– А что вы поделываете в эти дни? – спросил я у Пуаро идобавил, бросив взгляд на скопище книг: – Как будто занимаетесь научнойработой?

Пуаро тяжело вздохнул:

– Ну что ж, можно назвать и так. Да, в некотором роде этоправда. Последнее время я испытывал острую нужду в деятельности – безразлично,какой именно. Совсем как славный Шерлок Холмс, выяснявший, на какую глубинупетрушка погружается в масло. Дайте мне любую проблему! Мне нужно тренироватьне мускулы, а клетки мозга.

– То есть поддерживать форму?

– Вот именно, – подтвердил Пуаро. – Но проблему, moncher[13], не так-то легко найти. Правда, в прошлый четверг мне кое-чтоподвернулось. Необъяснимое появление трех кусков засохшей апельсиновой кожуры вмоей подставке для зонта. Как они там оказались? Я никогда не ем апельсины, аДжордж ни за что не выбросил бы кожуру в такое неподходящее место. Столь жемаловероятно, чтобы ее принес какой-нибудь посетитель. Да, это была неплохаязадачка.

– И вы ее решили?

– Да, решил, – ответил Пуаро, однако в его голосе былобольше меланхолии, чем гордости. – Разгадка оказалась не слишком интересной.Произошла remplacement[14] уборщицы, и новая, вопреки всем правилам, привела ссобой своего ребенка. Конечно, это не звучит вдохновляюще, но все же я приложилнемало усилий, чтобы распутать сеть лжи. Да, мой успех принес мнеудовлетворение, но~

– Вы разочарованы, – подсказал я.

– Enfin[15], – подтвердил Пуаро. – Я скромен. Но ведь никтоне станет разрезать рапирой тесемку на свертке.

Я кивнул с серьезным видом.

– Последнее время, – продолжал Пуаро, – я занимался чтениемо давно происшедших событиях, тайна которых до сих пор не разгадана, и пыталсянайти свое решение.

– Вы имеете в виду дела Браво, Аделаиды Бартлетт и томуподобные?

– Вот именно. Но это довольно простые случаи. Не может бытьникаких сомнений, по крайней мере для меня, в том, кто убил Чарлза Браво.Возможно, компаньонка и была замешана, но она, безусловно, не являласьнепосредственным убийцей. Затем, дело этой несчастной девушки, Констанс Кент.Мотивы, побудившие ее задушить своего маленького брата, которого она,несомненно, любила, могли поставить в тупик кого угодно, но не меня. Как толькоя прочитал об этой истории, мне все стало ясно. Что же касается дела ЛиззиБорден, то я уверен, что сразу бы его раскрыл, задав несколько вопросов людям,замешанным в эти события. Но боюсь, они успели умереть.

Я в который раз отметил про себя, что скромность не принадлежитк добродетелям моего друга.

– Как вы думаете, чем я занялся в дальнейшем? – осведомилсяПуаро.

Я понимал, что ему уже давно не представлялось возможностипоболтать от души и сейчас он наслаждается звуками своего голоса.

– От реальности я перешел к вымыслу. Как вы уже, наверное,заметили, вокруг меня лежат различные образцы криминального жанра в литературе.Начал я издалека. Это, – Пуаро указал на книгу, которую отложил, когда я вошел,– это, мой дорогой Колин, «Левенуортское дело»[16]. – Он протянул мне книгу.

– Да, далековато вы забрались, – заметил я. – Кажется, отецговорил, что читал этот роман в детстве. Я тоже его читал. Теперь он, наверное,выглядит старомодным.

– Что вы, он восхитителен, – возразил Пуаро. – Конечно, этомелодрама, но как здесь ощущается дух времени! А колоритные описания солнечнойкрасоты Элинор и лунной красоты Мэри!

– Надо будет его перечитать, – сказал я. – А то я ужепозабыл главы, где описываются эти девушки.

– А служанка Ханна – какой великолепный типаж! К тому же тамотлично представлено психологическое раскрытие образа убийцы.

Я почувствовал, что попал на лекцию, и приготовился слушать.

– Теперь возьмем «Приключения Арсена Люпена»[17], –продолжал Пуаро. – Как фантастично, как нереально! И все же сколько здесь силы,энергии, оптимизма! Несмотря на всю нелепость сюжета, в нем так и брызжет юмор!

Отложив «Арсена Люпена», Пуаро взял другую книгу:

– «Тайна желтой комнаты»[18]. Да, это настоящая классика!Одобряю ее с начала до конца. Какой изумительный логический подход! А ведьпомню, многие критики находили здесь ошибки. Но они были не правы, мой славныйКолин. Нет, нет! Возможно, кое-где автор ходит по жердочке, но он знает меру,тщательно и хитроумно маскируя истину, которая должна выясниться в критическиймомент, на перекрестке трех коридоров. – Он с благоговением положил книгу наместо. – Подлинный шедевр – и почти забыт в наши дни!

Перескочив лет двадцать, Пуаро перешел к произведениям болеепоздних авторов:

– Недавно я перечитал некоторые ранние опусы миссис АриадныОливер. Кстати, она моя приятельница и ваша, кажется, тоже. Должен заметить,что я не вполне одобряю ее сочинения. Их сюжеты весьма неправдоподобны.Совпадения эксплуатируются поистине нещадно. К тому же, будучи тогда молодой,она имела глупость сделать своего сыщика финном, безусловно ничего не зная ни офиннах, ни о Финляндии, кроме, может быть, музыки Сибелиуса. Все же иногдамиссис Оливер делает проницательные выводы и за последние годы изучила многое,о чем раньше понятия не имела. Например, различные полицейские процедуры и типыогнестрельного оружия. Возможно, ей удалось раздобыть какого-нибудь стряпчегоили адвоката, который объясняет ей юридические вопросы, в чем она всегдануждалась.

Покончив с миссис Ариадной Оливер, Пуаро приступил кследующему автору:

– А вот мистер Сирил Куэйн[19]. О, это великий мастер алиби!

– Насколько мне помнится, он удручающе нудный писатель, –заметил я.

– Разумеется, в его книгах не происходит никаких бросающих вдрожь событий. Конечно, там имеется труп – иногда даже не один. Но в центревсегда находится алиби, расписания поездов, автобусные маршруты, схемыавтомобильных дорог. Сознаюсь, что я нередко наслаждался тщательноразработанным и запутанным использованием алиби, стараясь разгадать замыселмистера Куэйна.