— …магия не действует, — донесся тут до меня тихий голос Цой. По ходу, она и до этого что-то говорила, но расслышал я только самый конец фразы.

Ну а про магию я уже и сам прекрасно понял, чай, не дурак!

— Где мы? — спросил я, повернув голову к девушке.

— Понятия не имею. В каком-то доме, — ответила она.

Вижу, что не на улице, к духам!

— А Машка? Она тоже здесь? Ну, Муравьева, — пояснил я на всякий случай.

— Не знаю. Я ее не видела…

— Маша! — как сумел громко позвал я, завертев головой — и в очередной раз заработав тем самым дурноту. — Мария! — все же повторил я свой зычный оклик.

Ответа не последовало.

«Оши! — крикнул я уже про себя. — Оши, хоть ты отзовись!»

И здесь тишина.

— Я уже так пробовала, — вздохнула Цой.

— Как мы сюда попали? — задал вопрос я, аккуратно — чтобы в очередной раз не «поплыть» — оглядываясь вокруг.

Комната, где мы находились, была небольшой — может, сажень в ширину и едва пара в длину. Всю ее обстановку составляли два набитых соломой мешка, на одном из которых сидела сейчас Диана, на другом полулежал я. Мой тюфяк слегка прохудился, и из прорехи торчали ломаные сухие стебельки — так я, собственно, и понял, что там у него внутри.

Верхней одежды на мне не было, отсутствовал и китель. Правый рукав сорочки был оборван по локоть, и ниже виднелась аляповатая серая повязка с проступавшими сквозь ткань бурыми пятнами. Форменные брюки, ранее надетые под ватные штаны, наличествовали, а вот валенки пропали.

Про наручники и цепь я уже упоминал.

— Знать не знаю, — ответила между тем на мой вопрос азиатка. — Я сама очнулась только с четверть часа назад. Помню, отказало ночное зрение, потом из темноты вдруг появились волки. Я куда-то побежала, затем упала… И пришла в себя уже здесь, на цепи. Сразу увидела вас, поняла, что вы ранены, хотела подлечить — но не сумела. От этого, — приподняла она руки в металлических браслетах, — освободиться тоже не смогла. Такое впечатление, что вся магия в мире куда-то вдруг исчезла! — растеряно заключила хабаровчанка.

— К сожалению, еще не вся, — послышалось внезапно откуда-то справа.

Я повернул голову, не без труда заставив себя сделать это плавно: в дверях комнаты стоял парень примерно моего возраста, одетый в рыжую меховую куртку и черные кожаные штаны с бахромой по швам. Из-за его плеча хмуро выглядывала чумазая русоволосая девица примерно тех же лет, одетая подобным же образом и лицом со своим спутником весьма схожая. Брат и сестра?

В руках у парня был небольшой арбалет с готовой к выстрелу оперенной стрелой — нацеленной аккурат на меня. Девица крепко, аж до побелевших костяшек, сжимала деревянную рукоять топорика.

По приобретенной за последние месяцы привычке я попытался оценить ауры незнакомцев и, разумеется, не преуспел — без магии-то!

— Что значит — еще не вся? — вскинув голову, задала между тем вопрос Цой.

— То и значит, дворняжка, — хмыкнул парень. И сам он, и его арбалет смотрели при этом по-прежнему на меня. — До духа покамест в мире вашей проклятой магии. Ну да ничего, это мы поправим…

— А почему техники не срабатывают — если магии полно? — снова спросила хабаровчанка.

— Чему вас только учат в этих ваших хогвартсах! — презрительно скривился парень. — Пятно здесь, вот почему! Место, свободное от магии! Эх, везде бы так… — мечтательно протянул он.

— В Хогвартсах?! — ошеломленно переспросил между тем я.

— Так нигилисты из черни называют наши учебные заведения, — пояснила мне Диана. — Для них что Борисовская Академия, что ваша Федоровка, что мой институт целительства — все хогвартсы… Вы нигилисты, да? — осведомилась она у незнакомцев.

— Мы — свободные люди! — горделиво заявил парень. — А что до ваших духовых училищ — так лучшего названия им не придумать! Это англичане постарались: «Хог» по-ихнему значит «свинья», а «варт» — «бородавка»! Свиные бородавки они и есть — на теле планеты! Ну да ничего, вылечим мы матушку-Землю от этой заразы!

— Зачем вы нас захватили? — продолжила забрасывать незнакомцев вопросами хабаровчанка.

— Захватили?! — усмехнулся парень. — Вот она, знаменитая благодарность дворняжек! Да мы вас, вообще-то, от лютой смерти спасли! Если бы не мы, вас бы волки сожрали — и аур благородных бы не оставили!

— Спасли — и посадили на цепь? — демонстративно звякнула оковами Цой.

— На ней дворняжкам самое место!

— С нами была еще одна девушка, — прежде, чем азиатка успела еще что-нибудь этакое спросить, поспешил вмешаться в разговор я. — Где она? Что с ней?

— Мы нашли только двоих, — равнодушно сообщил парень. — Наверное, тут волки нас опередили…

— Нет!.. — внутри у меня разом все оборвалось. — Не может быть!

— Еще как может! Без вашей духовой магии вы, дворняжки, беззащитнее слепых котят! Что там волк — вас росомаха загрызет, кабарга затопчет, заяц-русак поборет! Ну да так вам и надо! По мне, так бросить бы вас в том овраге — на радость серым братьям!

— Так что ж не бросили-то? — угрюмо поинтересовался я.

Блин, бедная Машка! Как же так?!

— Ольгу благодарите, — качнул парень головой в сторону своей спутницы. — Это она вас приметила, отогнала волков и приволокла в избу. Сам бы я ради таких как вы, как у вас говорят, и пальцем бы не пошевелил!

— И что вы теперь намерены с нами делать? — снова захватила инициативу в разговоре Цой.

— А это уже старшие будут решать, как с охоты вернутся, — бросил парень.

Ну да, логично, что в их возрасте они с Ольгой в этом духовом пятне не главные…

Надо же, блин, пятно! В России! Мне говорили, что места без магии — это что-то из историй про желтую-жаркую Африку. Если, конечно, не считать мира-донора.

Такая вот, к духам, ирония судьбы: не я домой, так дом ко мне! Оскалив волчьи зубы и наставив арбалет.

Как же все это нелепо!

И еще Машка… Ну гребаный же астрал!

** *

— Нате, жрите, пока горячее! — поставила Ольга на дощатый пол перед нами с Дианой по миске какого-то пахучего густого варева. К блюду каждому из нас прилагалась деревянная ложка, плюс одна солонка на двоих.

— Спасибо, что-то не хочется, — буркнул я, исподволь разглядывая нашу тюремщицу.

Меховую куртку девица уже сняла, оставшись в кожаных штанах, в которые заправила украшенную незамысловатой вышивкой холщовую рубаху. Кроме того, Ольга соблаговолила умыться, и теперь ее узкое, обрамленное темно-русыми локонами лицо при некотором желании даже можно было назвать миловидным. Правда, холодные зеленые глаза смотрели на нас с Цой все так же неприязненно — хотя и не без некоторого любопытства.