– То есть, мистер Корвин, ваши… э… отцы освобождают человечество от власти ангелов только для того, чтобы самим поработить его?

– Да, Горич. И так происходило, происходит и будет происходить вечно. – Но возможно ли, хотя бы теоретически, освобождение человечества от власти высших существ? – Корвин посмотрел на меня с веселым любопытством: – Скажу вам так: служить пищей высшим существам и есть само предназначение человека. Взять, например, ангела – его власть это всего лишь власть хищника над жертвой. Заметь, что в природе самыми умными животными являются именно хищники. Когда кто-нибудь говорит, что знает путь к свободе, и за ним бредут окрыленные надеждой люди, это значит, что какой-нибудь ангел просто подключил их к себе. Это закон: если кто-нибудь великий обещает свободу, знай, что он принесет еще большее рабство. Вот и вся правда.

Я со страхом и удивлением посмотрел на Корвина:

– Но, Матвей, ведь тогда все существующее во вселенной, временное или вечное, – не иначе как ад.

Вампир призадумался:

– Нет, Горич. Ад может возникнуть только в той вселенной, где есть рай. А поскольку оазиса вечной любви не существует, ада тоже нет. Для людей все просто: живите, стараясь хоть немного оставить для себя в этой жизни, ведь смерть закроет для вас все дороги. Для духовных существ – ангелов и наших отцов – вся жизнь сводится к чередованию удовольствия и страдания, они сменяют друг друга, как ночь – день. В этом смысле пустота, куда заключены наши отцы, является адом, а вневременная реальность ангелов – раем.

Я напряженно помолчал, переваривая информацию:

– Мистер Корвин, вы очень хорошо сейчас описали несчастную судьбу людей и постоянную борьбу духовных существ за источники энергии. Ну, а что же тогда вампиры? Вроде бы они внешностью и природой люди, а духом – демоны. Я этим словом не хотел оскорбить ваших отцов. Просто интересно: сами-то вампиры к кому себя причисляют?

– Что вам вампиры?! – злобно спросил Корвин.

Мне показалось, что он опять будет бить меня, и я быстро умолк.

Собеседнику понравился мой страх, и он улыбнулся:

– Я, как вампир, отвечу так: ненавижу все, что имеет ДНК, но люблю качественное немецкое пиво. – Корвин покачал головой и пошел в ванную принимать душ.

Я остался один и начал собираться с мыслями: так, через час будет вечерняя служба и разговор с игуменом Харитоном. Божко говорил мне, что игумен уже знает про меня, термовампира и цель нашего визита. Поэтому я могу спокойно врать ему про Корвина, хорошо зная, что «Рош» контролирует ситуацию. Таким образом, я выполню свою миссию, сдав вампира обиличевцам, и в то же время не обману и Корвина. Да, и потом, Божко прекрасно понимал, что за фрукт этот Корвин, и, наверное, использовал меня втемную для моей же пользы. Вникая во все тонкости, я бы вел себя неестественно и вызвал бы подозрение термовампира.

Но все равно – что-то здесь было не так. Похоже, что сам Корвин знает о том, что со мной разговаривал Божко, что он дал мне мощевик для защиты и необходимые инструкции. Знает-знает – в этом я был почти уверен. Тем не менее Корвин все равно поехал со мной в Македонию, мало того, он сам настоял на этой поездке, хотя по логике вещей его могут здесь поймать и обезвредить. Лукавая снисходительная улыбка термовампира говорила мне о многом. Оставалась, правда, вероятность, что этот двойной агент, о котором упоминал Божко, – настоящий гений провокации. Если же это не так, я не знал, что и думать.

Корвин вернулся в комнату, довольный, как простой паломник, и наступила моя очередь мыться. Я чувствовал себя физически уверенно и хорошо: зрение вернулось к порогу моей юности, голова нисколько не болела, да и я сам уже не верил, что еще утром лежал в тяжелом состоянии в кралевской травматологии. Наскоро помывшись и вернувшись в комнату, я застал Корвина в странном состоянии. Он смотрел на мою влажную голову и уже не выглядел таким уверенным. Боязливо взглянув на икону архангела Михаила, термовампир пригладил свою бородку:

– Присядьте, Горич. Прежде чем мы с вами пойдем в храм, нам нужно еще раз поговорить, но на этот раз без обиняков. Договорились?

Я сел на кровать и потер лоб. Преждевременно же я расслабился.

– Ну конечно же, мистер Корвин.

Вампир протянул мне небольшой бумажный сверток.

– Во-первых, я хотел отдать вам это.

Я взял протянутое и пальцами нащупал маленький металлический предмет. Лоб покрыла мелкая испарина. Это определенно был мощевик, который дал мне Божко.

Корвин похрустел пальцами.

– Я нашел эту вещицу рядом с вами, когда спасатели вытаскивали нас из вагона, она выскользнула из-под ворота и упала. Тесемка порвалась, потому я взял этот… э…

– Мощевик!

