Король ни при каких условиях не подходил на эту роль.

Черная богиня предала меня вслед за всеми.

Король благосклонно поклонился отцу, Рони, но смотрел только на меня. Я сделала вид, что меня очень волнует пирожное, украшенное необычными разноцветными бабочками из фруктового мармелада и леденцов.

Бабочки. Прелестные мотыльки. Король принял меня за одного из этих беззаботных созданий. Они порхают, как вот эти солнечные искры, разлетевшиеся по столовой. Я осмотрелась: что могло устроить такой фейерверк?

В дверях стоял человек в плаще и нагрудном щитке, покрытом металлическими пластинами, которые и пускали солнечные звездочки по стенам и потолку. Этот человек в радуге из солнечных бликов принадлежал к корпусу королевских следователей, вот и стальной волк-застежка на плаще блестит. Человек, принесший плохую весть. А такое легкомысленное появление солнечным утром в бело-розовой столовой.

— Ваше величество, рад видеть, что вас не покинуло расположение черной богини, — поклонился он.

Я вглядывалась в его бледно-серые, словно выцветшие глаза, пытаясь понять, что расскажет главный следователь стальных волков, но он молчал, безучастно глядя перед собой. Странный, бледная кожа, тени под глазами, волосы короткие, то ли светлые, то ли седые. Возраст тоже неопределенный: то ли двадцать, то ли сорок.

Король ответил поклоном и тоже испытующе рассматривал следователя.

— Доклад королю, — сказал следователь, — при чужих говорить?

— Это — свои, докладывайте, — король взглянул на Рони выразительно.

— Королева вернулась уже несколько дней назад. Она — заказчик нападения на невесту господина Фертейнского, записи допросов наемников прилагаются, — ровным ледяным тоном начал стальной волк, протягивая трубочку пергамента королю. — Деньги передал управляющий королевы, но на словах пересказал ее распоряжение убить невесту Фертейнского и его самого, если повезет.

— Я знаю, что королева приехала. Разумеется, она написала мне, как только прибыла в свое имение, — твердо проговорил король, но в его взгляде промелькнуло смятение, когда он разворачивал пергамент.

Ничего он не знал о своей второй половинке.

— Королеве следует нанести визит, — подытожил стальной волк.

— Я готов, — вскочил Рони.

— Я тем более, — пожал плечами король, запихивая пергамент куда-то под плащ.

— Возьмите меня, — мне нужно было посмотреть на королеву, чтобы убедиться, что никаких шансов у меня нет, и не будет никогда. Это же легендарная королева — Юнесса Боудинская, с золотыми косами и синими глазами.

«И сказала она королю, просияв небесной синевой нежного взгляда…» — вспомнила я балладу о Юнессе Боудинской.

— Нет, — Рони скользнул ко мне и прижал к себе так крепко, что у меня кости захрустели, — не пойдешь ты туда. Не место тебе там!

— Личина, одежда ученика некроманта, студиоза со второго курса, и леди может пойти, — ровным тоном сказал стальной волк.

А он не дурак.

— Она заметит то, что мы не увидим, к тому же еще один боевой маг нам не помешает, — продолжал стальной волк.

Толковый дядька! Надо будет спросить его имя.

— Нет. Нет. Нет, — Рони побледнел, — нельзя Тае приближаться к Юнессе.

— Все будет хорошо, — сказал король. — Мы защитим Таю от королевы. Боевой маг нам нужен.

Рони молча смотрел то на меня, то на короля.

Мы ждали, что он скажет.

Я решила, что пойду за ними тайно, что бы ни придумал сейчас Рони.

— Ладно, — выдавил мой жених с трудом, отводя взгляд от меня и короля.

И мы начали готовиться. Слуги раздобыли мне форму студоза-некроманта. Я переоделась в своей спальне без помощи няни и служанок.

Я с удовольствием влезла в белую рубашку из тонкого полотна, в узкий колет с рукавами, в черные бархатные штаны и сапоги, облегающие ногу, как вторая кожа. Я была дивно хороша в этом наряде. Короткий плащ из черного сукна и бархатный черный берет завершили мое превращение в студиоза-некроманта. Я была немного похожа на пажа короля.

Моего короля.

Я вышла в столовую, с горечью размышляя, что придется принять вид страшненького студиоза-некроманта. В том, что юноша некрасив, я была почему-то уверена.

Но восхищение во взгляде короля и Рони не только вознаградили меня за труды, но и вышибли из моей головы все плохие мысли.

Рони обнял меня, чмокнул в щечку.

— Иеронимус, я вручаю мою дочь тебе, — тихо сказал папа, — надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — продолжал он еще тише.

Тоже обнял меня, шепнул:

— Возьми меч. Дерись за себя и за жениха. И помни, доча, я люблю тебя, хоть и ворчу, и ругаюсь, и… — он покраснел и отпустил меня из железной хватки своих объятий.

— Вот этот первый на курсе студиоз самый подходящий, — стальной волк протянул нам магическое изображение похожего на рыжего лиса юноши, тонкого, белокожего в черном с головы до пят.

Глаза парня были чуть бледнее, чем мои, но тоже золотистые, цвета янтаря, редкого камня с побережий Остзейского моря.

— Элвиас Радзейнский, — протянул король, — что ж он неплох, ректор вполне может взять парня в ученики. Я сделаю личину, Рони закрепит, вы проверите.

И моего лба коснулись горячие пальцы короля, он шептал заклинания, вязал узлы чар, а у меня по спине бежали мурашки. От прикосновений короля по телу проскакивали разряды, между ног стало мучительно сладко. И опять я хотела короля. А от того, что это было невозможно, хотела еще сильнее.

Наконец мучение приостановилось. Рони закрепил личину. И мы выбрались во дворик.

Нас ждала узкая черная карета, в нее был запряжен черный дракон. В его круглых зеленых глазах отразился узколицый незнакомый юноша, похожий на хитрую степную лисичку. Я вглядывалась в зелень глаз дракона, как в зеркало. Ящер прикрыл глазищи складчатыми веками и отвернулся от меня. Ладно, студиоз мог бы быть еще некрасивее, а так, неплохо вышло.

— Кто управляет? — уточнил король.

— Я, — стальной волк оглядел нас, — охрана на месте, под заклинанием невидимости, но королева была бы опасна, даже будь у нас войско.

— Кому вы рассказываете? — взгляд короля стал мертво пустым. — Я ее муж.

Мы молчали всю дорогу. Дракон плавно летел чуть ниже облаков. Я смотрела в окно кареты и ничего не видела. Какая она? Королева Юнесса? Что король хотел сказать? Почему прекрасная королева-героиня легенд так опасна?

королевы поразил мое воображение. Он казался алым коралловым рифом, выросшим посредине узкого белоснежного острова, находившегося ближе к правому берегу широкой темной реки. Алые башни с дырами навылет, ракушки, привязанные тонкими цепочками к бесконечным отверстиям в стенах. Окна, непохожие на окна. Двери, ничем не напоминающие двери.