эллен и Дороти — Дороти была самой младшей из моих сестер…

— Я знаю…

— …в этот музей, когда они были еще подростками, но им здесь показалось неинтересно. Я подумала, что они слишком молоды.

— Мне кажется, — сказал Бад, подходя ближе, — что если бы в свое время в моем родном городе был подобный музей… Скажите, заходили вы сюда, когда вам было двенадцать или тринадцать лет?

— Да.

— Вот видите!

Его улыбка ясно давала понять, что оба они относятся к особой категории людей, недоступной для таких, как Эллен и Дороти.

В зал вошла супружеская пара в сопровождении двух детей.

— Пойдем дальше, — предложил он, беря ее под руку.

— Но…

— Сегодня воскресенье и не может быть никаких деловых свиданий, — сказал он с обезоруживающей улыбкой. — Вы одни, я тоже один, так что…

Они прошлись по залам третьего, потом второго этажа, обмениваясь впечатлениями, пересекли первый, продвигаясь среди блестящих машин, казавшихся здесь нелепыми, потом вышли в сад музея. Переходя от статуи к статуе, они задержались перед скульптурой Майоля и присели, наконец, чтобы покурить.

— Вы были помолвлены с Эллен, не так ли?

— Не совсем.

— Я думала…

— Это не было официально, я хочу сказать. Когда люди сближаются в университете, это не означает, что они будут вместе всю жизнь.

Некоторое время Мэрион молча курила.

— У нас было много общих интересов, но они были скорее поверхностными. Одни и те же лекции, одни и те же друзья… Сближал нас, в сущности только Колдуэлл. По окончании курса… Я не уверен, что по окончании курса мы вступили бы в брак. Я нежно любил Эллен, — нерешительно продолжал он, — я действительно очень любил ее, и ее смерть была для меня страшным горем, но… как бы вам сказать?.. Она не была очень глубоким человеком. Надеюсь, вас не задевает, что я так говорю о ней?

Мэрион отрицательно покачала головой, не пряча от него взгляда.

— Кроме искусства, я старался привить ей интерес к серьезному чтению, к политическим вопросам, но и это не имело успеха. По-настоящему она любила только развлечения.

— Ее воспитывали в большой строгости. Вероятно, она испытывала потребность наверстать упущенное.

— Возможно. А потом, она была на четыре года моложе меня. Но мне никогда не приходилось встречать более очаровательной девушки.

Он помолчал и через минуту спросил:

— А загадка ее гибели так и не была раскрыта?

— Нет! Разве это не ужасно?..

Они снова помолчали, а через некоторое время заговорили о преимуществах жизни в Нью-Йорке, где можно так много увидеть и предпринять, о выставке Матисса, которая должна была вскоре открыться.