– Да-да, мощевик. Чтобы его не прикарманили зеваки или спасатели, ведь вещица-то серебрянная. – Вампир свирепо посмотрел на меня.

– А-а. Спасибо, мистер Корвин. Вы об этом хотели мне рассказать?

– Нет. – Вампир смерил меня пристальным гипнотическим взглядом. – Вы, наверное, очень хотите узнать, почему я, собственно, позвонил вам тогда домой и пригласил на беседу. То есть вы уже были осведомлены, что я должен позвонить вам, по наводке некоего двойного агента, но вы ведь хотите услышать и мою версию, не так ли?

– Дд-а, наверное, и вправду так. – Я старался увести взгляд в сторону. Мне было очень страшно. Уж больно спокойным был тон вампира, разоблачающий меня в сотрудничестве с «Рош». Я осторожно положил мощевик в правый карман и приготовился слушать.

– Примерно месяц назад со мной вышел на связь мой старый русский приятель, мы подружились еще в Либерии. Он, как вы понимаете, классический вампир – потому как с людьми я не дружу. Приятели и слуги не одно и тоже.

Его фамилия Барченко – она вам мало что скажет (в тот момент я, действительно, еще не знал истории Божко). Этот Барченко – типичный старый коммунист, но, как я всегда подозревал, в глубине души он остался убежденным троцкистом, каким был когда-то. Как и все советские вампиры, он внешне принял идеи Сталина, попавшего под влияние «Рош», но подтачивал систему изнутри. Когда красная империя, исчерпавшая свой идеологический ресурс, наконец, пала, этот Барченко, служивший послом в Либерии, занялся прибыльным алмазным бизнесом. Как вы знаете, троцкистские идеи могут быть осуществимы только с помощью крупного капитала – не только с его участием, а под непосредственным контролем финансовых воротил. Скажу вам так, Горич, как умному и исполнительному шабес гою: троцкизм и есть тот религиозный проект, которым великие древние намерены намертво сковать человечество.

Пронумерованные люди с детства будут воспитываемы не своими родителями, а нами. Полная свобода обернется тотальным рабством, спасение из которого будет невозможным. Религией людей будет поклонение великим древним. В каждой соте-квартире будут поставлены трехмерные мониторы, которые будут включаться в определенное время. Камеры и датчики будут оценивать степень поклонения отдельной особи великим древним. От религиозного пыла будет зависеть судьба людей: чем глубже и ревностней поклонение – тем больше шансов оказаться поближе к кормушке. Люди с малым рвением будут просто уничтожаться. Путем селекции древние выведут совершенного человека – совершенную батарейку. Человечество постепенно деградирует до уровня обезьян. Не вздыхайте так. Это неизбежность, Горич. Так было уже много раз, и так будет всегда. Затем, через несколько тысяч лет рабства, когда и эта система выработает свой ресурс, у человечества появится новый «освободитель» из числа ангелов и все вернется опять на круги своя. Вам, Горич, кстати, повезло со временем – лет тридцать-сорок человечество будет купаться в свободе и удовольствиях, пока мы не реализуем свой троцкистский проект. – Корвин раскраснелся от удовольствия. – Ваше поколение этого еще не ощутит, а вот ваши внуки, пожалуй, станут первенцами нового мирового порядка. – Вампир кашлянул. – Но что-то я отклонился. В общем, этот мой приятель Барченко имеет бизнес с братьями Каричами. Его финансовые интересы вошли в противоречие с интересами мирового вампирского сообщества. Поэтому Барченко был вынужден пойти на контакт с обиличевцами, и уже три года он решает некоторые их проблемы среди вампиров и наоборот. Я попросил его передать кое-что Божко, который, как я уже узнал, скрывается где-то в горах Сербии. Неделю назад Барченко вновь вышел со мной на связь. – Вампир пригладил усы. – Вы должны понять одно, профессор. – Корвин посмотрел на часы. – Время еще есть. Мы боремся с орденом побежденного дракона уже много веков. Со временем мудрецы обеих противоборствующих сторон поняли, что для разумной борьбы друг с другом нужны какие-то правила, как в шахматах. Эти правила никто не обязан соблюдать, но как вампиры, так и «Рош» понимают пользу подобного подхода. Упорядоченная борьба предсказуема и ведется с меньшими потерями. Что я хочу этим сказать? Я бы ни за что не поехал в этот монастырь, если бы мне не позволили сами обиличевцы. Буду говорить прямо: месяц назад я обратился через этого господина Барченко к полковнику Божко с просьбой позволить мне посетить дальние охридские пещеры близ монастыря Биела Магла, где монахи поддерживают в растительном существовании жизни тысячи упырей. Ведь «Рош» отрицает, что они готовят упырей для контрудара. Мол, спящая нежить – лишь фактор сдерживания в большой игре. Это можно легко проверить, потому что вывести упырей из летаргии не так просто, как кажется. На это уходит от трех до пяти месяцев.